Дэннис Фун - Тень Хранителя

Дарий пребывал в одиночестве. Над его головой был подвешен прозрачный пластиковый мешочек с жидкостью, которая по каплям подавалась в его сонную артерию, чтобы напитать клетки усохшего тела.

Изобразив на лице дочернюю любовь, Стоув озабоченно поинтересовалась:

— Что еще эти врачи решили с тобой сделать, отец?

Улыбка Дария таила опасность, была остра как бритва.

— Ты же знаешь, дочка, этих докторов — они всегда находят себе работу. — Он указал ей и Виллуму на стоявшие напротив него стулья с высокими спинками. — Сегодня Владыка Фортин нанес мне весьма занимательный визит. Чем-то он на жабу смахивает, вам не кажется?

Стоув усмехнулась.

— Ты слишком строг к нему, отец, — ответила Стоув с намерением подольститься к Хранителю. — Мне кажется, он отлично справляется со своей работой.

— Он был чрезвычайно поражен твоей речью. — Архиепископ пристально посмотрел девочке в лицо.

— Что же его так поразило, отец? — наивно спросила она Дария.

На нее он уже не смотрел — взгляд его был прикован к Виллуму.

— Его озабоченность вызвал скорее твой наставник.

Виллум простодушно и прямо взглянул в глаза Хранителю.

— Чем же я мог вызвать его озабоченность, Старейший?

— Я сам не очень понял, Виллум. Фортин мне намекнул, что подозревает тебя в злоупотреблении служебным положением.

— Я всегда служил тебе верой и правдой, Архиепископ.

— Действительно?

Глаза Дария сузились, и Стоув чуть не ослепла от потока яркого сине-зеленого света, ударившего из них прямо в грудь Виллума.

Колени Виллума подкосились, и он упал на пол. Стоув захотелось закричать, истошно завопить на этого жуткого старика, но она вдруг ощутила какое-то давление, удержавшее ее от необдуманного шага. Кто, интересно, ее остановил — Виллум или Дарий? Она сконцентрировалась на защитном барьере и поняла, что это был Виллум. Это он не дал ей себя выдать. Девочка покорно расслабилась и попыталась наблюдать за происходившим с некоторой долей отстраненности.

Как было странно, что Виллум даже не пытался защититься… Тело его конвульсивно вздрагивало, пока Дарий шарил по его мозгу. Она не могла просто так сидеть, спокойно наблюдая за тем, что старик делал с ее наставником, и решила последовать за ярким лучом света, с помощью которого Хранитель рыскал в памяти Виллума.

Вскоре перед ее мысленным взором возникло возбужденное лицо Владыки Фортина. Неужели Дарий собрался отойти от дел? И передать весь Мегаполис этой девочке?

Наша Стоув — его дочь.

Некоторые из нас служат Мегаполису три четверти века.

Да, но среди нас нет ни одного незаменимого.

Дарий внезапно отцепился от Виллума, оставив его неподвижно лежать на полу.

— Ему повезло, что разум его так слаб. Если бы он попытался мне противиться, от него вообще ничего бы не осталось. — Дарий осклабился, потом встал, положил сухую старческую руку на плечо Стоув и рассмеялся. — Пойдем, моя дорогая, не надо тебе на меня дуться. Он всего лишь твой наставник, которого легко заменить. Кроме того, ты уже выросла и стала достаточно сильной, чтобы продолжать увлекаться детскими забавами.

Стоув вся напряглась, чтобы не броситься к Виллуму. Ей хотелось пощупать ему пульс, сделать все, что в ее силах, чтобы вернуть его к жизни!

— Ты, отец, — единственный человек в моем мире, который действительно имеет значение. Тем не менее он был для меня очень полезной детской забавой. Он очень мне помогал. Я рассчитывала, что он будет мне полезен и в поисках Роуна с этими детьми.

Выцветшие глаза Дария без всякого выражения смотрели на распростертого у его ног скорчившегося человека.

— Может быть, ты и права, любовь моя. Но я тебе обещаю, что, если он не выживет, мы найдем тебе какого-нибудь другого способного подручного. — Зловеще улыбнувшись, он приподнял ей иссохшей рукой подбородок. — Тебя это устроит?

— Да, отец, — сказала она, выдавив улыбку, — конечно устроит.

— Эй, кто-нибудь! — позвал Дарий. Дверь тут же распахнулась, и на пороге появились услужливые клирики, ожидающие приказаний. — Отнесите наставника Стоув в больницу и посмотрите, можно ли его привести в чувство. Если нет, пусть его сохранят на запасные органы — это отличный экземпляр. — Старейший подтянул поближе к себе раствор с питательной жидкостью. — Что-то я устал. Сейчас мне надо отдохнуть, дочка, но через четыре дня мне бы хотелось вместе с тобой пообедать. Я прослежу, чтобы приготовили твои любимые блюда. А после десерта нам нанесет визит правитель Поллард. Мне любопытно знать твое мнение о нем.

— Мое? Но у меня нет никакого опыта в отношениях с политиками Дальних Земель, — робко заметила Стоув.

— Именно это я и имел в виду. Тебе пора начинать интересоваться проблемами государственного управления, моя дорогая. Мне нужно, чтобы ты брала на себя большую ответственность в этих вопросах.

Стоув встала и с поклоном ответила:

— Конечно. Я всегда рада возможности побыть с тобой, отец.

Как только двери кабинета за ней затворились, она бросилась вперед по коридору, изо всех сил стараясь ничем не выдать своего волнения. Ей надо быть с Виллумом, нельзя дать докторам возможность прийти к каким-то выводам, пока она все не обдумает. Как он мог допустить, чтобы такое случилось?! Как?! Нет, это невозможно! Если Виллум умрет, она убьет Дария. Убьет его. А потом убьет себя.

Положите ее на спину, — распорядилась Эн-де. Одной рукой она держала Мабатан под голову, а другую приложила ей ко лбу. Мабатан с трудом проговорила:

— Дышать не могу… туннели!

— Мабатан, это Кире страшно, а не тебе. Мать Киры спасла ее, когда та была еще девочкой, спрятав в погреб. С тех пор у Киры осталась боязнь замкнутого пространства. Но это Кира его боится. А ты — Мабатан. Ты этого не боишься. Вдохни запах земли. Прислушайся к току собственной крови. Мабатан, это страх Киры, а не твой…

Роун видел, как Мабатан пытается глубоко дышать, замедляя бешеный ритм биения сердца. Весь день он постоянно наведывался в эту комнату, надеясь, что ее мучения закончатся. Лампи считал, что Миза собирается отвести Киру прямо в Город. Роун был уверен, что непростые переходы в траслах хроши помогут Кире справиться со своим страхом. Но Мабатан была полностью подавлена кошмарными воспоминаниями Киры, и ей ничего не оставалось делать, как ждать, пока эти кошмары закончатся.