А. Лейк - Битва драконов

Вблизи не было никого. Слева снежная безжизненная пустыня, горы за спиной — тоже. Но и это заключение было радостным: ведь поблизости не оказалось дракона! Он мысленно устремился в сторону леса, где его ждала мелкая живность, птицы, четвероногие охотники, не вызывавшие опасений — существа не превышали размером лисицу. Одно такое существо наткнулось на нечто, сильно превосходившее его, и теперь пребывало в нерешительности, не зная, можно ли приблизиться: добыча могла оказаться живой… Глазами рыжей плутовки Эдмунд мог видеть только неясные очертания в тени под деревьями. Потом фигура зашевелилась, лисица в страхе отпрянула и была такова. Но Эдмунд успел увидеть ее острым взором носок кожаного сапога.

— Нашел! — обрадовался он. — Туда!

Сначала они пробирались к деревьям так медленно, что впору было сесть в снег и отказаться от попыток добраться до леса. Они проваливались так глубоко, что Эдмунда стала бить усиливающаяся дрожь. Его синий плащ, подарок благодарного короля Венты-Булгарум, был, конечно, красив, но теперь, изодранный в лохмотья, спасти от холода никак не мог. Он старался забыть о морозе и думать только о Кэтбаре. Смельчак был жив («Еще жив», — поправлял нерешительный внутренний голос). Его веки иногда подрагивали, и Эдмунд мог, сильно сосредоточившись, увидеть какие-то тени, почувствовать жизнь. А ведь он знал, какой опасности подвергается. Его предостерегали: не пользуйся зрением человека, находящегося при смерти, иначе навсегда лишишься своего собственного! Но он ничего не мог с собой поделать, уверенный в том, что Кэтбар должен остаться в живых.

— Он без сознания, — только и сказал он Элспет. — Надо торопиться!

После этого они почти не разговаривали, употребляя все силы на то, чтобы пробиться сквозь сугробы. Ближе к опушке снег, на их счастье, стал менее глубоким, и Эдмунд ускорил шаг, подгоняемый в равной степени холодом и тревогой за Кэтбара. Со стороны лес казался раем, но выяснилось, что там ничуть не теплее, чем на открытой местности, разве что не так светло. Меч Элспет померк, и они заковыляли в темно-зеленой мгле, вдыхая пьянящий аромат хвои. Мир сузился до нагромождения стволов и ветвей, накрытых шапками снега. Желанное разнообразие преподнесла широкая, залитая солнцем поляна. Там, под двумя крупными обломанными ветвями, лежал Кэтбар.

К своему облегчению, Эдмунд увидел, что глаза у того открыты, грудь приподнимается и опадает. Лежал Кэтбар скрючившись, привалившись к толстому стволу, на сбитых при падении с неба ветках. При их приближении он напрягся, попытался привстать, но снова рухнул. Взгляд его мало что выражал.

— Он весь обожжен! — крикнула Элспет, подбежав к бедняге. — Помоги мне, Эдмунд!

Она уже зачерпывала снег и посыпала им лицо и плечи Кэтбара. Эдмунд убедился, что кожа на лице их спасителя обожжена докрасна, а одежда на левом боку почернела от огня.

— Что мне делать? — спросил он, почувствовав себя вдруг глупым неумейкой.

— Принеси чистого снега. Я видела на корабле у отца обожженных кипящей смолой, выглядит очень похоже. Нужен холод!

Отдыхать им не приходилось: снег на ожогах быстро таял, необходимо было торопливо менять его, отчего обожженная кожа переставала пылать, хотя выглядела по-прежнему ужасно. Когда в лицо Кэтбару ударил прямой солнечный свет, он застонал и открыл глаза.

— Выходит, вы меня нашли, — пробормотал он. — Молодцы! Сильно я обгорел?

— Ничего, все пройдет, — утешила его Элспет. Правда, уверенности в ее голосе не было. Глядя на изуродованное лицо смельчака, Эдмунд сомневался, верит ли она хотя бы чуть-чуть в то, что говорит.

— Кэтбар, — не вытерпел он, — ну зачем ты за нами увязался? Ты так рисковал… Мы теперь перед тобой в неоплатном долгу.

— Какие еще долги, сынок? — возразил Кэтбар. Чтобы расслышать его слова, пришлось низко склониться над ним. Его голос уже успел обрести уверенную хрипотцу. — Я выполнял свой долг, только и всего. — Он оглядел поляну, сильно дрожа. — Старался сохранить жизнь вам и себе. Вот что я скажу: если нам хочется еще пожить, пора позаботиться о костре и, возможно, о шалаше. Сдается мне, мы угодили в Снежные земли, а это не то место, где можно безопасно разгуливать после наступления темноты.

Элспет кивнула, и они с Эдмундом принялись усердно собирать хворост для костра. На душе у юноши было неспокойно. «Не то место…» Ему припомнилась настороженность лисицы, в сознание которой он недавно наведался. Уж нет ли в этом лесу других охотников, покрупнее лисы? Он поостерегся высказывать свои опасения вслух, только стал мысленно прощупывать окрестности в поисках глаз, которыми можно было бы воспользоваться.

Пока спасители Кэтбара раскладывали костер, он рассказывал о том, как воевал на Дальнем Севере, и о некоторых привычках жителей Снежных земель, с которыми он сталкивался. Он уже мог сидеть, ему определенно полегчало, голос набирал силу. Элспет с интересом внимала рассказу наблюдательного скитальца, Эдмунд же продолжал свой мысленный поиск, все больше наполняясь тревогой. Что-то совсем рядом лишало его покоя… Вот оно!

Опасность кралась, волоча брюхо по снегу, тонко чуя каждое дуновение ветра. Донесшийся издали дух плоти усилил чувство голода. По обеим сторонам крались соплеменники, гладкие, серые, они были моложе и сильнее, но не так свирепы, не так голодны…

Эдмунд выпрямился.

— Здесь оставаться нельзя, — отчеканил он. — Выбирайтесь-ка из-под ветвей. Нас выслеживают.

Кэтбар изрек какие-то проклятия и попытался приподняться, но со стоном осел в снег. Пришлось Эдмунду и Элспет вдвоем ставить его на ноги. Он тяжело повис на юноше, хрипло дыша и багровея обожженным лицом.

— Погодите, дайте отдышаться, — простонал он.

Держась за руку Эдмунда, он сделал шаг вперед, вновь простонал и замер, восстанавливая дыхание. Новая попытка… Оказалось, он все же в состоянии передвигаться сам.

— Теперь все будет в порядке, — заверил он ребят. — Принесите-ка мне мой меч, вон он, видите? И захватите хворост, он нам еще пригодится.

Элспет повела их из лесу, ступая в собственные глубокие следы в чаще. Солнце уже клонилось к закату и светило слабее. Кэтбар и Эдмунд ковыляли за ней следом. Эдмунд с радостью ускорил бы шаг, но их грузный раненый не мог двигаться быстрее: он не жаловался, но обильно потел. Теперь его лицо, несмотря на мороз, заливала бледность. Эдмунд то и дело оглядывался и шагал со всей осторожностью. Преследовавшие людей невидимые существа рассыпались в надежде окружить их, прежде чем они достигнут опушки. Эдмунд чувствовал, как уверенно они сокращают расстояние, отделяющее их от растерянной добычи: стая настигала двуногих без всякой спешки. Только старый самец, самый голодный из всех, чье зрение юноша недавно позаимствовал, опередил остальных и подползал все ближе, готовый первым приступить к кровавому пиршеству…