Владимир Мясоедов - Избранный путь

— М-да, вы великий шаман, раз уловили это. — Немного пожевав губами, мутант все-таки решил расколоться. — В общем, это не совсем заклинание, скорее уж, благословение или проклятие, с какой стороны посмотреть…

— Божественный привкус я ощущаю четко, — бросил разозленный Шиноби, и тень его, отбрасываемая на повозку, сжала кулаки и даже гневно потрясла ими над головой. Хотя руки эльфа спокойно лежали на коленях, и только немного побелевшие пальцы выдавали его напряжение. — Но он состоит из многих оттенков силы, преимущественно темных. И если ты сейчас же быстро и внятно не объяснишь, почему эта гадость бьет в прямом смысле ниже пояса, то я начну буйствовать. А вернувшись на родину, та-а-а-кие слухи про ваш гадюшник распущу…

— Когда основатели Жленга стали привлекать в свои дома женщин из чужих краев, начались споры между воинами и даже вождями, — быстро проговорил мутант. — Ссоры, раздоры, похищения пленниц, взаимные нелюбовь и недоверие, подчас переходящие в ненависть между представителями народа, обязанного стать единым. Пролилась кровь. Понимая, что дальше будет только хуже, те, кто вел народ за собой, стали искать способ одолеть беду. Высказывались даже идеи убраться с места, способного наделить новорожденных великой силой, но, к счастью, нашелся иной вариант.

— Ваши рабы с этим тезисом явно бы не согласились, — хмыкнула Шура.

— Небожители из тех, что особо почитаются моим народом, по просьбе старейших и мудрейших шаманов сделали так, что проблема исчезла, — продолжал орк. — Пока на их алтари кладут жертв, сам мир следит, чтобы на наших землях мужчине просто не было смысла нарушать законы, добывая не принадлежащих ему женщин.

— Все, я понял, чего делает эта пакость, — перебил его Шиноби. — И лучше всего результат подобного локального божественного вмешательства описывает фраза: «Ничего ты не захочешь, а захочешь, так не сможешь».

— Брр! — передернуло Серого, до того момента не проронившего ни слова. — То-то я думаю, чего это по городу столько выразительно раздетых дам шляется, а у меня на них ну никакой реакции, кроме чисто эстетического удовольствия.

— Кобель! — тут же всколыхнулась Вика. — Интересно, Мих этот эффект у нас дома повторить сможет?

— Не станет и пытаться, — фыркнула Шура. — Из чисто мужской солидарности и потому что в противном случае будет растерзан ордой озверевших фанатиков, несмотря на всю свою магию и припрятанные в подлокотниках трона пулеметы. Для большинства представителей так называемого сильного пола угроза потерять потенцию страшнее, чем риск лишиться души.

— Примерно такая реакция будет у любого самца, если он позарится на чужую самку, — продолжал распинаться Шиноби. — Гм. Похоже, спектр действия данного проклятия весьма широк. У вас что, даже мыши для продолжения рода вынуждены образовывать устойчивые семейные пары, где один грызун обязан узнавать в лицо предполагаемую мать его детей? Кошмар! Нет, ну это просто кошмар!

— Ты права, — со вздохом согласилась с подругой воительница. — Кобели. За каждой юбкой готовы волочиться и искренне возмущаются, когда появляются преграды в этом нелегком деле. Куда глаза скосил, образина? А ну быстро отвел их от той девки нетяжелого поведения и отсутствующих моральных устоев, что облокотилась на стенку и приманивает мужиков оттопыренной пятой точкой!

— Да где ты здесь хоть одну юбку нашла? — пробурчал себе под нос Серый, с некоторым трудом отводя взгляд от притягивающего его зрелища. — Не носит их тут никто. Либо штаны, либо пара лоскутков, либо вообще без всего по улицам ходят.

— Ну не скажи, — покачал головой Шиноби и указал куда-то пальцем. — Вон вполне себе нормальная юбка. Даже без разрезов до пояса. Непрозрачная. И к тому же не обтягивает, как перчатка. В общем, на фоне здешних фасонов полное убожество, а значит, ее обладательница, скорее всего, такая же туристка, как и мы.

— Или местная, но не рабыня, — не согласилась с ним Викаэль. — Не думаешь же ты, что представительницы этих, как их, благородных семейств тоже разгуливают в виде, которого может застесняться опытная стриптизерша? Какой аристократ позволит своим женам, дочерям, сестрам или матерям светить голыми ляжками?

— Себя на пляже вспомни, — посоветовал ей Семен. — И вообще, одежда — это итог борьбы между климатом, моралью и желанием ходить голым. Если учесть местные условия, нет ничего странного, что в городе, где магией контролируется либидо, а не только какая-то там погода, вполне мог войти в обиход и стиль, приветствующий ее полный минимализм. Да и чего мы спорим? Есть гид, который легко ответит на наши вопросы.

— Вообще-то прав уважаемый шаман, — осторожно заметил орк. — Это приезжая. А на улицах невольницы, конечно, есть, но их мало. В основном это горожанки. Лишь те рабы, что пользуются абсолютным доверием хозяев, допускаются туда, где могут попробовать скрыться из Жленга, да и из нашего мира вообще, договорившись с каким-нибудь путешественником.

— А следящие чары? — удивилась Шура.

— В городе, находящемся у истончения реальности, полном разнообразных живых аномалий и торговцев, продающих и покупающих мыслимые и немыслимые товары, включая тех же невольников и артефакты? — хмыкнул Шиноби. — Да сложности у них должны быть такие, что даже боги крякнут от натуги, поддерживая подобное волшебство. Гораздо рациональнее и дешевле вокруг каждого дома размещать чары, не выпускающие за городские пределы без разрешения или врубающие сигнал тревоги в случае побега.

— Но вокруг нет ни одной старухи. — Шура крутила головой так, что, казалось, ее шея должна вот-вот захрустеть и лопнуть от натуги. — Да и дам в возрасте, приближающемся к пожилому, незаметно!

— Дай угадаю… если невольница теряет красоту, ее отправляют на алтарь кого-то из богов, — мрачно пробормотал Сергей. — Ведь так, Грант?

— Нет, — прорычал мутант, который под влиянием общения с сумеречными все больше и больше терял лоск цивилизованности, возвращаясь к привычному для всех представителей расы орков образу туповатого вспыльчивого громилы. — Свои жизни во славу богов отдают лишь те, кто провинился перед хозяевами! А на пребывание в городе женщин, вышедших из детородного возраста и лишившихся привлекательности, введен налог. Потому их либо стараются омолодить посредством искусства шаманов, либо отправляют в провинциальные владения, либо продают менее разборчивым вассальным племенам! Тпру! Тормози, тупая скотина! Мы приехали, о достопочтимые гости. Дальше только пешком!

— Учитывая, какая в Жленге аура, готов поставить сотню золотых монет против дырявого медного гроша, что, как только у невольниц появляются первые морщины или оплывает фигура, они тут же кругом виноваты, — пробормотал себе под нос Шиноби, спрыгивая из повозки на мостовую. — Шура, дай сюда руку. Серый, а ты Вику держи как можно крепче. Теперь уже и у меня начинается острый приступ плохих предчувствий. Здесь смердит злом!