Денис Шулепов - Кошмарный принц

— Что же с ним делать? — спросил тогда Егор.

— Сызнова заточить в ковчег и наложить закрепь, снять кою уж не смогёт никто.

— Я знаю такое заклятье! Оно сокрыто в сущности…

— МОЛЧИ!!! — в ужасе заорал Чудин, бросившись в пляс ритуального танца, отгоняющего злых духов. — Мне не треба знать! Мы в лесу, а лес имеет ушеса! Природа имеет ушеса!

Егорка тогда извинился, и они закрыли тему.

Теперь они стояли перед открытым лазом и смотрели в тёмный зев.

— Как думаешь, Виктор Ильич знает, что мы дошли? — спросил Егор.

Чудин уверенно кивнул.

— Спускаемся? — спросил Егор.

Чудин снова кивнул.

— Кто первый? — спросил Егор, но Чудин уже прыгнул вниз. «Кошачье» зрение автономно «включилось», чуть только глаза Егорки привыкли к темноте.

Дальняя дорога сказалась на скорости Чудина, но всё-таки он старался не сбивать темп. Загадочный человек Виктор Ильич сказал, что хорта нужно успеть оживить до наступления полуночи сего дня.

— Оскрешать долго? — спросил Чудин.

— Не знаю, — пожал плечами Егорка. — Кошку быстро.

Больше Чудин не останавливался.

Замер только, когда они достигли цели.

С благоговейным трепетом Егор переступил порог пещеры. Хорт лежал на том же месте, где Чудин свернул ему шею. Егор обернулся. Чудин стоял перед входом, он мотнул головой, мол, иди один, и отступил назад, чтобы мальчик его правильно понял.

В пещере всё было на тех же местах. И так же светло. Над скопищем сундуков возвышался один небольшой, обитый железом и… открытый. Егорка был уверен, что здесь будет невыносимо смердеть разложением, но, к удивлению юного волшебника, тело волка-хорта мумифицировалось. Это было так странно. Наверное, здесь особенный воздух, подумал Егор, не микробный. Он подошёл к телу животного, вернул свернутую голову в нормальное положение и не удержался, чтобы не погладить мёртвую шерсть. Вопреки ожиданиям шерсть была мягкой. Егорка улыбнулся. Он знал, что всё получится.

— Поспешай! — просипел Чудин.

Юный волшебник посмотрел на карлика. На нём безразмерным балахоном висел бежевый плащ, рукава которого он то и дело закатывал.

— Дайте мне плащ! — попросил Егор.

Чудин перестал возиться с рукавом и, внимательно глянув на мальчишку, сбросил с себя плащ и кинул. Плащ по высокой дуге переместился в руки Егорки. Тот укрыл им тело хорта.

Чудин наблюдал сгорбленную фигурку мальчика над мёртвым животным. Он не знал, что рассчитывал увидеть, но точно не застывшую мизансцену. Долгое время ничего не происходило. Чудин чувствовал, что мальчик не уснул. Видимо, уровень знаний юного волшебника и впрямь был колоссальным, потому как любое колдовство (включая умение исцелять и дара возвращать отбывшую из тела душу), с которым был знаком Чудин, сопровождалось неотъемлемым ритуалом звуков и танцев. Здесь же царила тишь. Однако считать мальчонка шарлатаном нельзя было: Чудин чувствовал витавшую в затхлом воздухе подземелья чуждую его пониманию силу, энергию, способную поднять из могилы покойника.

Чудин застыл, Чудин ждал.

Чудо свершилось.

Из-под плаща сначала донёсся скулёж. Чудин весь напрягся, не зная, чего ожидать дальше: ведь это он свернул шею хорту, а если у ожившей зверины память не короткая? Дальше началось шевеление. Зверь лапами стаскивал с себя плащ, удавалось плохо, и юный волшебник помог ему.

Чудин рассчитывал услышать нечто пафосное, что-то вроде: «Я вернул тебя к жизни! Сослужи же и ты мне службу, хорт!» Но вместо этого молодой человек и зверь смотрели друг другу в глаза, и Чудин готов был поклясться, что они разговаривают. Затем зверь повёл носом, рывком встал на лапы… и досконально обнюхал молодого человека. Егор позволил сделать это. Потом могучий волчара склонил голову, словно приветствовал господина, и выпрямился, только когда Егор сделал знак подняться. Хорт признал своего нового хозяина. Чудин же ждал продолжения.

И оно не замедлило.

Хорт почуял чужой запах и без всякой команды и предупреждения кинулся на Чудина. Чудин приготовился к схватке, растопырив ручищи, но…

— НЕЛЬЗЯ, ХОРТ! — гаркнул юный волшебник.

…хорт затормозил и лязгнул челюстями в гортанном рыке. Однако расстояние было коротким, и столкновение произошло всё равно. Уставший Чудин, конечно, не удержал массивную тушу и завалился. Хорт, стоя всеми четырьмя ногами на теле поверженного неприятеля, рычал и мотал башкой, раскидывая в стороны слюну. Чудин хрипел и задыхался.

— Слезь с него! — мягко скомандовал Егор. — Он друг.

Хорт нехотя подчинился.

Чудин посмотрел на мальчика. Трудно было сказать, что выражал взгляд волшебника, но он явно изменился, стал снисходительным. Чудин увидел зажатого в кулаке мальчика жирного зайца.

— Молодец, хорт! — сказал Егор и кинул зверюге дичь. — Держи!

Хорт молниеносно встал на задние лапы, вытянулся и сомкнул голодую пасть на тушке.

Егор помог подняться Чудину.

— Треба наверх, — сиплее, чем обычно сказал Чудин, держась за грудь.

— Сейчас пойдем, — сказал Егор, махнув головой на хорта, дескать, поест животное — и в путь.

От зачарованного жирного зайца на земляном полу остались четыре капельки крови. Хорт довольно икнул. Можно было двигать.

До полуночи оставалось два часа, так сказал Чудин, посмотрев на небо. Хорт чихал. Егор разминал ноги (из лабиринта — согласно инструкции Виктора Ильича — он выехал верхом на волке-хорте).

— Треба демона-от кликать сюды, — сказал Чудин, показав на поле невдалеке от опушки. — Чем меньше Дива твово гнать, тем спорее самим буде.

— Без тебя я могу переместиться? — спросил Егор.

Чудин только бровями повёл.

— Значит, могу.

— Обратно «прыгай» помалу. Пущай зрит тя, но не могёт достать, — напутствовал Чудин.

— Это ежу понятно! — фыркнул Егор, про себя же поблагодарил колдуна за подсказку: она сэкономит время.

Чудин ухмыльнулся в свою густую бородищу.

— Жди здесь! — приказал юный волшебник хорту и исчез.

Единственное место, где Егор хотел оказаться в Москве — клиника имени Склифосовского, а точнее — палата, в которой лежал его отец.

Там он и очутился.

Не в палате, конечно, а с небольшой погрешностью — этажи перепутал. Ему нужно было на этаж выше. Егор возник возле закрытой двери палаты, но внезапное появление в коридоре клиники ребёнка без халата и бахил не произвело ни на кого впечатления, потому как впечатления производить было не на кого. Зрелище ещё то, не для слабонервных. Ни дать ни взять — «Обитель зла», часть третья. Того и гляди Мила Йовович прошмыгнёт в красном платьице и берцах… Егорка не мог разуметь, чего его такое веселье разобрало, но появилась в теле какая-то неуемная пружинистость и азарт, хоть в пляс… Вдоль коридора, словно после великого мора, кто как лежали люди: пациенты, доктоpa, персонал. Тележка с капельницей и с женщиной на тележке перекрыла дальнюю часть коридора. Поближе точно такая же тележка лежала на боку, штатив с капельницей валялся рядом, подле грузного мужчины в больничном балахоне. Линолеумный пол с паркетным рисунком усеян шприцами, ампулами, пробирками. «Что посеешь, то и пожнёшь». Какой урожай уготовлен жнецу здесь, интересно? Запах… даже не запах уже — вонища, вышибающая слезу, стояла здесь. Но, слава Богу, вонища не человеческих разложений, а испражнений вкупе с устойчивым медицинским духом. Для верности Егорка проверил пульс у ближайших к нему тел и нервно так оскалился: живы люди, не померли, в коме просто! Ещё оставался шанс всё исправить.