Аркадий Шушпанов - Камень без меча

Пока к нему не пришел Экскалибур…

Даже не бремя меча оказалось вынести труднее всего, нет. А то, что Марс необитаем. Что никто не наблюдает за землянами из космоса, ни с мирными, ни с военными целями. Что вместо этого существуют маги, драконы и гоблины. Что все развитие Земли с ее научно-техническим прогрессом – не более, чем тупиковая веточка на Мировом Древе, которое оказалось более реальным, чем джунгли планеты Пандора.

Земля не была центром мироздания, вокруг которой вертятся небесные тела. И даже уникальной планетой, что сама вращается вокруг желтого карлика и, может быть, единственная во Вселенной обладает жизнью на основе углерода. Нет, всего лишь заштатный мирок, отрезанный от главного ресурса для всех остальных. Словно булыжник в золотоносной долине. Не интересный никому, кроме горстки магов-отщепенцев и одного бывшего отщепенца, что давно уже умер.

Может, и хорошо, что Гена Рогов не поступил на физмат, как хотели его родители.

Ланселот потерял все то, во что раньше верил. Но только встреча с Нимуэ, хозяйкой лесного озера, отчасти его с этим примирила.

Любопытный Санчо напрасно не задал вопрос, откуда его наставник столько знает о домовых и нерассеявшихся ментальных оболочках. Но и тут Ланселот сказал ему не все.

Ментальная оболочка не могла рассеяться, если ее удерживала сильная эмоция. Ланселот не знал школьного домового, о котором говорил Санчо, но был уверен, что тому не дало уйти в небытие желание попасть на войну.

Иногда Ланселоту казалось, что хозяйка озера – неразделенная любовь земной девушки, не умершая вместе с ней, а превратившаяся в отдельное существо. Возможно, потому он сам ее и полюбил: как будто вставил недостающее стекло в чей-то витраж. Дева Озера отказывалась переходить в мир людей, хотя, он знал, всегда по людям тосковала. Но ей была ненавистна сама мысль, что кто-то будет питать ее своей энергией. Она даже с Ланселотом отказывалась проводить много времени, прекрасно отдавая себе отчет, что тянет из него силы и не может не вытягивать при всем желании. Все, что она могла ему дать – свои чувства, но она даже не была женщиной из плоти и крови.

Как настоящий рыцарь, Ланселот получил свою прекрасную даму. Куда более неземную, чем Дульсинея Тобосская. Хотя с ней можно было разговаривать, держать за руку и даже целовать. Только само прикосновение губ хозяйки озера ощущалось как воспоминание.

Но именно Нимуэ подсказала, как найти Мэтра. Ланселот подозревал, что она знала, для чего это ему.

Измученный сомнениями и одиночеством, Ланселот с тех пор не приходил к ней, чувствуя, что после этого уже не сможет даже выйти из дома, чтобы отправиться к Мэтру с Экскалибуром. А потом в его жизнь влез Кукушкин.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал Ланселот.

– Только? – чуть улыбнулась она.

Ланселот иногда завидовал ее правильной улыбке. Прямой, в отличие от его собственной.

– Нет, конечно. Не только.

– Что ты хочешь?

– Вы тут все связаны между собой. Все равно что в этом… как говорит Санчо… в Интернете. Ты разговариваешь с ветром, с водой, с деревьями. Я хочу знать.

– Вам обязательно знать. По-другому вы не можете, – она смотрела мимо рыцаря. – Наверно, поэтому я сама больше не хочу к людям.

– Не обманешь, – Ланселот взял ее руку в свою. – К людям ты не хочешь, потому что гордая. В тягость быть кому-то тебе не нравится.

Нимуэ чуть улыбнулась и руку не убрала. Хотя через нее впитывала куда больше его внутренних сил, чем просто при беседе. Долго это продолжаться не могло.

Когда-то давно Генке Рогову попалась книга в мягкой обложке. Он не помнил автора, зато помнил занятное название – «Тигр! Тигр!» А еще впечаталась в память сцена: один герой там был радиоактивный и мог общаться с возлюбленной только через толстое стекло.

В лесу не было толстых стекол.

– Тебе нужно идти, – наконец проговорила она.

– Что ты мне скажешь?

– Тебе подскажет тот, кто не помог в первый раз.

Да, она знала все. С самого начала.

Разум не был ее стихией. Но почему-то самому рыцарю не пришло в голову, что у Мэтра могут быть ответы на его вопросы. И вопросы можно задать.

– Но как его найти теперь?

– А вот в этом я помогу…

Безмятежно-ленивая гладь озера дышала туманом. Деревья раскачивались как будто сами по себе, без ветра.

– Иди, – наконец повторила хозяйка озера, переводя дыхание.

Ее поцелуй был похож на воспоминание о глотке родниковой воды. Только в этом глотке не было ледяного холода.

Бабушка Санчо была, пожалуй, единственной в своем роде.

Надежда Изотовна всю жизнь проработала в заводской библиотеке. Санчо помнил, как еще до бабушкиного выхода на пенсию он маленьким часто в этой библиотеке отирался. Кроме него и бабушки туда, если честно, редко кто заходил. Может, за это Кукушкин библиотеку и облюбовал.

Внук бродил меж стеллажей, водил пальцами по старым корешкам, до каких мог дотянуться, и в полумраке старался разобрать имена. У него часто не хватало силенок вытащить том из плотного строя, будто кирпич из стены. Однажды Санчо даже заблудился в лабиринте полок, другой раз ухитрился влезть на самую верхнюю, найти там «Алису в Стране Чудес» с иллюстрациями – и Надежде Изотовне пришлось едва ли не снаряжать поисковую экспедицию, чтобы обнаружить внука. А все потому, что Кукушкин совершенно не отзывался на ее крики.

Но именно бабушка привила Санчо любовь к фэнтези, что и вызвало цепь событий, завершившихся появлением на его пути Ланселота Озерного.

Надежда Изотовна была воспитана в любви к классической русской литературе, но, по ее словам, на старости лет впала в детство. И последние лет пятнадцать с удовольствием читала почти одну только фантастику, а больше всего почему-то любила разные ужасы. Говорила, все же это лучше, чем криминальная хроника в газетах. В мистику она нисколько не верила, книжки про вампиров и прочих оборотней оставались для нее чистым успокоением нервов. Санчо где-то по телевизору видел, как пожарники тушат горящий лес, пуская встречный огонь. Наверное, то же самое происходило и у бабушки, думал он.

Когда Надежда Изотовна перестала работать в библиотеке, то Кукушкин таскал ей книги, одолженные у Григорьева. Она перечитала всего Стивена Кинга, но лишь констатировала, что пугать нынче совсем разучились, и ставила в пример Гоголя.

Санчо никогда с ней не спорил.

В общем, с Ланселотом бабушка легко нашла бы общий язык, наверное, даже если бы он признался, кто такой на самом деле. Честно говоря, Санчо подумал, что она все и знает, когда застал Ланселота у себя дома, вернувшись из школы.