Оливер Боуден - Братство

Эцио разыскал офицеров и рыцарей, которые должны были быть лучше вооружены, но кто-то обчистил их раньше. Наконец, ему удалось найти мертвого капитана с тонким мечом и кинжалом, похожими на его собственные. Он с благодарностью забрал их.

Эцио пошел по полю боя. Нужно было найти лошадь. На ней будет быстрее.

Ему повезло. Меньше чем в полу миле от края поля боя, вдали от наваррского лагеря, он нашел боевого коня, щиплющего траву. Спина животного была залита чужой кровью, конь был оседлан и взнуздан. Эцио ласково поговорил с ним и вскочил в седло. Конь немного взбрыкнул, но Эцио быстро его успокоил и развернул в ту сторону, откуда только что пришел.

Когда Эцио вернулся на поле боя, то увидел, что мародеров, обирающих трупы, прибавилось. Он проскакал мимо них на холм, услышав звуки новой битвы. С вершины холма Эцио увидел плоскую равнину и город. Битва разгорелась с новой силой, теперь она шла на равнине, рядом с крепостными стенами, откуда стреляли пушки.

Эцио направил коня к полю битвы через оливковую рощу, но наткнулся на наваррский патруль. Он не успел развернуться, и они открыли по нему огонь. По Эцио они не попали, но убили коня.

Эцио спрятался среди деревьев и продолжил путь пешком, стараясь обходить испанские войска, которые, казалось, рыскали повсюду. Потом он услышал обрывки разговора. Эцио подполз ближе и увидел поляну, на которой лежал раненый испанец, а второй пытался ему помочь.

– Por favor, [Пожалуйста – (исп) прим. пер. ] – простонал раненый. – Мои ноги. Почему кровь не останавливается?

– Comparde, [Дружище – (исп.) прим. пер. ] я сделал все возможное. Теперь молись Богу.

– Пабло, я боюсь! Mis piernas! Mis piernas! [Мои ноги! Мои ноги! - (исп.) прим. пер. ]

– Тише, Мигель. Подумай о деньгах, которые мы получим в случае победы. И о трофеях!

– Кто тот старик, за которого мы воем?

– Ты о ком? О графе Лерине?

– Да. Мы же воюем за него?

– Да, мой друг. Он служит королю и королеве, а мы служит ему. И воюем.

– Пабло, единственное о чем я сейчас думаю, это то, что война – это моя жизнь.

С другой стороны поляны появился патруль.

– Идем, – приказал командир. – Мы должны обойти их с фланга.

– Но мой друг ранен, – возразил Пабло. – Он не сможет идти.

– Тогда брось его. Пойдем.

– Дайте мне пару минут.

– Хорошо. Мы идем на север. Догоняй нас. И убедись, что наваррцы тебя не заметят.

– Как мы узнаем, что обошли их?

– Там будет стрельба. Нападем на них там, что они меньше всего ожидают. Спрячемся за деревьями.

– Минутку, сэр.

– В чем дело?

– Я пойду с вами.

– Сейчас?

– Да, сэр. Мой товарищ, Мигель, мертв.

Когда они ушли, Эцио выждал еще несколько минут, а потом двинулся сперва на север, а потом на восток, где, как он знал, находилась Виана. Он покинул оливковую рощу и увидел, что миновал поле боя и теперь стоит на его северной стороне. Он подумал, что случилось с испанскими солдатами, потому что признаков успешного обхода не было. Битву, казалось, одерживали наваррцы.

По пути ему встретилась разрушенная деревня. Он обошел ее, заметив за обугленными разрушенными стенами испанских снайперов, стрелявших из мушкетов с блинными дулами по наваррским войскам.

Потом Эцио наткнулся на солдата в таком окровавленном мундире, что ассасин с уверенностью не мог сказать, на чьей тот стороне. Солдат сидел, прислонившись спиной к дикому оливковому дереву, обняв себя. Тело его дрожало, ружье валялось на земле.

Добравшись до окраины города, до поселка, окружавшего бастион, Эцио увидел чуть впереди свою цель. Чезаре был с командиром наваррцев и явно размышлял над тем, как разбить крепкие стены Вианы.

Испанцы, захватившие Виану, были столько самоуверены, что позволили своим людям занять здешние дома. Но сейчас они явно были не в состоянии их защитить.

Из одного дома выбежала женщина и с криком кинулась к отряду, преградив им путь.

– Помогите! – крикнула она. – Помогите! Мой сын! Он ранен!

Командир подошел к женщине и, схватив ее за волосы, оттащил от Чезаре.

– Помогите! – закричала она.

– Заткните ее, – смерив женщину холодным взглядом, приказал Чезаре.

Командир выхватил кинжал и перерезал женщине горло.

Эцио тенью следовал за Чезаре. По пути он неоднократно наблюдал, как жестоко обходятся наваррские солдаты с ненавистными испанскими захватчиками.

Эцио увидел молодую женщину, которую сильно избивал наваррец.

– Прекрати! – кричала она.

– Будь хорошей девочкой, – грубо ответил солдат. – Я не причиню тебе вреда! На самом деле, тебе может даже понравиться, чертова испанская шлюха!

Чуть дальше двое солдат держали человека, на лице которого было написано отчаяние, заставляя его смотреть, как двое других солдат поджигают его дом.

Еще дальше мужчину – без сомнения раненого испанского солдата с ампутированными ногами – двое наваррцев вытолкнули из его каталки. Они стояли над ним, смеясь, а он отчаянно пытался отползти от них.

– Беги! Беги! – издевался один.

– А ты можешь бежать быстрее? – вторил его товарищ.

Наваррцы переломили ход битвы в свою сторону, Эцио видел, как они тащат осадные башни к городским стенам. За спиной Эцио испанский проповедник нараспев говорил собравшимся возле него отчаявшимся людям:

– Вы сами навлекли на себя эти беды, своими грехами. Теперь Господь карает вас. Лишь на Бога и его правосудие уповать нужно ныне. Возблагодарим же Господа! Благодарим Тебя, Господи, за то, что научил нас смирению. Дабы получили мы наказание за свою гордыню и вернулись к Тебе. Бог дает – Бог забирает. Сие есть Истина. Аминь!

Эцио увидел, что несколько осадных башен уже стоят у стен. Наваррцы поднимались по ним, а на крепостных стенах уже кипел жестокий бой.

Если Чезаре где и будет, так это во главе своих людей, потому что был настолько же свиреп и бесстрашен, насколько и жесток.

«Есть только один путь в город, – подумал Эцио, – по одной из башен». Рядом с ним как раз стукнулась о стену одна из осадных башен, и Эцио влился в толпу солдат, бросившихся на нее. Он смешался с ними, хотя в этом не было необходимости – среди рева и криков кинувшихся наверх солдат, почуявших победу, его никто не заметил бы.

Но защитники были готовы к нападению, они лили сверху на врага смесь смолы и масла, которую называли «греческим огнем». Крики горящих людей поднимались вверх, к тем, кто уже был на башне. Эцио был среди них, поднимаясь все выше, всё дальше от пламени, которое охватило подножье башни. Эцио видел, как солдаты вокруг него толкают своих товарищей, пытаясь спастись. Несколько солдат с криками сорвались с башни прямо в пламя. Эцио знал, что должен забраться наверх раньше, чем его настигнет пламя. Наконец, он оказался наверху и прыгнул к зубцам стены. Позади него башня, охваченная пламенем, рухнула вниз, неся смерть и хаос.