Катерина Крутоус - Книга I. Древнее Пророчество.

А потом открываю их снова. И все возвращается на круги своя. Да… Как-то будет завтра. А сегодня… Я смотрела вверх, в небо, пытаясь заглянуть в самые отдаленные уголки Вселенной. В ту ночь царствовала полная луна. Она светила так маняще, так ярко, так притягательно, что хотелось тотчас же оторваться от земли, подняться ввысь и парить, парить, парить, всю себя отдавая во власть ее покровительства. Ее сила, ее полнота пронзали самое сердце, взывая к сокровенному, проникали в самые кроткие уголки моей души. И я открывалась навстречу этой неизведанной стихии, этой загадочной и полной непостижимых тайн частичке огромной и необъятной космической сущности. Она звала, пленяла своей неподкупностью…

Я так засмотрелась, что едва не оступилась и не полетела через перила балкона. Я осеклась. Пора было возвращаться на землю. Сколько можно-то витать в облаках. Произнося последнюю фразу (естественно, не вслух, а так, про себя), я внезапно увидела падающую звезду. Кьяра, казалось, ее не замечала, что-то упорно и с улыбкой перебирая шепотом и выглядывая свою мечту. А я, я вдруг задумалась, чего мне хочется? Я стояла и пыталась сформулировать желание. Но его не было. А секунды бежали и еще вот-вот, и звезда скроется с поля моего зрения, а я лихорадочно пытаюсь чего-то пожелать…

Мой взгляд, совсем непонятно почему, стремительно падает вниз, и я вижу его, стоящего, наблюдающего за мной и за звездой. Внезапно он улыбается и желание само обретает очертания… Да, хочу, определенно, желаю, чтобы…

Но эта улыбка на его пленительных устах. Она была на самом деле? Или мне лишь показалось в ночной тиши… Желал ли он того же? А что я загадала? Ах! Но где же та звезда? Куда она исчезла?! А внутренний голос где-то глубоко зашептал: а звезды-то ведь и не было. Нет! Не может быть! Только не так! Я вновь перевела взгляд на то место, где он стоял… Его там не было. Черт! Да что ж такое-то?! Кто играет с моим сознанием?!

- Я! - послышался его голос. Но ЕГО рядом не было. Лишь Кьяра, прыгающая от радости.

- Ура! Ура! Я успела. Успела пожелать, загадать желание… А теперь можно и спать. Скоро мне предстоит много-много хлопот! Желание-то ведь у меня непростое было! Да и не одно! - она все хихикала, а я начинала ощущать раздражение. Да что со мной такое происходило? Я не находила ответа. Да и как я могла его обрести, если…

Я разделась и юркнула под одеяло. Какая-то глухая пустота начинала заливать мое естество. Все, без остатка. Да что же за чувства такие сильные, такие резкие и мощные, не оставляющие ни малейшего шанса ими управлять. Я закрыла глаза и, о счастье! Почти тотчас же попала в объятия моего любимого и ненаглядного Морфея!”

А в это время на востоке Верройи Вика терзали свои гении, насаживая ему совсем другие мысли и побуждая к совсем иным поступкам…

*

За время полета они не сказали друг другу ни слова. Ребята тоже молчали, не желая совать нос куда не попадя. Так, в полной тишине они добрались домой. Так же, не сказав ни слова, они доехали на машине до старого загородного дома семейства Котовых. Спецназ отпустили домой отдыхать и готовиться к операции, связанной с обнаружением и поимкой беглеца. Вик и Алайна безмолвно переступили порог дома, и, уже поднимаясь по лестнице, Вик лаконично обронил: “Я в душ”. Алайна так же сдержанно ответила: “После зайдешь ко мне в кабинет. Не тяни”. “Ладно”.

Сейчас у него не было желания о чем-либо говорить или спорить. Он медленно поднимался по ступенькам, боль отдавалась в каждом суставе, в каждой мышце. Но это было что-то иное, нежели обычный посттравматический синдром. Такого он еще не чувствовал. Ему казалось, что пылает все его нутро. Он старался не разговаривать и не делать никаких резких движений, чтобы не выдать себя, чтобы это “что-то” не вырвалось наружу. Он вошел в душ и включил воду. Заработал смеситель. Вода текла теплая, приятная… Но ему почему-то она показалась отталкивающей. Он удивился поначалу, не совсем понимая странное отношение к абсолютно неважным вещам. Но спустя мгновение почувствовал, что ему просто хочется, чтобы из душа текла холодная вода. Он повиновался внутреннему желанию и отключил горячую. Холодные, как лед, струи начали приносить блаженство. Он стоял под обжигающим холодом душем и наслаждался. Чем? О не смог бы ответить на этот вопрос. Он лишь чувствовал, как боль понемногу затихает, как к нему возвращаются силы. Так, словно и не было этих жутких пыток, мерзкого зябкого подземелья. К мышцам вновь возвращалась эластичность, тело становилось упругим, сильным, в любой момент готовым к прыжку. Он чувствовал себя каким-то животным, быстрым и ловким, готовым сжаться и выстрелить, как пружина. А потом броситься в погоню, как пума, рысь или даже гепард. Да, такого еще не было. Боль утихла, сознание прояснилось, но, как видно, все стало еще хуже. Что ему теперь делать с “этим”? С этим знанием, с этими возможностями? С кем ему об этом поговорить? Кому довериться? Нет, ведь, такого врача, к которому он мог бы обратиться за помощью или хотя бы за советом. Скорей всего, пока что это стоило держать при себе. Хотя бы некоторое время, пока он не поймет или, по крайней мере, освоится с этими ощущениями. Но что, если тетя заметит? Тетя. А вот это еще одна история. Кстати, пора уже пожаловать к ней на аудиенцию и выяснить, что же на самом деле происходит. Он оделся, принял мало-мальски приличный облик и направился в кабинет тетушки Али - так он именовал ее в детстве и еще сейчас порой так называл.

*

Ей не нужно было много времени или доказательств. Лишь бросив мимолетный взгляд, она тотчас же поняла, что Вик изменился. Не стоило его задевать в таком состоянии, а потому, лишь добравшись до дому, Алайна заставила себя с ним заговорить. Да и то быстро и кратко. Он, казалось, принимал правила, предложенные тетей, и тоже не горел желанием начинать беседу вот так, сходу. Понимал ли он, что с ним происходило? Вряд ли. Понимала ли Алайна, что происходит с ее племянником? И это вряд ли. Знала, теоретически, подозревала, но понятия не имела, во что это выльется. Когда она скажет ему? И как? А как он это воспримет? Ох! Все эти вопросы уже на протяжении пятидесяти четырех лет не давали ей покоя. Она знала, что все начнется примерно тогда, когда по человеческим меркам он будет выглядеть лет на 27, то есть в два раза моложе своих настоящих лет. Но что конкретно изменится, и как это будет проявляться - этого она не знала. Где-то в глубине души она все эти годы мечтала, чтобы все осталось, как есть, чтобы ее мальчик остался обычным, пусть и древним, пусть и с аномальными способностями, но человеком. Но теперь ее мечта была похоронена в недрах сознания. Она покоилась на дне души, и ей уже не было пути назад. Алайна глубоко вздохнула, вошла в кабинет, с трудом опустилась в свое мягкое кресло и подняла глаза на дверь. Вик уже стоял в проеме.