Калашников Александрович - Там, за поворотом

Так вот - с этой же лодки можно было опустить по бортам два шверта - это вроде киля такие штукенции, только утяжелённые снизу. Тогда получалось идти под маленьким парусом и даже лавировать. Главное же, своё корыто мы с жёнами вполне могли перетаскивать через волоки. Без груза, понятно, пустое, но именно на руках, не маясь ни с какими катками.

Каркас собрали из планок, выструганных из длиннющих жердей, а обшивку из лишённых шерсти кож, проклеенных в три слоя прямо по месту.

Сразу оговорюсь, чересчур высокой прочностью это сооружение не обладало, но таранить вражеские корабли на нём никто и не намеревался - мы, наконец-то собрались в дорогу.

Мне уже исполнилось четырнадцать лет, я сильно вырос, превратившись… ну, не то, чтобы совсем кабанчик, скорее наоборот - тощий и жилистый, однако силёнка в теле гуляет нешуточная. Нет, с матёрым мужиком мне пока не тягаться, но со временем и это придёт.

Если кто интересуется, как я теперь с жёнами обхожусь, спешу успокоить - всё наладилось в своё время и деется как положено супругам. Детишек же мы заводить не спешим, а торопимся в дорогу на юг, чтобы своими глазами посмотреть на нынешнюю цивилизацию. Как раз завершилось половодье, а оно тут короче, чем на севере за горами. Река вернулась в берега, течение пришло в норму и мы отплываем из Тупого Бычка ранним летним утром.

Что за Тупой Бычок? Это селение моё пемзовое теперь так называется. Шаман Тугой Пучок, когда учился грамоте, решил высечь своё имя на скале. Ох и потрудился же он - чуть не метровые буквы выдолбил. Но мы про это не знали и, только когда снизу пришел на челне Одноногий Лягушонок и спросил, отчего мы так назвали свой городок, тогда всё и выяснилось. И про надпись, и про ошибки, допущенные новоявленным грамотеем. Получилось-то, словно вывеска с названием посёлка.

До волока, о котором мы знали от лодочников, везущих зерно к Противной Воде, дошли быстро - буквально пару недель ходу и потребовалось-то. Ну да, менялись мы на вёслах каждый час. Места, через которые пролегал путь, ничего интересного нам не предлагали - леса, луговины, скалы и холмы. Останавливались редко, потому что луна по ночам освещала дорогу, а никаких опасностей мы не ждали. Так что приставали чтобы еды сготовить, собакам дать побегать, и дальше плыли. Признаться, река оказалась не слишком извилистой, она плавно катила свои воды между холмов мало отклоняясь от прямой. Так, виляла изредка. Ширина её колебалась в пределах от одной до двух сотен метров, течение изредка слегка ускорялось, но ни островов, ни плёсов не попадалось.

Впрочем, вскоре за пределами поймы началась степь, и мы вышли наверх, вскарабкавшись по высокому крутому откосу. Полюбовались на широкий простор, на пасущуюся в отдалении лошадку, собрали травинок-былинок, да и поехали своей дорогой. Тут явно хорошее место для какого-нибудь конного народа, а для лесных охотников интересного немного. Начиная от этого места река принялась петлять, появились и острова, и сухие русла угадывались то тут, то там, но продолжалось это для нас недолго.

Место волока опознали в два счёта и по кострищам, и по шуму переката впереди - всё, как нам обсказывали. Выбрались на сушу, и началась работа: туда с грузом, обратно - налегке. Собаки тоже пустыми не ходили, уж вицы-то для волокуш вырезать - минутное дело. Так что работали все. Лодка наша на поверку оказалась недостаточно лёгкой, мы с ней четыре передышки делали, пока доволокли. А уж как всё перенесли - сразу банно-постирушечный день себе устроили и маленькую оргию, пока никто не подглядывает. Мы, как из дому вышли, людей не встречали ни разу, только кострища на берегу видели, оставленные лодочниками, везущими зерно в наши края.

Что мне сразу не понравилось, так это то, что ни рыбы в реке, ни дичи в окрестностях в окрестностях волока не нашлось - на редкость неладное место. И речка каменистая - по ней действительно на долблёном челне было бы спокойней плыть, чем на нашей лодке с тонкой обшивкой. Так что взяли мы в руки однолопастные вёсла и приступили к сплаву, хорошенько глядя вперёд, чтоб не налететь ненароком на что-нибудь острое или колючее. Тропу вдоль берега, по которой тут ходят лодочники, ведущие свои судёнышки на бечеве, я решил пока просто принять к сведению.

Камень, на который мы, в конце концов, налетели, прятался в буруне, и днище пропорол, словно ножик. Так что, если бы не напиханные повсюду надутые воздухом кожаные мешки, остались бы мы и без лодки, и без вещей. А так - только вымокли и замёрзли, пока добрались до места, пригодного к выходу на берег. Ещё два дня чинились. Обошлось накладкой на поломанном стрингере и заплатой на обшивке. Фая, пока мы с Тычинкой ковырялись, сходила вниз по течению и осмотрела русло. Сказала - больше таких безобразий впереди нет.

А на следующий день прямо на берегу встретилась нам стояка древних людей.

Я понимаю, если не хочешь принимать гостей, отгони криком или жестами. Но пырять незнакомца копьём в живот, это просто верх неприличия. А ведь именно так меня встретили в селении. Здоровенный детина, вышедший навстречу, не сделал ни одного угрожающего жеста, а сразу приступил к поражению. Я еле успел отскочить в сторону и заехать мужику в ухо кулаком - он разил акцентировано, вкладывая в удар вес корпуса, почему и пролетал вслед за не встретившим препятствия оружием. Тычинка добавила ему кулаком по затылку, а Фая бросилась к лодке. Идея прийти безоружными не сработала, поэтому кистень мне, и рычаг крапивной мялки моей любимой неандерталочке были доставлены незамедлительно.

Остальные же местные жители принялись кричать ругательно. Или скандально. И, наконец, замахали руками, призывая убираться отсюда подальше. Это, по крайней мере, вежливей, чем пытаться убить.

- Поняла, о чём они кричали? - спросил я Фаю, когда мы достаточно отплыли. - Ты ведь когда-то проходила через эти места. Как-то ведь с людьми разговаривала.

- Злыми духами нас назвали, велели уходить.

Интересно, с чего бы это? Я оглядел себя и своих спутниц. Ни клыков у нас нет, ни рогов. Шерстью не обросли, наоборот, у всех аккуратные короткие стрижки, волосы шелковятся, отмытые дегтярным мылом. Я чисто выбрит (лезет уже пушок, но кремневой бритвой снимается хорошо). Шаровары на нас чуток мятые, зато рубахи, как с иголочки. Просторные такие косоворотки с рукавами и вышивкой. На мне - кепочка с козырьком из соломки сплетенная, на девчатах - изящные шляпки-канотье с цветной ленточкой вокруг короткой тульи.

Удобная одежда для лета - в наших краях многие так ходят. По крайней мере на землях Союза этим никого не удивишь. Или тут так привыкли к одежде из шкур, что тех, кто одевается удобно, уже и за людей не считают?