Николай Петров - Земли конфликта[СИ]

Однако в это время вдруг послышался зов труб и рев далеких рогов. Друзья осмотрелись и заметили, что весь тракт Черной горы словно бы колышется. Повсюду двигались войска, большей частью скрытые за вечерними туманами и дымной пеленой. Сверкали шлемы и копья, по дороге двигались отряды конницы. Это были не орки, это шли люди. Необходимо было воспользоваться сумятицей, которая возникла бы, как только начнется сражение и проскользнуть за ворота. Однако в последних солнечных лучах показалось знамя этих людей и надежда, на миг озарившая их сердца, улетучилась без следа. Это были не предбитвенные трубы, а приветственные фанфары. Не поднялись против Нефариуса из давно заросших травой могил опочившие во славе воины Штормграда; нет, это разноплеменное воинство с необъятного востока и бесплодных земель спешило на зов владыки. Заночевали в одном двух переходах от Ворот, и теперь стягивались к Пылающим Степям, вливаясь в сонмище рабов Нефариана. И тут друзья поняли, что надо действовать. Солнце уже закатилось за хребет Асто'ре Дори', и сгустились сумерки. Быстро выбравшись из лощины, друзья закутались в плащи и, воспользовавшись возникшей в задних рядах небольшой суматохой возникшей из-за столкновения двух колонн, влились в общий поток вражеских воинов.

Однако, миновав ворота и войдя в Пылающие Степи, друзья поняли, что все обернется совсем не так легко, как показалось поначалу. Нужно было незаметно выбраться из колонны и свернуть на восток к Заставе Моргана: единственному месту во всех вражеских землях, где были люди Штормграда, до сих пор не открытые врагами. Туда и направлялись Церберус, Макси и Кер-Лаеда, но теперь ситуация изменилась. Путь до Черной скалы, куда направлялась колонна, в которую попали путники, занял бы не менее двух дневных переходов, одолеть такое расстояние без привалов нечего было и надеяться, а все прекрасно понимали, что конец может наступить в любой момент: как только войска остановятся на ночлег их сразу же обнаружат и все усилия пойдут прахом.

Так прошло несколько часов. Войско Нефариана все продолжало двигаться на север, однако начала сказываться усталость. До привала осталось пройти каких-нибудь пару миль. Нужно было срочно принимать решение, однако, сколько друзья не осматривались по сторонам, не было ни малейшей надежды выйти из колонны незамеченными и добраться до какого-либо укрытия. Голая выжженная равнина, ни оврагов, ни рытвин, только сухой голый камень до самых гор. Церберус уже держал руку на рукояти меча, рассчитывая пробить силой путь к отступлению, но все прекрасно понимали, что это решение обречено на провал. До отдыха оставалось уже меньше мили, как вдруг Макси приметила неподалеку от дороги по которой шли войска руины древнего город дворфов Тауриссана. Именно туда и собирался свернуть отряд воинов, в котором шли наши путники. Разрушенные колоны и стены могли бы послужить хорошим прикрытием для того чтобы успеть отступить от врагов на достаточно безопасное расстояние. Однако колонна проходила мимо руин. Надежда таяла с каждой секундой. Оставалось только рискнуть и, выбежав из отряда бежать к руинам быстрее, чем кто-либо из врагов достанет стрелу и выпустит ее вслед путникам. Церберус прикинул на взгляд расстояние до руин. Футов триста, и как бы быстро они не старались бежать стрела догнала бы их раньше, чем они пересекли половину пути. Однако другого выбора не было. Друзья приготовились к рывку, и тут вдруг колона резко остановилась, и послышались громкие крики, а затем властный голос, отдававший приказы.

Макси подняла голову и увидела в чернильно-черном ночном небе Тауриссана огромных грифонов, которые заходили на колонну врагов, среди которых стояли друзья. На каждом грифоне сидел дворф с огненно-рыжей бородой. Грифоны пронеслись над колонной, полетели в воздух стрелы, но ни одна птица не упала наземь. Грифоны снова взмыли, вверх заходя на очередной круг, и тут прогремели взрывы. Дворфы бросали динамит в колонну с врагами, и теперь он взрывался, сея страх и смерть в рядах войск Нефариана. Церберус понял что сейчас самое время бежать и схватив Макси и Кера за руки бросился с ними в сторону сереющих в стороне от дороги руин. За спиной снова послышались взрывы, крики боли и ликующие возгласы наездников на грифонах. Подбегая к руинам Макси на миг оглянулась и увидела как враги, которых уже было вдвое меньше, быстро бежали в сторону руин в надежде скрыться от грифонов. Взмыли в воздух стрелы, и одна из птиц издав пронзительный вопль, рухнула на землю. Остальные всадники развернули своих грифонов и, пролетев почти над самой землей, резко взмыли в воздух; в когтях каждого из грифонов был зажат человек. Дворфы что-то гневно крикнули и грифоны, разжав когти, бросили врагов на землю. Макси вдруг поняла, что еще немного и первый из врагов добежит до укрытия, где она стояла. Словно стряхнув наваждение, она развернулась и поспешила вслед за остальными на север к Черной скале.

Скрытно, будто разведчики во вражеском стане коими они и являлись, по сути, сползли они вниз к дороге и по кошачьи крались у северной обочины, подле серого парапета, сами серее камней. Перед ними в тусклом лунном свете, едва пробивающемся сквозь дымную пелену, светился развилок дорог. Одна вела назад к Ущелью Черной Горы, другая — на запад к Алтарю Штормов, слева вздымалась дорога из Драго'Дара; она пересекала тракт и уходила на север, в темноту; туда и лежал их путь.

На миг, остановившись в страхе, Макси вдруг заметила, что кругом посветлело и отблесками серебристого света озарилось лицо ее друзей. Она обратила взгляд к прямой как тугая лента дороге книзу, на Драго'Дар. Разошлись облака на небе и Макси увидела как далеко-далеко над скорбным Штормградом, одетым тенью светила луна и серебристо белое ее сияние простерлось до самых Пылающих Степей. И осветилась огромная фигура, величественная под стать Гигантским статуям на Алее Славы Штормграда. Обветренная тысячелетиями, она была покалечена и изуродована недавно. Меч был сломан, голова сбита с плеч, постамент и тело были исписаны мерзостными бранными орочьими надписями.

И вдруг Макси увидела в последних лучах луны уходившей за одеяло из черных туч, голову величавого и статного рыцаря былых дней, брошенную у дороги.

— Глядите же! — крикнула она, забыв о страхе, осторожности и врагах таившихся неподалеку. — Глядите! Он в короне!

И верно, глаза были выбиты и отколота борода каменная, но на высоком суровом челе появился серебряно-золотой венец. В Пылающих степях нет жизни, но ее не искоренить и она найдет себе место, где будет цвести и разрастаться. Мироцвет в белых звездочках благоговейно обвил голову поверженного рыцаря, а желтые цветы Сталецвета осыпали его каменные волосы.