Майкл Стаудингер - Взлет сокола

В последнюю минуту Митра спохватилась:

– А как же трактир? Наверняка всем бросится в глаза, что он закрыт.

– Мы повесили на дверях объявление, Митра. Там написано, что наши запасы, как и у многих других, наконец-то кончились. Мы просто выехали для закупки провизии. Ничего необычного в этом нет.

Митра с трудом подавила вздох волнения:

– Очень хорошо, Стентор. Прости меня. Мне немного не по себе. Не каждый день жена выходит встречать мужа, вернувшегося из могилы. – Она с усилием улыбнулась.

– Нет, не каждый день, – мягко сказала Тралаина, обняв Митру за худенькие плечи.

Несколько мгновений они постояли, закрыв глаза и думая об одном и том же. Наконец, Митра, решившись, стукнула ладонью о стойку бара:

– К Шимни, – твердо сказала она, и бойцы Прадаты один за другим вышли через черный ход из трактира в уже отступающую темноту раннего утреннего часа.

– Мордет зол, как августовская буря, – прошептал солдат своему соседу. – Во имя Преисподней, с чего бы это?

Стоявший рядом солдат промолчал, глядя прямо перед собой и сохраняя положенную дистанцию, как и остальные сорок девять солдат его подразделения. Он лишь слегка покосился, когда сзади к его говорливому соседу подошел офицер Элитной Гвардии, схватил его за воротник и толкнул по направлению к Регенту.

– Разговаривал в строю, – сказал офицер резко, словно ударив стилетом.

– Выпороть его, – приказал Мордет. – Я не потерплю непослушания. После верните его в отряд и проследите за ним на марше.

– Есть, милорд.

Мордет сидел верхом на черном как смоль жеребце с копытами, вычищенными, словно полуночное небо. Ноздри лошади свирепо раздувались, когда Мордет натягивал поводья. Сам всадник сливался с черным предрассветным небом; его конь, его фигура и черная накидка создавали полное впечатление, что верхом на лошади едет огромная черная тень.

– Крота, – сказал он и кивнул головой.

Крота стегнул своего серого мерина и выкрикнул приказ, эхом прокатившийся по длинной шеренге солдат. И вдруг, словно выйдя из ступора, армия Черного Лорда тронулась позади него. Полдюжины гвардейцев держались поблизости, наблюдал за дорогой, за ними ехал седьмой гвардеец, держащий в руках колышущееся на легком утреннем ветру черное с серебром знамя Регента.

– Все идет хорошо, Мордет, – сказал Крота.

– Все пойдет еще лучше, когда я уничтожу Посох Куинты, а голова фальшивого мага, будет отрублена и выставлена на обозрение под стенами Морлидры.

Неожиданно развернув жеребца, Мордет пронесся мимо войска, внимательнейшим образом инспектируя шеренгу.

Крота посмотрел на облако пыли, клубившееся за его хозяином, затем повернулся и прокаркал в сторону идущих за ним солдат.

– К Шимни. И во имя ваших же жизней, поторапливайтесь.

– Прошло уже три недели, Мората. Тебе не кажется, что мне уже пора бы встретиться с кем-либо из тех людей, о которых я столько прочел?

Серый сокол, не мигая, смотрел на человека из другого мира. Мората эти три недели старательно помогал Рою овладеть языком и обычаями Кешьи. Несмотря на то, что чужеземец уже мог разговаривать на здешнем языке, он еще совершенно не владел его тонкостями и едва различимыми нюансами. Что же касается обычаев, то это, нужно сказать, была тяжелая работа, но Рата еще тогда подготовил его к возможному появлению человека из другого пространства и объяснил Повелителю Соколов все, чему он должен тщательно обучить гостя.

– Рата, – сказала птица, и глубоко в сознании Роя развернулась очередная обучающая картина.

– Хорошо. Как скажешь. Но лично не кажется, что я потратил уже достаточно времени на обучение. Я ведь уже говорил тебе, что здешний язык – это лишь слегка видоизмененный мой собственный с немного отличающимся словарей. Из чего я вывожу, что вы живете в эпоху, похожую на нашу европейскую феодальную систему тринадцатого и четырнадцатого веков. Ваш исторический промежуток времени замечательно похож на так называемую Черную Эпоху моего мира. Скажу тебе честно, я чувствую себя одиноким. Нет-нет, я безусловно наслаждаюсь твоей компанией, но мне так не хватает звука людских голосов и вкуса чего-нибудь помимо зайчатины и куомры.

– Рата, – ответил на это сокол, и предыдущая картина вновь предстала перед Роем в еще более ярком виде.

– Нет, я не согласен. Действительно, здесь у вас есть несколько естественных законов, не имеющих аналогов в нашем мире. Но мне не очень понятно, зачем я должен овладевать смертоносными возможностями этого посоха или Слов Власти. Если твой друг Рата перенес меня сюда, а похоже, что это именно так, то н предполагал же он сделать из меня генерала или великого воителя. Я учитель, не убийца.

– Рата, – недовольно курлыкал Мора, та, и Рой ярко, как будто это происходило прямо сейчас, вспомнил смерть солдата в пещере.

– Это был, можно сказать, несчастный случай, – ответил Рой. – Я вовсе не собирался убивать его; посох обладает большой мощью, чтобы я мог тогда справиться с ним. Она вырвалась из посоха в момент моего сильного испуга. Тем более мне не следует пытаться овладеть этой наукой. Кроме того, ты же видел, что второму я позволил уйти. И ничего страшного не произошло; никто не вернулся, чтобы напасть на нас. Давай оставим это, птица. Из меня не выйдет военачальника.

Мората нетерпеливо посмотрел на Роя, но не ответил. Вместо этого огромный сокол, не отрывая глаз от двойника Верховного Мага, постарался еще глубже проникнуть в его сознание. И вдруг Рой резко поднял голову с полными ужаса глазами.

– Ты, пожалуй, прав, мой друг. Я сейчас видел дракона. Я должен суметь защитить себя от диких зверей. Но мне никогда не стать военачальником. Я просто не смогу.

– Рата, – ответил сокол.

– Он обладает разумом? – удивился рой. Он считал дракона опасным, но никак не осознанно злым. Наличие интеллекта у зверя делало его вдвойне смертельно опасным. Один раз, благодаря инстинктам, Рой спасся, но нет никаких гарантий, что это удастся и в следующий раз. Рой был человеком довольно рациональным, хотя ни в коем случае сам бы этого не признал. Пользоваться инстинктами и чувствами было бы вполне достаточно в каком-нибудь романтическом мире, но Рой уже давно понял, что там, где он находился сейчас, ничего романтического вокруг не было. С трудом подавив дрожь, он добросовестно продолжал занятия.

Перекатывая между ладонями посох, Рой внимательно рассматривал серовато-коричневый глаз на его толстом конце. Он закрыл глаза, сосредоточился и почувствовал, как энергия исходит из его рук, передается посоху и проходит через него. “Свет”, – подумал он, и слово вышло из его губ, нежное, как поцелуй.