Ольга Макарова - Ii. Камень второй. Горящий обсидиан

Присели отдохнуть, с наслаждением вытянули ноги. Тощие рюкзаки побросали в одну кучу; прислонившись к ней, задремал маленький Джармин, целый день без единой жалобы шагавший наравне со всеми.

Время проводили каждый по-своему. Улыбающийся Бала развалился на траве и с тихим восторгом глядел в небо. Орион Джовиб, терзая зубами травинку, сосредоточенно оглядывался вокруг: к перспективе провести ночь под дождем он относился не так легко, как беспечный Мараскаран. Таким же взглядом рыскал по сторонам и Джуэл. Пай и Коста подсели к Оазису, который опять что-то рассказывал. Лайнувер задумался о чем-то своем, и это что-то тревожило парня больше, чем грядущая ночь. Что касается Ирина, то он не тревожился ни о чем, а бродил себе неподалеку с луком и стрелами и целил в кружащих над ближайшими фиолетовыми островками птиц.

Так получилось, что Милиан Ворон остался в стороне от всех. Он привык общаться больше с книгами, чем с людьми, и день, наполненный веселой трескотней Оазиса и комментариями к ней Ориона был для юного книгочея явной передозой. К этому надо привыкнуть, а сейчас Милиану хотелось немного побыть в тишине. Уходить далеко он не стал, ибо лень, потому, побродив немного, Ворон сидел поодаль от своих спутников под одной из диадем и долго мягкий шелест ее висячий ветвей.

В какой-то момент он с тоской посмотрел на набухшее дождем небо и на жиденькие кроны диадем, растущих, к тому же, поодаль друг от друга. Вот если бы собрать их вместе… да-а… этой идеей из всех здесь находящихся, пожалуй, можно было заинтересовать всего двоих. Недолго думая, Милиан выбрал Ориона.

— Орион, — Ворон настойчиво подергал потомка Зиги за рукав. — У меня есть идея.

— Выкладывай, — устало сказал тот.

Через пару минут, ловя недоуменные взгляды, Джовиб и Ворон уже нагибали тонкие стволы и стягивали веревками верхушки соседних диадем. Остальные до поры до времени только с интересом наблюдали, но, уловив замысел, с радостью принялись помогать. Не остался в стороне даже Джуэл: он предложил еще и поплотнее уложить висячие ветви, чтобы составить более надежную преграду дождю.

Проснувшийся Джармин увидел над собой просторный фиолетовый шатер из живых веток и цветов.

Оригинальная выдумка Милиана всем пришлась по душе. Только недавно готовились провести ночь под открытым небом, в сырости — и вот она, крыша над головой. Конечно, никто не гарантировал, что она совсем не будет протекать, но все же спать прямо под дождем уже не придется.

…Истинный Сохраняющий Жизнь всегда видит в малом большое. Даже если в его жилах течет кровь диких файзулов, которые не привыкли много размышлять. Так что для Джуэла этот небольшой эпизод имел свое значение, заставив его задуматься некоторых важных вещах. Во-первых, от его внимания не ускользнул тот факт, что Милиан сообщил свою идею не ему, назначенному самим Сайнаром командиром отряда, а этому выскочке, Джовибу. Да, первое знакомство настроило против Джуэла большую часть команды. И этого нельзя так оставлять. Даже в бою настоящий воин уступает, когда необходимо.

— Молодец, парень! — Джуэл одобрительно похлопал Милиана по плечу; и голос его звучал куда мягче, чем в тот, первый, неудачный день. — Но на будущее — если появится что-то, достойное внимания, извести меня первым. Не стоит держать в неведении командира, воин: однажды это может привести к беде.

— Хорошо, — пожал плечами Милиан, — как скажешь…

— Джармин, — файзул обернулся и нашел глазами мальчишку, — не держи зла за вчерашнее, я пошутил…

К сказанному он ничего не добавил и, молча вытащив свой мешок из-под общей кучи, стал раскладывать одеяло. Что-то подсказывало ему, что градиент настроения за его спиной постепенно меняется; стало быть, он сделал верный шаг. Осталось примирить себя с тем, что ему вверили крохотный отряд, наполовину состоящий из детей, — это, помнится, Джуэла задело особо. «Все-таки, эти парни и мальчишки не так уж плохи, — размышлял Джуэл сам с собой. — Каждый из них — сильный амбасиат, прежде всего. И, пожалуй, все, кроме Джармина, имеют полное право называться воинами. Не так уж плохо быть с ними на равных, хотя бы пока… пока нет опасности. Учитель всегда говорил: доверие держит крепче, чем страх». Только с Орионом он примирить себя не мог. Никак не мог…

Поужинали дорожным супом, да еще Ирин подстрелил пару птиц, но в них мяса было всего ничего. Потом зарядил дождь и залил костер. Не долго думая, весь отряд собрался в диадемовом шатре, покрытом для надежности несколькими запасными одеялами.

…Кругом шумел дождь, обтекая временное человеческое убежище, а за струями воды начиналась непроглядная тьма. С цветочного потолка капало; то и дело падали отяжелевшие, мокрые фиолетовые лепестки. Промозглый весенний воздух никак не давал согреться. Но Джармин так устал за день, что уснул бы все равно, если бы не тревога, заставлявшая его вздрагивать на каждый шорох… Ничейная Земля рядом. Совсем рядом… Не так давно Пай говорил о феях и сильфах, Коста даже упомянул м о роков. Джармин не знал, кто это — мороки, но в одном этом слове так и чудились обман и страх, и острые зубы.

Мальчик сел, закутавшись в одеяло по самые глаза; его била дрожь и пробирал мокрый холод. От шепота Ориона, внезапно раздавшегося за спиной, он чуть не подпрыгнул.

— Не спишь, Джармин? — Орион огляделся по сторонам. — Да, я смотрю, никто не спит…

Из-под одеял одна за другой стали выглядывать лохматые головы. Кто сел, закутавшись, как Джармин, кто просто приподнялся на локте.

— Я никогда не был так близко к Дикой Ничейной Земле, — сказал Коста; в холодном сыром воздухе его голос стал еще более хриплым. — Отец рассказывал, как опасно в Фираске… а мы совсем рядом. Их там, в городе хотя бы стена защищает…

— Орион… — жалобно произнес Джармин. — А кто такие мороки?

— Не, ни за что! — отказался тот наотрез и весело усмехнулся: — Рассказывать в темноте страшилки — только деморализовывать отряд. Не собираюсь.

— А ты знаешь какие-нибудь сказки? — спросил Джармин с надеждой.

— Могу припомнить что-нибудь… — протянул Орион лениво.

И зевнул для верности. Так и есть: интерес вспыхнул мгновенно. Слушатели подобрались поближе; Пай даже засветил над головами золотой Фиат-люкс [2] Fiat lux! (лат.) — да будет свет! , от которого разом улеглись все ночные тревоги. Шалаш протекал, и крупные капли шипели, падая на маленькую светящуюся сферу: Фиат-люкс — магическая самоделка Пая, по памяти сделанная с настоящего Лихта, — был не так инертен по отношению к более прохладным вещам и выглядел довольно опасным. При неумелом обращении можно и ожоги получить. Впрочем, здесь, в ночи он лишь добавлял спокойствия… оттого, что в случае чего мог сгодиться как оружие…