Елена Жаринова - Волчья Радуга

Иван опустился на колени и тихо что-то забормотал. Катя догадалась, что он молится. Она и сама бы сейчас помолилась, невзирая на свое неверие, да только с перепугу в голову не приходил даже «Отче наш». Вместо этого девушка прижалась лицом к колючему, прокопченному дымом свитеру Яно и беззвучно заплакала. Только теперь она поняла, что до сих пор хранила в душе наивную, детскую уверенность: все будет хорошо, скоро она вернется домой. Но реальность чужого мира вела с ее жизнью жестокую игру.

Хищный цветок продолжал собирать кровавую дань. Рыцари палили по живым листьям из пистолей, рубили их мечами. Но на месте обрубленного отростка тут же появлялись новые, еще более жадные и голодные. Они прочесывали все болото, приближаясь к беглецам — вооруженным одной рогатиной, с помощью которой вытащили Эйфи. Василию удалось ею придавить один лист.

— Бегите к стеблю! — крикнул он. — Этот симпатяга шарится вдоль берега, может, там он нас не найдет.

Тем временем листьев становилось все больше и больше; казалось, все болото усеяно огромными извивающимися червями. Морэф, глядя на это, с досадой выстрелила в воздух.

— Нет, этой твари вы не достанетесь, — прошипела она. — Я сама должна убить вас!

Королева спрыгнула с коня, странно изогнулась, а потом из ворота ее алой амазонки выползла большая толстая змея. В лунном свете заблестели желтые и черные кольца крупной чешуи. Темная волшебница стремительно поползла по болоту. Хищные листья тянулись к ней, но ни один не смог ее схватить.

Друзья, проваливаясь в болоте, уворачиваясь от листьев, бросились к стеблю. Действительно, цветок не искал добычи так близко от самого себя. Эйфи чихнул и зажал нос рукой.

— Тише, бога ради, — шикнул на него Василий. Все затаили дыхание. Но это их не спасло.

Змея Морэф приближалась, скаля ядовитые зубы. Страшно было даже представить себе, что будет, когда она выяснит, что Ключа у беглецов нет. А вдоль берега тянулись цепи черных рыцарей.

Тяжело дыша, размазывая по лицу кровь, грязь и слезы, Катя прижималась к Яно. Выхода не было. Онитаки угодили в западню! И это в двух шагах от Грани! В двух шагах от дома! Она зажмурилась. А время неумолимо шло, приближаясь к полуночи…

Вдруг гибкий стебель наклонился, и прямо над головами беглецов распахнулись серебряные лепестки цветка-людоеда. В его темном чреве что-то шевелилось, словно цветок облизывался, предвкушая особое лакомство. Яно обхватил Катю руками, не зная, как уберечь ее от гибели. Что лучше: оттолкнуть ее прочь от ужасного растения — в зыбкое болото или на растерзание Морэф? Или обнять еще крепче, чтобы вместе встретить неминуемую смерть?

— Смотрите! — воскликнула вдруг Грэм.

Катя открыла глаза и решила, что от страха у нее что-то случилось со зрением. По болоту, окруженная лунным сиянием, шла женщина.

Она возникла ниоткуда — будто лунный свет создал ее и соткал сияющий шелк одежд. На ее голове сверкала корона, но, приглядевшись, Катя поняла, что это уложены венцом светлые косы, перевитые цветами и травами. Юное гладкое лицо незнакомки сочеталось со статью зрелой женщины, а из глаз струилась холодноватая мудрость зимы. Там, где она ступала, оставалась светящаяся дорога. По одну сторону от нее падал мягкий пушистый снег, по другую — распускались голубые фиалки. А за ней, суетясь и щебеча, словно птицы, бежало множество крошечных существ, одетых в зеленые пушистые шкурки. Двое из них, с очень важными мордочками, придерживали маленькими ручками сияющий шлейф.

— Лесная Хозяйка, — прошептала Грэм, опускаясь на колени.

Цветок-убийца склонил гибкий стебель и положил страшный венчик к ее ногам. Он, словно домашний пес, ластился к Хозяйке. Женщина присела перед ним на корточки и погладила серебристые лепестки. Зеленые существа тоже обступили цветок, боязливо протягивая тонкие ручки.

— Это очень древнее создание, — ни к кому не обращаясь, сказала Хозяйка. — Оно жило здесь задолго до появления Домгала. Лунная роза… Когда-то она распускалась в каждое полнолуние и кормилась только луной. Но темная сила Домгала отравила его в глубине трясины. И теперь лунная роза охотится на тех, кто потревожил ее покой.

Голос женщины был мелодичен, как летняя песня соловья или первый весенний ручей. И одновременно глубок, как гудение заснеженных верхушек елей. Поникшие листья лунной розы притянулись к стеблю, не причинив беглецам вреда, и все растение постепенно убралось обратно в трясину, словно зверь в нору.

Лесная Хозяйка встала и повернулась к Морэф. Она возвышалась над распластанной по земле змеей, как стройное лесное дерево.

— Убирайся прочь, темная королева, — сказала Хозяйка. — Ты знаешь, там, где я, власть Домгала утрачивает силу.

И Морэф, злобно шипя и плюясь ядовитой слюной, поползла обратно к берегу.

Вдруг один из зеленых малышей подергал Хозяйку за подол. Она снова опустилась на корточки, подставила ему ладонь и поднесла к уху.

— Знаю, знаю, дружок, — ласково кивнула она в ответ на взволнованный щебет. — Это тот самый волчонок, которого когда-то вы нашли в лесу. Я же говорила, что ему суждено многое изменить в нашем мире.

Яно опустил глаза.

— Я не выполнил свое обещание, — сказал он. — Я потерял Ключ…

— Неправда, — прервала его Катя, — это я виновата.

— Вообще-то, это я, — испуганно прошептал Эйфи.

— Ключ? — лесная Хозяйка протянула тонкую руку, пригладила взлохмаченные волосы мальчика. — Вы говорите вот про это?

Она подставила ладонь лунному свету, и на ладони, к изумлению Кати и ее друзей, вспыхнул серебряный крестик.

— Так что же нам с ним делать? — спросил Яно. — Ты возьмешь его себе? Или его все-таки лучше унести на другую сторону?

— Унесите, если хотите, — пожала плечами хозяйка, протягивая крестик Кате. — Пусть у тебя останется память о Фенлане. Поверь, это не такое уж плохое место. А что касается Ключа… Боюсь, Морэф ожидало бы горькое разочарование, если бы она все-таки заполучила его.

— Но почему?

Хозяйка лукаво улыбнулась, и в ее глазах заискрились зеленые огоньки.

— Это ведь всего лишь вещь, хоть и начинена она темной магией. Чтобы сила Домгала простерла темные крылья над обоими мирами, нужно нечто большее, чем магические камни. Когда все люди отринут светлые чувства, когда перестанут совершаться подвиги во имя любви и дружбы, когда светлые боги не услышат больше ни одной молитвы — вот тогда Домгал завоюет вселенную. Но одной магии для этого мало. А Ключ… Возможно, он открывает совсем другие Грани.

Катя чувствовала, что сейчас взорвется. Ей невмоготу было слушать нравоучения, она чувствовала себя одураченной.

— Так значит, мы напрасно рисковали жизнью из-за этой штуки? — воскликнула она. А про себя подумала: «Что я делаю? Я бросаю упреки божеству. Еще не хватало устроить тут истерику».