Владимир Мясоедов - Избранный путь

Выйти из зала Шуре удалось без проблем, но дальше возникли некоторые затруднения, разрешившиеся лишь после того, как откуда-то сбоку вывернул по незаметной с первого взгляда лестнице слуга, несущий блюдо с жареным мясом. Однако внизу жителей Сумеречного леса поджидали. Худой как палка тип, облаченный в некое подобие халата с затейливыми рунами, преградил им путь, выставив вперед богато украшенный посох. Шура остановилась в недоумении, Каэль загородил ее собой от потенциально опасной личности.

— И переводчика нет. Местный фокусник, что ли? Боится, что хлеб у него отобьем, и вышел постращать конкурентов?

— Этот тип привык держаться властно, — покачал головой воин-маг, положив руку на рукоять меча и даже начав понемногу тащить оружие из ножен. Сложившаяся ситуация ему не нравилась, а интуиция, едва ли не главный залог выживаемости у представителей его ремесла, буквально кричала о нешуточной опасности. — Он больше походит на важного сановника.

Посох ударил по самому обычному камню на полу, и тотчас упавшие с обеих сторон узкого коридора кованые решетки с часто переплетенными прутьями надежно отрезали остальной мир от маленького участка пространства. Тревожно закричали сопровождающие, выделенные королем, затем раздался гулкий топот приближающейся стражи, покинувшей свои посты и рванувшей на выручку. Вот только вряд ли устроитель ловушки предполагал, будто ему потребуется много времени.

— Безбожная нелюдь! — Внезапно смысл слов человека стал понятным, а волосы на его голове вспыхнули огнем. И кожа. И изнутри его тела стали пробиваться язычки пламени. Однако обладатель посоха, казалось, не чувствовал боли и не обращал ни малейшего внимания на разрушение своего тела. Пулю, в упор выпущенную Шурой, и кончик меча Каэля, вскрывший горло, он также проигнорировал. — Во имя Анислона, хозяина истинной веры, я не дам вам вновь отравить наши земли нечестивым колдовством. Сгиньте, черви, под ногами господа!

Огненное торнадо, сорвавшееся с руки жреца какого-то культа, ударило в эльфов и превратило их тела в пылающие головешки. Но раньше, чем полыхающие перворожденные упали и принялись кататься по полу в тщетных попытках сбить пламя, нанесший удар священник осыпался пеплом.

Возможно, если бы Каэль и Шура это увидели, то они бы порадовались, но умирающим перворожденным было не до того. Они тонули в агонии, перерастающей в спасительное забытье, и уже не слышали скрежета, с которым солдаты выламывали заклинившую решетку. Не чувствовали, как Шиноби, вкатив пострадавшим полный набор антишоковых и укрепляющих средств из предусмотрительно вмонтированной в его доспехи аптечки, подхватил тела жены и командира кочевников, обложил короля отборным матом и припустил к «Единорогу», а тот, не успевая за своим легконогим гостем, пытался громко оправдываться, но получал в ответ лишь громоподобную ругань, исходящую из выкрученного на полную громкость динамика. Причем друг друга они понимали и без всякой магии.

Схватившийся за сердце магистр Ориэн тихонько сползал по стене, к которой прислонился. Он вдруг вспомнил, что забыл предупредить своих нанимателей об одной особенности мира, в котором они сейчас находились. Высшие жрецы каких-либо божеств могли взывать тут к силе своих покровителей. Вот только платили за подобную милость небес высшую цену — жизнь. Аномальный энергетический фон уничтожал их так же, как и простых смертных, отступая лишь на пару мгновений, чтобы дать свершиться воле высших сил. Впрочем, по сравнению со штрафом, который ему за халатность мог выдвинуть ученик легендарного некроманта и демонолога, а то и, избави все существующие силы, он сам, подобная потеря могла показаться незначительной мелочью. И даже самоубийство тут вряд ли помогло бы. Скорее, наоборот. Подобные этим двоим душу из царства смерти выдернут быстрее, чем найдут виновника происшествия на просторах реальности, где толком колдовать не получается.

— Ну как она? — задала вопрос Вика, стоило Семену появиться в кают-компании. — Не молчи, скажи что-нибудь! Ты вторые сутки над ней бьешься без перерыва, мы за это время от замка уже вон сколько отмахали!

— После божественного чуда жива осталась только чудом, — мрачно буркнул Шиноби, упав на стул и с силой начав тереть себе глаза, красные, как у вампира. — А если без шуток, то положение нерадостное. Небесный огонь опалил не только плоть, но и душу. А исцелять последствия подобных травм… Ну Келеэль бы, наверное, смог, а вот Мих совершенно точно вынужден был бы отступиться. Даже если я сейчас внезапно совершу скачок в своем ремесле и сумею перенести ее сознание на чужой носитель, ну какую-нибудь пленную, то Шура все равно не сможет видеть, слышать, осязать и разговаривать. Просто не возникнет связи между рецепторами и личностью.

— Короче, несмотря на два дня работы медиков и все твои усилия, она в коме, — резюмировал Сергей. — Плохо.

— Наоборот, — зло ощерился шаман, — учитывая самый негативный из возможных прогнозов, все почти замечательно. Плохо было бы, если бы этот чертов, вернее, божий огонь спалил ее душу целиком и полностью! После такого воскрешать нечего в принципе, это смерть окончательная и бесповоротная, не оставляющая надежды на дальнейшее существование. Даже в желудке архидемона от его жертвы, пожалуй, при удаче может остаться больше, чем после кары, ниспосланной небожителем. Да и покровитель пожертвовавшего собственной бренной оболочкой служителя культа заседает в светлом пантеоне, а значит, нечего опасаться возможного энергетического отравления. Эти ребята таким не балуются по каким-то своим, сугубо внутренним причинам. А вот если бы подобную атаку провел поклонник темных сил, то мне сейчас следовало бы быстро овдоветь, чтобы не дать останкам жены еще больше деградировать под воздействием нематериальной заразы.

— А как Каэль? — после непродолжительного молчания спросила Вика. — Его ребята спрашивали. Несмотря на некую суровость и холодность в отношениях с людьми, среди кочевников он снискал репутацию вполне достойного командира.

— Хуже. — Семен прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. — Он принял на себя основной удар. Встал между Шурой и священником, угрожал ему оружием, видимо, вызвал у представителя высших сил большую ненависть, как мужчина, воин и маг. Тело его благодаря искусственному аналогу сгоревших легких и влитой в уцелевшие вены насыщенной силой жизни крови, заставившей бы любого вампира подсесть на нее, как на тяжелый наркотик, частично функционирует, но от сущности неудавшегося шпиона, не успевшего даже покинуть свою страну, чтобы следить за нами, и тут же попавшего в каталажку, остались жалкие ошметки. На полное уничтожение души, к счастью, выплеснутой божественной силы не хватило, но… В общем, если в течение дня улучшение не наступит, медики отключат аппаратуру. Ее, правда, и сейчас уже можно убирать, чтобы зря энергию не тратить, но Настины выкормыши прочно держатся своих внутренних правил и не боятся посылать меня далеко и надолго за попытки нарушить регламент.