Елена Кипарисова - Фея мёртвого города

- И что это? - тихо спросила я, словно боясь быть услышанной в этой пугающей ночи.

- Увидишь, - хмыкнул Марк, неуверенно ступая вперед. - Еще немного.

Царящий вокруг полумрак не позволил мне разглядеть небольшую табличку у входа, слегка отливающую золотым. Вряд ли подсобки украшают такими замысловатыми надписями.

- Ключ в кадке, - вывел меня из раздумий голос Марка.

Я быстро огляделась вокруг, не заметив ничего напоминающего растения - под ногами шуршал песок и мелкая галька, словно кто-то специально уничтожил все живое в окрестностях сотен метров.

- Вон та, - он указал на огромный булыжник, подпирающий стену.

Я подвела Марка к двери, и, убедившись, что он твердо стоит на ногах, направилась в указанном направлении. Камень оказался потрескавшимся керамическим горшком, из которого одиноко торчал засохший цветок. В сухой земле было вырыто небольшое углубление, откуда острой иглой торчал маленький ключ.

- Поторопись.

Замок легко поддался, дверь скользнула внутрь, пропуская нас вперед. Ковровая дорожка заглушала звук наших шагов, уходя куда-то вглубь большого просторного зала.

- Не включай свет, - предупредил меня Марк, медленно, но уверенно продвигаясь вдоль стены.

Я последовала за ним, рассматривая огромный пустой зал, вдоль стены справа были свалены широкие скамейки, а чуть дальше - стулья. Больше ничего разглядеть не удавалось.

- Здесь проходят какие-то собрания?

- Можно и так сказать.

Он замер, возясь с очередной дверью, на этот раз светлой, узкой и деревянной, ведущей, возможно, в стенной шкаф или комнату уборщика. Я терпеливо ждала, переминаясь с ноги на ногу. Могли ли охотники найти нас здесь или мне самой придется искать их, чтобы отдать камень?

- Там дальше ступеньки, - предупредил Марк, первым спускаясь вниз.

Я лишь устало вздохнула, стараясь подавить дрожь от мысли, что мы вновь спускались под землю. И мне было глубоко плевать, что прятать камень у всех на виду стало бы большой глупостью.

Двенадцать ступеней... Казалось, мы спускаемся в ледяную пещеру. Температура резко упала, заморозив металлические перила лестницы, за которые я так отчаянно держалась, чтобы не упасть. Кожа тут же покрылась мурашками, не спасала даже теплая одежда, неужели снаружи и то было теплее, или так только казалось?

- Почему так холодно? - Мои зубы начали стучать, искажая слова.

- Издержки производства, - ответил Марк откуда-то издалека. - Стой там, не двигайся, я найду выключатель.

Я закрыла глаза, все равно темнота здесь оставалась достаточно плотной, и мне не удавалось к ней привыкнуть, чтобы осмотреть, куда именно мы спустились. Единственным, кто остался рядом, был лишь холод, настолько невыносимый, что хотелось бежать наверх.

- Мой отец заболел почти два года назад. - Не знаю, почему мне захотелось это сказать. Но шорох впереди затих - Марк остановился, внимательно меня слушая. - Сначала головные боли, а через месяц он уже не мог работать. Рак головного мозга, врачи ничего не могли сделать.

- Мне очень жаль, Астра. - Его голос смягчился, словно он боялся спугнуть меня. - Такое иногда случается.

- Я каждое утро заходила к нему в комнату, лишь чтобы понять, что становится только хуже.

Он угасал на глазах. Так хотелось запечатлеть каждый момент, проведенный вместе с ним, но прошло всего два года, а я уже с трудом вспоминаю прошлую жизнь. Так хочется вернуться туда, когда я была всего лишь маленькой девочкой, а папа усаживал меня к себе на плечи и носил по городу. Когда он был совершенно здоров, и мы ничего не знали о болезни. Это глупо?

- Нет, всем хочется вернуть обратно, отмотать назад пленку.

- И тебе? - не поверила я.

- И мне. Я хотел бы снова оказаться дома, воевать из-за игрушек с братом, ходить с отцом на охоту, попробовать утром мамину фирменную запеканку. Вся наша жизнь - это путь обратно, попытка вернуться в то беззаботное время, когда счастье не требовало никаких усилий, и было естественным, как дыхание. - Казалось, Марк знал, о чем говорит, словно постоянно думал об этом. - Но мы не можем. Прошлое остается в прошлом, и мы просто идем вперед. Если цепляться за воспоминания, ничего хорошего не выйдет.

- Разве не этим занимаешься ты сам?

- Пусть я стану тебе уроком.

В комнате неожиданно вспыхнул свет, холодный, голубовато-серый. Первым из светлого облака выступил кафельный пол, грязный и местами потрескавшийся, потом высокие серебристо-металлические столы, а позже, странная стена, состоящая из небольших квадратных шкафчиков, и напоминающая колумбарий.

- Это морг? - с ужасом вскрикнула я, слушая собственное эхо, прошедшееся по комнате. - Ты спрятал камень в морге?

- Это частное похоронное бюро, и они порой берут работу на дом, - как ни в чем не бывало заявил Марк, стоящий у стены с отдельными камерами для тел. - Где еще прятать камень

Жизни, как ни среды мертвых?

Он открыл нижнюю дверцу, выдвигая вперед металлические носилки. Я прикрыла ладонью рот, борясь с тошнотой, но к моему облегчению на гладкой зеркальной поверхности лежала лишь белая простыня. Марк сдернул ее, что-то взяв в руку.

- И что будет, если камень коснется мертвеца? - поинтересовалась я, обхватив себя ладонями и стараясь ни к чему не притрагиваться.

- Ничего, - ответил мужчина, ухмыльнувшись. Меня неприятно удивили произошедшие в нем изменения - усталость исчезла, как и гримаса боли, он больше не держался за бок, а стоял ровно, расправив широкие плечи. - Энергия может перейти только в живое тело, иначе ты бы мне не понадобилась. Тем более, ее здесь слишком мало, чтобы запустить мертвое сердце.

Холод в его словах был даже страшнее ледяного воздуха, гуляющего вокруг. Марк что-то повертел в руках, а потом бросил мне через всю комнату.

- Вот, посмотри.

Я инстинктивно поймала, почувствовав в руках гладкий округлый предмет. Камень? Ладонь обожгло, и в горле застыл короткий вскрик. Я разжала кулак, пытаясь отбросить 'уголек', но ничего не нашла в руке - он исчез! Огонь пробрался под кожу, просачиваясь в вены, скользя к предплечью. Ноги подогнулись, и мои колени ударились о холодный кафель. Я согнулась пополам, держась за руку, пытаясь остановить расползающийся по ней жар.

- Что это, Марк? - Он стоял совершенно безразличный к происходящему, словно и не слышал моего крика. - Останови это! Марк! Мне больно!

Что-то двигалось внутри меня, пробираясь к самому сердцу, все ближе и ближе. Я задыхалась, больше не чувствуя холода, потерявшись в бушующем жаре, глотая слезы, сдерживая крики.

Боль стала всем, что окружало меня, что заполняло меня. Секунда, и огонь добрался до сердца, обращая его в пепел. Я ослепла, забыла, что вообще существовала. Тело билось в агонии, проигрывая невыносимой боли. Только она и жар. Больше ничего.