Александра Лисина - Возвращение

- Слова, - внезапно севшим голосом отозвался Стрегон. - Это просто слова. В то время как Белка нуждается в нашей помощи...

- Не тебе ее судить.

- Не тебе говорить, что для нее лучше.

- Ты прав, - неохотно согласился Шир. - Но у меня есть приказ и есть долг, который я исполню.

- Это глупо, - тоскливо повторил Стрегон, краем глаза следя за тем, как за его спиной снова собираются побратимы. - Глупо ломать копья перед орками - они все равно этого не оценят.

- Глупо совать голову в пасть хмере, - холодно отпарировал Охотник. - Но еще глупее приманивать ее к своему дому, надеясь приручить. Я сказал: ты не понимаешь, что происходит. Не вмешивайся.

- Я не могу.

- Жаль, - вздохнул Шир. - Ты слишком упрям. А Бел наверняка огорчится, если я тебя убью.

- Тогда отойди.

- Это не в моих силах.

- Ты ведь тоже... боишься, - в отчаянии прикусил губу Стрегон. - Боишься за нее! И боишься того, что я прав!

Шир на мгновение отвел глаза.

- Это ничего не меняет.

- Она может погибнуть! Ты это понимаешь?!

- Да, - глухо уронил Охотник, но все равно не сдвинулся с места.

- Почему? - тихо спросил Тирриниэль, становясь рядом с Братьями. - Почему ты так упорствуешь? Это неправильно. Это - предательство по отношению к ней. Бел ведь ТОЖЕ ошибается, смертный! Поверь мне, она ошибается, как бы вы ни желали обратного! Она не железная, не стальная, она тоже живая! И сейчас твое бездействие может ей дорого обойтись.

- Да, - у Шира все-таки дрогнул голос.

- Тогда почему?! ПОЧЕМУ, Торк тебя возьми?!!

- Потому что я... не могу по-другому, - наконец, хрипло выдохнул Охотник, с трудом проталкивая слова сквозь перехваченное спазмом горло. - Не могу предать... и противиться тоже... не могу: это слишком... тяжело... а вы просто не понимаете...

Тирриниэль хотел сплюнуть и закончить этот глупый спор, благодаря которому опасность, грозящая Белке, возрастала с каждой минутой, но тут услышал за спиной легкий шорох и удивленно обернулся. А вместе с ним обернулись и Братья, которые почти сразу тревожно застыли, силясь уложить в голове один простенький факт, с потрясающей яркостью вмешавшийся в их нелепую перебранку. В тот же миг у Шира страшновато изменилось лицо - посерело, потемнело, черные глаза снова вспыхнули злыми желтыми огнями, пальцы скрючились, из горла против воли вырвался низкий рык...

Однако взрослой хмере, обнаружившей на своей территории чужаков, было все равно: хищно прищурив свои раскосые глаза и раздраженно нахлестывая воздух гибким хвостом, она приготовилась к прыжку.

Стрегону показалось, что время вдруг остановилось.

Он стоял рядом с Братьями, лицом к лицу с самой смертоносной тварью Проклятого Леса, и не мог заставить себя пошевелиться. Словно какая-то часть его смутно предчувствовала, что это движение станет последним, и отчаянно не желала умирать. За спиной остался жутковато побледневший Охотник, спор с которым разом потерял всякую значимость, сбоку нелепыми куклами застыли застигнутые врасплох эльфы. У Тирриниэля расширились глаза от внезапного понимания, что все они опоздали, а хмеры явились гнездо раньше срока. Ланниэль судорожно вздохнул, в долю секунды осознав, что даже вдевятером им будет сложно противостоять свирепой хищнице. К сожалению, они не были готовы к этой встрече. Упустили момент появления хмеры, не схватились вовремя за оружие, а теперь стало поздно... слишком поздно пытаться что-либо предпринять: на хмеру не действует магия, ее шкуру не берет простая сталь, ее когти с легкостью справятся с их радужными бронями, а зубы без всякого труда разорвут незадачливых спорщиков на месте!

Стрегон зачарованно уставился на воплощенный кошмар Серых Пределов, смотрящий на него сквозь узкую прорезь костяного доспеха.

Хмера... настоящая, взрослая хмера. Стремительный хищник, не знающий поражения. Смертоносное чудовище, для которого не было в этих местах достойных противников. Прирожденный убийца, взращенный Проклятым Лесом, идеальный защитник его неспокойных границ... но какая красавица!

"А ведь она действительно красавица", - неожиданно понял наемник. Массивная, укрытая надежным панцирем от нежных ноздрей до кончика длинного хвоста, гигантская кошка выглядела полновластной хозяйкой положения. Зубы почти в ладонь длиной, когти и того больше, голова крупная, кошачья, даже усы есть, почти как у домашней мурки. Но глаза раскосые, неестественно зеленые, холодные. Бока тугие, прочные, неуязвимые. На хвосте гуляет в нетерпении острый шип, для которого не составит большой проблемы нанизать их, как кроликов на вертел... действительно, красавица. Совершенная и неуязвимая. Точно такая, какой в скором времени станет маленькая Хиш.

Хмера бесшумно обнажила зубы и тихо заурчала, наслаждаясь произведенным впечатлением. Она не спешила нападать - незачем, когда добыча и так парализована от ужаса. Нет нужды торопить события и портить себе славную закуску. Они никуда не убегут. Не смогут просто. Поэтому она просто стояла напротив и с удовольствием вдыхала запах чужого страха.

- Замрите, - неслышно шепнул Тирриниэль, краем глаза отметив, как Шир отступил к самым кустам и бесшумно стянул с себя перевязь. - Не двигайтесь. Ни в коем случае не шевелитесь!

Стрегон тоже скосил глаза, пытаясь понять, куда подевался упрямый Охотник, но неожиданно не нашел его рядом - Шир буквально растворился в густой зелени орешника. Только смутная, изломавшаяся тень, упавшая на миг возле ног полуэльфа, подсказала, что Шир не ушел и не сбежал позорно. Не струсил, а наоборот, явно что-то задумал... ну, бог ему в помощь. Если получится, и мы выживем сегодня, даже морду ему бить не станем.

Лакр плавно, будто стоял на краю бездонной пропасти, отступил на шажок, неотрывно глядя на опасную зверюгу: она по-прежнему медлила, отчего-то не довершая едва начатый прыжок. Сверлила их голодными глазами и предупреждающе ворчала. Но при этом ее широкие ноздри беспрестанно трепетали, будто улавливали что-то в запахе незваных гостей. Что-то, что не давало наброситься и разорвать их в клочки прямо сейчас.

"Белка! - молнией пронеслось в голове Стрегона. - Кажется, она чувствует запах Белки!"

По виску Терга скатилась крохотная капелька пота, когда громадная, величиной с две человеческих головы, морда настойчиво потянулась в его сторону, принюхиваясь и что-то старательно высматривая. Он так же медленно, как Лакр, отступил, моля всех богов, чтобы кошка не восприняла это, как вызов, и еще медленнее встал плечом к плечу с вожаком. А затем принялся нашаривать рукоять меча. Но тоже медленно и крайне осторожно. И следил, следил, следил за откровенно колеблющейся хищницей.

Что-то смущало ее здесь. Что-то не нравилось и, одновременно, беспокоило. Какой-то смутно знакомый запах, неуловимое присутствие, легкий намек на то, что не все так просто с этими типами, как казалось на первый взгляд. Поэтому она медлила, позволяя им перегруппироваться и немного прийти в себя.