Оливер Боуден - Возрождение

– Что случилось? – спросил кто-то у Эцио.

– Правосудие, – отозвался он, прежде чем кинулся бежать на северо-запад города в безопасное поместье Паолы.

По пути он остановился, чтобы проверить содержимое сумки Альберти. Последние слова умирающего были правдивы. Все было здесь. Все, и даже больше. Недоставленное письмо. Возможно, подумал Эцио, я узнаю что-то новое, сломал печать и развернул пергамент.

Но это было личное письмо Альберти к его жене. И лишь прочитав его, Эцио начал понимать, какие силы могли заставить человека переступить через порядочность.

Любимая!

Я доверяю эти мысли бумаге в надежде, что когда-нибудь смогу без страха поведать их тебе. Однажды ты, без сомнения, узнаешь, что я предал Джованни Аудиторе, заклеймив его как предателя и приговорив к смерти. Потомки будут думать, что главные роли в этом деле сыграли политика и жадность. Но ты должна понять, что мной управляла не ненависть, а страх.

Когда Медичи отняли у нас все, я испугался. За тебя. За нашего сына. За будущее. На что в этом мире может рассчитывать человек без средств? Кое-кто предложил мне деньги, землю и титул в обмен на мое сотрудничество. И это заставило меня предать лучшего друга. Но каким бы отвратительным не был этот поступок, в то время он казался мне необходимым. И даже сейчас, оглядываясь назад, я считаю, что выбора у меня не было.

Эцио бережно свернул письмо и спрятал в сумку. Он решил запечатать его и проследить, чтобы оно было доставлено по назначению.

– Всё кончено, – просто сообщил он Паоле.

Она коротко его обняла и отступила.

– Я знаю. И я рада, что ты цел.

– Думаю, пришло время покинуть Флоренцию.

– Куда ты поедешь?

– У моего дяди Марио поместье близ Монтериджони. Туда мы и отправимся.

– На тебя готовятся открыть большую охоту, Эцио. Они повсюду развесили плакаты с твоим изображением и надписью «Разыскивается». И глашатаи всем рассказывают о тебе. – Она замолчала, задумавшись. – Я послала своих людей сорвать столько плакатов, сколько они смогут. И подкупить глашатаев, чтобы они болтали о чем-нибудь другом. – И тут другая мысль пришла ей в голову. – И лучше уж я подготовлю для вас троих дорожные бумаги.

Эцио тряхнул головой, думая об Альберти.

– Что ж это за мир, в котором можно так легко манипулировать правдой?

– Альберти считал, что попал в безвыходное положение, ему просто не хватило твердости духа. – Она вздохнула. – Правда продается каждый день. Тебе нужно принять это, Эцио.

Он взял её ладони в свои.

– Спасибо тебе!

– Флоренция станет куда лучше, если Герцог Лоренцо поставит на место гонфалоньера кого-то из своих людей. Но не будем терять время. Твои мать и сестра здесь.

Она отвернулась и хлопнула в ладоши.

– Аннетта!

Аннетта появилась из задней части дома, ведя за собой Марию и Клаудию. Воссоединение семьи было эмоциональным. Эцио заметил, что мать так и не оправилась от потрясения, и все еще сжимала в руках коробку с перьями Петруччо. Она рассеянно обняла Эцио в ответ, Паола взирала на них с грустной улыбкой.

Клаудия вцепилась в другую руку Эцио.

– Эцио! Где ты был? Паола и Аннетта были добры к нам, но не позволяли покидать дом. И мама не произнесла с тех пор ни слова! – Она замолчала, борясь со слезами. – Ну, – произнесла она, наконец, – папа сумеет все уладить. Должно быть, все это было ужасной ошибкой?

Паола посмотрела на Эцио.

– Время пришло, – мягко сказала она. – Рано или поздно они узнают правду.

Клаудия перевела взгляд с Эцио на Паолу и обратно. Мария села рядом с Аннеттой, которая ее обняла. Мария смотрела в пространство, слабо улыбаясь, все так же сжимая ящик из грушевого дерева.

– Что это значит, Эцио? – спросила со страхом в голосе Клаудия.

– Кое-что произошло…

– О чём ты?

Эцио замолчал, не в силах произнести ни слова, но выражение его лица рассказало Клаудии все.

– О Боже, нет…

– Клаудия…

– Скажи, что это неправда!

Эцио опустил голову.

– Нет, нет, нет, нет, нет! – заплакала Клаудия.

– Шшшш, – он попытался успокоить сестру. – Я сделал всё, что мог, малышка.

Клаудия уткнулась в его грудь и расплакалась, судорожно всхлипывая, пока Эцио не обнял её. Он посмотрел через ее плечо на мать, которая ничем не показала, что слышала его слова. Возможно, в какой то мере она уже знала правду. После всего, что перевернуло жизнь Эцио, необходимость видеть сестру и мать, брошенными в пучину отчаяния, почти сломала его самого. Он стоял, обнимая сестру целую, как показалось, вечность, и ощущал, что тяжесть всего мира легла ему на плечи. Теперь защитить семью и имя Аудиторе – было его долгом. Мальчика Эцио больше нет. Он собрался с мыслями.

– Послушай, – шепнул он Клаудии, как только она немного успокоилась. – Нам необходимо уехать отсюда. В какое-нибудь безопасное место, туда, где ты и мама сможете спокойно жить. И если мы уедем, я попрошу тебя быть сильной. Ради меня, ты должна позаботиться о маме. Понимаешь?

Она замолчала, вытерла лицо, отодвинулась от него и кивнула.

– Да.

– Тогда нам нужно приготовиться. Собери и упакуй все, что понадобится, но я думаю, мы должны уйти пешком – нанимать экипаж будет слишком опасно. Наденем самую простую одежду, чтобы не привлекать внимания. И поторопись!

Клаудия ушла вместе с матерью и Аннеттой.

– Тебе нужно искупаться и переодеться, – посоветовала Паола. – И тебе станет намного лучше.

Два часа спустя дорожные бумаги были готовы, и они смогли отправиться в путь. Эцио в последний раз проверил сохранность содержимого сумки. Возможно, его дядя сможет найти применение документам, которые Эцио забрал у Альберти, и которые были жизненно важны для последнего. Новый кинжал он надежно закрепил на правом запястье, спрятав под одеждой. Он затянул пояс. Клаудия вывела Марию в сад и теперь стояла у двери в стене, через которую они планировали отбыть, с Аннеттой, которая пыталась не расплакаться.

Эцио повернулся к Паоле.

– Прощай. Еще раз спасибо, за всё.

Она обняла его и поцеловала в губы.

– Береги себя, Эцио, и будь начеку. Мне кажется, что тебя ждет долгий путь. Он поклонился, накинул капюшон и пошел к матери и сестре, подхватив сумку, которую они собрали. Они поцеловали на прощанье Аннетту, и, мгновение спустя, оказались на улице, по пути на север. Клаудия вела под руку мать. Всю дорогу они молчали, и Эцио размышлял об огромной ответственности, что легла на его плечи. Он просил, чтобы Господь дал ему сил, но все равно было трудно. Ради Клаудии и их бедной матери, которая полностью погрузилась в себя, он должен оставаться сильным.

Они добрались до центра города, когда Клаудия начала разговор. Она была полна вопросов. Эцио с радостью отметил, что ее голос был твердым.