Елизавета Абаринова-Кожухова - Холм демонов

— Как, этот живописный деревенский старичок — агент Рыжего? — изумилась Чаликова.

— Очень возможно, — кивнул Василий. — Не исключено, что он живет в той избушке, которую уважаемая баронесса отнесла к новгородскому стилю тринадцатого века, и наблюдает за окрестностями Горохового городища… В общем, нас задержали и отправили в темницу. И тут появляется Рыжий — полная противоположность грубоватым охранникам: освобождает нас из темницы, поселяет у себя в тереме, оказывает самый теплый прием и полное содействие во всех наших планах…

— Погодите, Василий Николаич, — перебила госпожа Хелена, — а откуда он узнал, что мы — это мы? Вы же никому до Рыжего не рассказывали, что гоняетесь за Каширским!

— Дайте срок, баронесса, поговорим и об этом, — с некоторой досадой повторил Василий. — Сейчас речь о другом. Отдадим должное Рыжему — он показал себя тонким психологом: едва познакомившись с каждым из нас, сумел найти струнки, на которых весьма успешно сыграл с пользой для себя и для государства. Например, вам, Александр Иваныч, он предложил ознакомиться с Царь-Городским воинством. Почувствовав вашу страсть к порядку, он рассчитал верно — когда вы увидели недостатки здешних вооруженных сил, тут же взялись за их реформирование с учетом многовекового опыта военной науки, который здесь, разумеется, неизвестен. В вашем случае, уважаемая баронесса, он уловил страсть к исторической науке и архивному делу, ради которой вы готовы иногда, гм, на весьма сомнительные шаги, и очень ненавязчиво подбросил вам нужные документы, порочащие всех, кроме самого Рыжего. Вас, Наденька, он с ходу отправил в Боярскую думу — именно затем, чтобы показать умственный и моральный уровень здешнего политического истеблишмента, на фоне которого сам Рыжий выглядел мудрым и благородным государственным мужем, достойным всяческого доверия. А в моем случае… — Детектив задумался.

— В вашем случае, Вася, тоже все просто, — пришла ему на помощь Чаликова. — Именно вам первому Рыжий предложил эту поездку к князю Григорию. И наверняка он, зная ваше благородство чувств, напирал не столько на государственные интересы, сколько на необходимость спасти честь царевны, не так ли?

— Ну, в общем-то так, — согласился Дубов. — А теперь перейдем к главной загадке — убийству князя Владимира. Когда я рассказал все, что знал, нашему другу Васятке, то он сразу же уверенно заявил, что князь Владимир — это человек Рыжего, и что именно Рыжий подстроил его убийство. Сначала я решил, что Васятка, пожалуй, хватанул через край, но потом, по зрелому рассуждению, понял, что здесь он весьма близок к истине.

— Почему вы так решили? — спросил майор.

— Видите ли, если рассматривать смерть князя Владимира не в отрыве от ситуации в государстве, а наоборот, в контексте, то вырисовывается довольно интересная картина. Как мы уже знаем, высшие круги Царь-Городского общества представляют из себя весьма разношерстную публику: там есть и противники, даже враги Рыжего, есть и его сторонники, но немало колеблющихся — таких, кто понимает необходимость перемен, но не всегда поддерживает те методы, которыми они проводятся. И что происходит в тех случаях, когда большинство в Боярской Думе склоняется к оппозиции? Вы, Наденька, сами были свидетелем такому случаю: князь Владимир начинает поливать бояр из жбана, боярин Андрей, потрясая кооперативным крестом, непотребными словами бранит власть предержащих, и колеблющиеся бояре, просто чтобы не оказаться в одной компании с этими господами, поддерживают даже те проекты Рыжего, с которыми не вполне согласны. Я припоминаю вашу фразу: «Что это — глупость, или?..» Так вот — самое настоящее «или». И я к своему стыду должен признать, что простой пастушок Васятка это сообразил гораздо быстрее, чем я — профессиональный сыщик, многократно сталкивавшийся на практике с самыми разными формами провокации.

— Да, но Васятка сказал еще, что убийство князя Владимира подстроил Рыжий, — напомнила баронесса.

— А вот в этом я как раз не уверен, — раздумчиво покачал головой Дубов. — Здесь что-то уж слишком много нелогичностей. Ну, то, что князь Владимир и боярин Андрей учинили в Думе — это понятно, чтобы уронить ее престиж в глазах гостьи, но кто заставлял князя Владимира прилюдно приставать к госпоже Чаликовой и назначать ей свидание под крыльцом? Может быть, конечно, сам Рыжий, но для чего — чтобы потом убить? Не вижу смысла, ведь Рыжему совсем ни к чему скандал вокруг своего имени. Предположим, что назначение рандеву Чаликовой — это самодеятельность князя Владимира. Кто же его в таком случае убил и зачем? — Василий недоуменно пожал плечами.

— Способ убийства, — подсказала Надя и покосилась в сторону Каширского, по-прежнему не подающего признаков разумной жизни.

— Да, способ убийства, — кивнул детектив. — Он полностью соответствует тому, каким пользовался зомби Николай Рогатин. Но, во-первых, Рогатин сейчас в Москве, а во-вторых он давно уже никакой не зомби. Что из этого следует? — Дубов оглядел спутников. — Возможно, что князя Владимира убили таким способом, чтобы списать убийство на Каширского. Но вряд ли — обычному человеку не под силу так засунуть предмет в глотку жертвы. Более вероятно другое — у Каширского в «параллельной реальности» есть другой зомби, которого он и использует по мере надобности.

— Да, но какой смысл Каширскому убивать князя Владимира? — удивился майор.

— А вспомните, как он это делал в Кислоярске и Прилаптийске, — ответил Василий. — Сам Каширский уезжал из города, а его сообщница Глухарева натравливала зомби на жертву. Здесь как будто то же самое — в момент убийства князя Владимира господин Каширский был уже в Белой Пуще или на пути к ней. А есть ли у него «ассистент» в Царь-Городе — не знаю. Так что, возможно, прав был Рыжий, когда предположил, что князя Владимира задушили по ошибке — вместо него. Иначе говоря — «его не должны были убить», как выразился боярин Андрей.

— Да, больше похоже, что Каширский мог организовать убийство своего врага Рыжего, но зомби просто «промахнулся», — заметила баронесса. — А может, и нет…

— В общем, тайна убийства пока остается тайной, — констатировала Надя.

— А погодка, однако, расшалилась, — заметил майор Селезень, кутаясь в «воеводничий» кафтан. — Знаете, когда ветер сам по себе или дождь сам по себе — то это еще терпимо, но когда то и другое в комплексе…

— Может, опустимся и переждем внизу? — предложила баронесса.

— Нет-нет, я против, — возразила Чаликова. — Сами мы ковер-самолет не приземлим, а его будить жалко… — Надя кивнула в сторону Чумички, который все так же храпел, не обращая ни малейшего внимания на непогоду.

Тем временем князь-григорьевское редколесье перешло в дремучие хвойные леса Кислоярского царства, и ковер-самолет заскользил над верхушками елей, как по бескрайнему зеленому ковру, приподнимаясь вверх, если елка на пути попадалась слишком высокая.