Марк Даниэль Лахлан - Хранитель волков

— Возвращайся на борт, ты, козья башка!

Это был Бьярки, берсеркер скинул за борт веревку. Конец упал в воду рядом с Вали, но он не схватился за веревку, хотя ему очень хотелось.

Он закричал в ответ во всю мощь своих легких:

— Сначала поклянись, что не станешь связывать нас и не попытаешься убить!

— Ты не можешь требовать с меня клятву!

— Еще как могу, — возразил Вали. — Если я утону, как ты получишь выкуп?

— Ну так тони!

Бьярки развернулся, чтобы отойти, но рядом с ним появился Велес. На несколько мгновений Вали потерял корабль из виду, но затем берсеркер снова прокричал ему:

— Ладно, клянусь, исполню то, что ты требуешь!

— И ты убьешь любого, кто попытается связать меня или моих товарищей, пока мы находимся на корабле!

Вали не понял, действительно ли Велес пожал плечами, но, кажется, пожал.

— А ты научился торговаться, князь! — прокричал купец.

— Клянись! Никто не посмеет поднять руку ни на меня, ни на моих друзей!

— Ладно! — прокричал в ответ Бьярки.

От холода конечности Вали больно сводило судорогой, ему пришлось сосредоточиться, чтобы схватиться озябшими руками за веревку. Затем его подтянули наверх и перетащили через борт. Браги сидел там, где упал, моргая и потирая челюсть. Фейлег стоял, скалясь на трех воинов с копьями, которые не решались к нему приблизиться.

Бьярки подошел и проговорил низким, едва ли не задушевным голосом:

— Все, что ты требуешь, князь, будет исполнено. Все равно никто из вас пока не умрет. Уговор распространяется даже на старика, а волкодлака я и сам приберегу, чтобы убить его при всем честном народе.

— Куда мы направляемся? — спросил Вали.

— Обратно к Двоебороду, — ответил берсеркер. — Ты — цена моей свободы, ты и порядочный выкуп.

— Ты согласился на бесчестную сделку, — пробурчал Браги.

— Я рожден, чтобы умереть в бою, — возразил Бьярки, — а не в петле.

— Конунг имеет право на компенсацию за любого выкупленного им заложника, — сказал Велес. — И сумма будет немалая, потому что ты узник Хемминга, конунга данов.

— Мы ведь сбежали, — сказал Вали.

— Ты правда так думаешь? — удивился Велес. — Или все-таки это заслуга лазутчиков? Таким способом Хемминг всего лишь продал тебя Двоебороду, а все остальные считают, что ты просто уехал. Ловко придумано, как ты считаешь?

— Я убью тебя, Велес, — пообещал Вали, — можешь не сомневаться.

Купец пожал плечами.

— Мне кажется, ты сражен собственной глупостью. Нечего винить меня, вини себя самого. Я купец, деловой человек. Я покупаю и продаю то, что имеет хоть какую-то цену. Ты сам отдал себя в мои руки, явившись в Хайтабу безо всякой защиты.

— Ты же был моим другом, — сказал Вали.

Торговец хмыкнул.

— Моя дружба с вашим народом закончилась, когда вы сожгли мой дом в Рерике, — отрезал он.

Бьярки вмешался в разговор:

— Мне его убить или скажешь ему, чтобы вел себя прилично? — спросил он, кивая на Браги, который уже поднимался на ноги. — За него тоже обещали заплатить, поэтому было бы обидно его потерять.

Вали жестом велел Браги сидеть тихо.

— Что-то ты больно заботишься о выгоде, — заметил Вали. — Неужели купец заразил тебя корыстолюбием?

Берсеркер сплюнул.

— Ничего подобного, — заявил он. — Пока я сыт, пока мне тепло и сухо, богатства меня не волнуют. «Скот умирает, родственники умирают, но я знаю, что не умирает никогда — слава великих деяний». Разве не так говорил нам господин Один? Смысл моей жизни — слава и исполнение обетов, вот потому я, когда мы высадимся на берег, и убью волкодлака. Он могучий воин, и тот, кто убьет его, прославится навеки.

— Меня не волнует судьба волкодлака.

— Тогда что тебя волнует? Девчонка? Забудь о ней. Хаарик везет ее к китовому народу, чтобы обменять на своего сына.

— О чем это ты?

Бьярки поглядел на Вали и засмеялся:

— О том, что теперь она невеста Домена.

— Объясни.

— Китовый народ собирается использовать ее в магическом обряде. Но с чего бы мне рассказывать тебе подробности? Я поклялся лишь защищать тебя на борту, а утешать тебя я вовсе не обязан.

— Если ты ее найдешь, получишь награду, — сказал Вали, уже зная, что ответит берсеркер.

— А где в том слава? — спросил Бьярки и отвернулся.

Вали охватило непонятное воодушевление. Первый раз он услышал что-то о судьбе Адислы. Уже от одного этого он стал немного ближе к ней. Он окинул взглядом судно. Некоторые лица были ему знакомы, остальные — совершенно чужие. Была здесь и пара берсеркеров; по случаю жаркого дня они разделись до пояса, но были так густо покрыты татуировками, что казалось, будто они и не снимали своих мехов. Он увидел несколько воинов, судя по лицам, с реки Гроа, что в десяти днях пешего пути от Хордаланда. У них были обычные для тамошних жителей бороды, заплетенные в косы. Значит, Двоебород использует наемников. Неужели готовится к войне? Или же просто оставил своих воинов охранять земли ригиров, а чужаков нанял, чтобы они выполнили его поручение?

Вали видел, что воинам с Гроа происходящее вовсе не нравится. Браги с Фейлегом убили их товарищей, и лишь страх перед Бодваром Бьярки не позволял им отомстить. Пока что они лишь косились на обидчиков и бормотали угрозы себе под нос, но держались на расстоянии. Браги они нисколько не смущали, он глядел на воинов с улыбкой, которая сообщала, что он готов ответить им в любой момент — пусть только захотят попытать счастья.

Вали отошел на корму и сел рядом с Браги.

— Ну что?

— Понятия не имею. Похоже, пока нам ничто не угрожает.

— Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь? — пояснил Вали. — Он здорово тебе врезал.

— Пары зубов я недосчитался, — признался Браги, — но бывало и хуже. — Он заговорил громче: — Кроме того, я привык иметь дело с крупными воинами, а не с этими тощими берсеркерами.

Вали показалось, что Бодвар Бьярки засмеялся, отвязывая от борта веревку.

Князь сменил тему, возвращаясь к насущной проблеме:

— Как думаешь, что нам делать?

Браги пожал плечами.

— Вдвоем мы не сможем управлять кораблем. Если они не собираются нас убивать, я бы предложил пока с ними не расставаться. А когда на горизонте появится земля, мы нападем.

— У меня нет оружия.

— Тюр, бог сражений, поможет тебе его раздобыть.

— Он поможет мне умереть молодым, — возразил Вали.

— А я прожил долгую жизнь, — сказал Браги. — И мечтаю уже не о жизни, а о славе.

На борту было почти шестьдесят воинов, двое держали наготове боевые топоры, еще трое не выпускали из рук копья, и на их лицах было написано нечто среднее между гневом и страхом. Фейлег смирно сидел на корме, уставившись себе под ноги. Вали вспомнил, что человек-волк не любит путешествовать под парусом, хотя и не понимал, откуда взяться морской болезни на таком большом остойчивом корабле.