Оливер Боуден - Братство

– Оно контролирует человеческие мысли и желания. Но это еще не все. Оно показывает совершенно невообразимые вещи.

Юлий подумал.

– Похоже, оно может быть полезно для меня. Весьма полезно. Но если оно попадет в чужие руки, то может обернуться против меня.

– Борджиа пытались использовать его на пути к мировому господству. К счастью, Леонардо, которому они отдали артефакт для исследования, сохранил от них самые потайные тайны.

Папа снова задумался.

– Думаю, будет лучше, если оно останется под твоей защитой, – решил он, наконец. – Если оно выбрало тебя, как ты говоришь, было бы опрометчиво отбирать его у тебя. – Он помолчал. – Но я считаю, что когда у тебя больше не будет в нем надобности, тебе придется спрятать его в надежном месте. И, если захочешь, оставить подсказку для достойного преемника, – или, кто знает, для своих потомков, – который сможет разобраться во всём и принести пользу всему миру, всем будущим поколениям. Я почему-то верю в это, Эцио Аудиторе, возможно, меня действительно направляет Бог, но в наш век никто не должен владеть этим артефактом кроме тебя. Потому что ты обладаешь уникальными качествами, удержавшими тебя от соблазна использовать артефакт во зло.

Эцио молча поклонился, глубоко в сердце он признавал мудрость Юлия, и не мог не согласиться с его решением.

– Кстати, – добавил Юлий. – Меня волнует друг Леонардо – как там его зовут? Салаи? Он кажется мне хитрым изворотливым парнем. Я не доверяю ему, жаль, что Лео так не считает. Но это единственная слабость гения. Ты слышал, что он разрабатывает для меня какие-то легкие, пуленепробиваемые доспехи? Понятия не имею, откуда у него в голове столько идей.

Эцио вспомнил защитный браслет, который сделал для него Леонардо, и мысленно улыбнулся. Почему бы и нет? Но теперь Эцио знал, кто доложил Папе о Яблоке, и понял, что Юлий намеренно намекнул ему об этом. К счастью, Салаи в большей мере был глупцом, чем негодяем. Но и за ним следовало присматривать, а если потребуется, то и уничтожить.

В конце концов, Эцио знал, что значит прозвище «Салаи» – «Дьяволенок».

Вскоре после этого Эцио отправился в мастерскую Леонардо, но Салаи дома не оказалось, а сам Леонардо смутился при его упоминании. Он отправил его в провинцию, и ничто на свете не заставило бы его сказать, куда. С этой проблемой, конечно, разберется Лис и его Гильдия воров, но Эцио было ясно, что Леонардо смущен. Возможно, в будущем ему придется научиться держать язык за зубами в присутствии мальчишки, который отлично знал, что Эцио способен доставить Леонардо крупные неприятности. К счастью, Леонардо оставался не только верным другом, но и всегда находил возможность помочь, так что Эцио в нем не сомневался. Но если он разгласит еще какую-то тайну – что ж, незаменимых нет.

По-видимому, Леонардо очень желал компенсировать нанесенный ущерб.

– Я тут подумал о Чезаре, – с обычным рвением начал он.

– Да?

– Да, я очень рад, что ты заглянул. Думаю, я знаю кое-кого, с кем бы ты хотел встретиться.

– Он знает, где Чезаре? – спросил Эцио.

Если так, – подумал Эцио, – от Микелетто можно будет избавиться. Если же нет, Эцио пойдет даже на то, чтобы помочь Микелетто сбежать – Эцио хорошо знал Синьорию – и с его помощью добраться до Чезаре. Он знал, что это план опасен, но использовать Яблоко не собирался…

Конечно, в самом крайнем случае Яблоком все-таки придется воспользоваться, но эта возможность тревожила Эцио. Эцио видел странные видения, несуществующие страны, здания и технологии…

Потом он вспомнил, что в одном из видений видел далекий замок в чужой земле. Он был похож на те, что строили в нынешнее время. Но где он может находиться?

Леонардо отвлек его от размышлений.

– Не знаю, известно ли ему, где Чезаре, но зовут его Гаспар Торелла, он был личным доктором Чезаре. У него есть кое-какие соображения, которые показались мне любопытными. Пойдем к нему?

– Нам пригодится любая зацепка.

Доктор Торелла принял их в просторной операционной на Авентине. Потолок комнаты был завешан травами и странными существами – высушенными летучими мышами, сухими жабами, рядом с которыми висел небольшой крокодил. У доктора было морщинистое лицо, сгорбленная фигура, но он был моложе, чем выглядел, движения его были быстрыми как у ящерицы, а глаза за стеклами очков ярко блестели. Он тоже был испанским эмигрантом, но считался одним из лучших врачей, и Папа Юлий пощадил его – доктора больше интересовала наука, чем политика.

Особенно его интересовала Новая болезнь, о ней он мог говорить часами.

– Знаете, она была у обоих моих бывших хозяев – у Чезаре и его отца Родриго. На последней стадии она очень уродует человека и, я уверен, она повреждает мозг, так что возможно и у Чезаре и у предыдущего Папы мозг был поврежден. У них напрочь отсутствовало чувство меры, и думаю, что болезнь все еще оказывает на Чезаре сильное слияние, где бы он сейчас не был.

– У вас есть какие-то подозрения, где он может быть?

– Думаю так далеко, как только возможно, и там, откуда никогда не сможет выбраться.

Эцио вздохнул. Это было вполне ожидаемо.

– Я назвал болезнь morbus gallicus – французской болезнью, – с энтузиазмом продолжал доктор Торелла. – Ею болен даже новый Папа, я занимаюсь его лечением. Думаю, это эпидемия. Мы, врачи, считаем, что ее привезли с собой из Нового Света моряки Колумба и Веспуччи.

– Тогда почему она называется "французской болезнью"? – спросил Леонардо.

– Конечно, я не хотел оскорблять итальянцев, и наших союзников, португальцев и испанцев. Но первая эпидемия разразилась среди французских солдат, занявших Неаполь. Сперва болезнь поражает половые органы, потом приводит к деформации рук, спины и лица, и в конечном итоге, всей головы. Я пытался лечить ее с помощью ртути, приемом внутрь или втиранием в кожу, но не думаю, что отыскал лекарство.

– Это, конечно интересно, – перебил Эцио, – но скажите, эта болезнь сможет убить Чезаре?

– не знаю.

– Тогда я должен продолжать его поиски.

– Восхитительно, – возбужденно произнес Леонардо, предвкушая новое открытие.

– Я работаю еще кое над чем, – сказал Торелла. – Думаю, это очень интересно.

– И что же это? – заинтересовался его коллега-ученый, Леонардо.

– Я думаю, воспоминания способны передаваться из поколения в поколение. Как и некоторые заболевания. Конечно, мне нравится мысль, что я сумею найти лекарство от morbus gallicus, но чувствую, что болезнь будет неизлечима в течение еще нескольких веков.

– Почему вы так думаете? – спросил Эцио, которого очень встревожило замечание доктора о передающихся по наследству воспоминаниях.

– Потому что я уверен, что она передается через секс, но если мы откажемся от него, то попросту вымрем.