Алексей Глушановский - Поющие Вечности

— Я говорила правду! — Недовольно нахмурилась Лаурелин. — Для тебя, и твоих родичей, я в первую очередь Туата. Но для всех остальных, — я — Дини Ши! Надеюсь, ты не будешь утверждать, что эта девушка является твоей родственницей?

Артур отрицательно покачал головой. Врать фейри, как бы ему ни хотелось помочь Анастасии, он не собирался.

— Вот видишь, — Довольная своей победой улыбнулась Лина. — Правдой являются оба моих утверждения! — И, уже мягче, добавила. — Если я начну лечить любого, о ком ты попросишь, то по самой твоей природе, ты не сможешь отказать никому из обратившихся к тебе за помощью. А обращаться будут. Много и часто. Я же не хочу тратить остаток своей вечности, исцеляя всех подряд. Вас, людей, много… А такого рода информация передается очень быстро. Я — полукровка и, хотя, я действительно могу помочь в некоторых случаях, это не доставляет мне ровным счетом никакого удовольствия. Убивать — гораздо проще и приятней! Поэтому, моя помощь только для тебя и твоих ближайших родичей, то есть Алены Мстиславовны и её матери. Остальные люди для меня безразличны.

— Так что, чтобы у тебя не было каких либо глупых надежд… — Лаурелин подняла вверх руку в жесте, очень напоминавшем знаменитое фашистское приветствие.

— Я, Лаурелин эс Эране, ап Хейвори дес Мод ала Плант Аннон ол Туата де Данаан, ано Дини Ши, клянусь тебе, бард Артур, клянусь светом Анора и тьмой Аннона, что буду исцелять и лечить в случае такой нужды из всех людей только тебя и твоих ближайших родичей, не давая отказа в помощи и прикладывая все силы для скорейшего и наиболее полного выздоровления. И буду лечить только названных и никого более из рода людского! Да будут величайшие силы свидетелями моих слов! — На её ладони вспыхнул странный шар, одна сторона которого лучилась ярким солнечным светом, а другая была идеально черной. По мере того, как она говорила, шар начал стремительно вращаться, и под завершение, беззвучно взорвался, на миг осветив прихожую каким-то странным, багрово-фиолетовым сиянием.

Довольная собой Лаурелин, казалось, едва сдерживалась, чтобы не показать Артуру язык.

Тот задумчиво хмыкнул, и опечаленно покачал головой. — И все же, я попробую помочь… — Задумчиво произнес бард, тем не менее, укладывая свитер назад на полку.

— Твое дело. — Пожала плечами фейри. — Мое дело — охрана твоей жизни. Все остальное меня мало касается. Делай что хочешь.

— Идем завтракать! — Прервала их беседу Аленка. — Все равно, пока мама не проснется, никуда вы не поедите! Девушка казалось, совершенно опечалилась из-за прямого отказа Лаурелин в помощи её подруге. И на то имелись веские основания. Слишком уж хорошо она знала своего брата, и упрямый огонек, вспыхнувший в его глазах, дал ей вполне достаточно оснований считать, что как бы то ни было, но он своего добьется!

— И как я позволила себя уговорить на эту авантюру?! — вслух возмущалась высокая и статная рыжеволосая женщина, идя по коридорам областной больницы. — Можно подумать, у меня других дел нет! Работы — умотаться, а я тут экскурсии вожу!!! — Она посмотрела на Артура, тенью скользящую у него за спиной Лаурелин и недовольно поморщилась. — Елена Васильевна Королева, кандидат медицинских наук и один из ведущих хирургов областной больницы, и раньше отличалась редкостной прямотой слов и действий. Сейчас же, судя по довольно «замотанному» виду, глубоким теням под глазами, и подчеркнуто высоко поднятому подбородку дела обстояли далеко не самым лучшим образом.

— Что, все так плохо? — сочувственно спросил Артур.

Врач молча кивнула. После смерти своего мужа, Елена Васильевна — ранее большая говорунья и хохотушка, сильно переменилась, замкнулась, предпочитая словам — действия, и находя отдушину только в своей работе. Каждый больной становился для неё вызовом, который она бросала смерти, стремясь отобрать у неё добычу. И свои неудачи в этой неравной борьбе она переживала очень остро. Впрочем, жаловаться Елена Васильевна не любила, и потому в её отделении, и среди пациентов у неё сложилась репутация женщины суровой и решительной.

— Как сказились все, — наконец, сквозь сжатые губы вымолвила она. — Такого наплыва пациентов со времен Смутных Лет не было. — Крестоносцы эти… На всех подряд нападают, целую «охоту за ведьмами» развернули… Никто им не указ… До сентября власти еще хоть что-то делать пытались, а сейчас и вовсе, встали в позу «напуганного страуса», — ничего не видим, ничего не слышим, делайте что хотите, только нас не сильно обижайте! И те — пользуются…!!! — Помня о проблемах Артура, она тщательно избегала в своей речи нецензурных выражений, однако, по той экспрессивности и небольшим паузам которые она делала после некоторых слов, было ясно видно, что характеристики для виновных в таком наплыве нуждающихся в лечении у неё были самые нелестные.

— Все. Пришли. — Останавливаясь возле очередных дверей, она развернулась к своим собеседникам.

— Значит так. В палате — не шуметь, халаты, бахилы, маски — не снимать, говорить только шепотом, а лучше и вовсе молчать. — Всем все ясно? — она обвела свирепым взглядом своего племянника и его телохранительницу, проверяя, как выполняется её приказание. Судя по тону, ей крайне не нравилась необходимость допускать в святая-святых больницы посторонних людей и тем более нелюдей. И то, что этими посторонними являлись её собственный племянник, а так же могущественная волшебница-фейри, ни в коем разе не меняли её отношения к происходящему.

Собственно, убедить женщину в необходимости данного похода было отнюдь не так просто. Несмотря на то, что сын брата её мужа, долгое время живший в её доме, и практически вырастивший её дочь, являлся зарегистрированным бардом, и неоднократно творил в её присутствии вещи просто невозможные для обычного человека, она до сих пор относилась «ко всякой там мистике» с нескрываемым подозрением.

Если бы не Лаурелин, то, пожалуй, этот поход и вовсе бы не состоялся, как бы не настаивали на его необходимости Артур и Аленка. Но вот прошедший после легкого поглаживания эльфийки сильный варикоз, исчезнувшие после нескольких нажатий на позвоночник боли в спине, и пропавший после пары глотков из протянутой Дини Ши фляжки застарелый «кашель курильщика» заставили Елену Васильевну несколько пересмотреть свои убеждения. Лишать своих больных дополнительного шанса из-за собственных принципов, она считала недопустимым, и потому, все же выполнила настойчивую просьбу своего племянника. Но удовольствия эта уступка у неё отнюдь не вызывала.

— Понятно? — Она вновь свирепо осмотрела барда и фейри.

Лаурелин молча кивнула. Идеально правильное лицо её сейчас своим выражением напоминало маску снежной королевы. Дини Ши в больнице не нравилось, и не нравилось весьма активно. Она вообще не понимала, зачем Артур явился сюда, тем самым, заставив и её посетить это место. Барды не могут исцелять, а она вполне ясно показала, что не собирается этого делать.