Михаил Тырин - Легионы хаоса

– Да не забивайте себе голову, умоляю! Что я, не устрою вас, что ли?

Марго заметила, что Лури искоса разглядывает студента, словно до сих пор в чем-то сомневается.

– А можно узнать, как ты стал темным мастером? – наконец не выдержал он.

– Да просто, – пожал плечами Эдик. Потом постучал пальцем себя по лбу. – Кое-что знаю, вот и стал.

– Кое-что? Ты учился Темному Знанию?

– Учился он, учился, не сомневайся, – вмешалась Марго. – Не приставай к мальчику, у него и так тяжелый день. Да, Эдичка?

– Ну да… день необычный, – он привстал, посмотрел назад. – Аэробот возвращается. Сейчас помчим. Пойду поговорю с чернотой, сидите тут…

Студент ушел. Лури испытующе посмотрел на Марго.

– Что это за место, куда мы направляемся?

– Мой город. Я там жила. Сто раз тебе говорила.

– Ты жила в городе темных?

– Не было там никаких темных. Кроме армян с азерами. И хватит меня дергать. Приплывем – сам все увидишь. Тебе ж сказали – безопасно. Что еще надо.

– Ничего… – Лури задумался и уставил взор в море. – Пока ничего.

Корпус корабля вздрогнул, заскрежетал и начал быстро набирать ход.

– Оружие! – напомнил Хенд на следующее же утро, посмотрев в упор на Петровича.

– Да помню я, помню, – небрежно кивнул Петрович. – Вот сейчас позавтракаем и пойдем.

Завтракали тем, что осталось от вчерашнего обеда. Все молчали. Оба сторожевика поглядывали на Петровича с недоверчивым беспокойством. Оба не понимали, почему он так просто и легкомысленно относится к главной цели их непростого путешествия.

– Ну, все, теперь пошли, – Петрович встал, вытирая руки о край куртки.

Туф и Хенд переглянулись.

– Вот что – так прямо встали и пошли? – медленно проговорил Хенд.

– А чего?

– Ну… может, взять чего-то надо?

– Фонари какие-нибудь возьмите пока. А там видно будет.

И снова сторожевики переглянулись. Их что-то беспокоило – старый муммо держался как-то странно.

Они вышли из своей импровизированной гостиницы. Петрович долго вел обоих через жилые кварталы. Он шел впереди, а оба сторожевика мрачно глядели ему в спину, не спуская глаз. Хенд держал правую руку на рукоятке тесака, он всякую минуту был готов к тому, что события могут пойти неожиданным образом.

Туф, глядя на настроение товарища, откровенно волновался. Оба уже убедились, что муммо вовсе не так прост, как кажется. А что, если сейчас заведет в глухомань, применит какой-нибудь фокус, угробит обоих и – свободен? Ведь если оружия никакого нет, за обман придется отвечать.

Петрович остановился в глухом, густо заросшем травой проходе между стеной многоэтажки и забором бывшего детского садика. Здесь и в прежние времена мало кто ходил, а теперь и вовсе стояла гробовая тишина.

Сторожевики опасливо озирались.

– Вроде всё на месте, – проговорил Петрович.

– Что на месте? – не выдержал Хенд. – Показывай!

– Да вот же! – Петрович ткнул пальцем в кирпичную трансформаторную будку, едва заметную из-за вала растительности.

– И что? – у Хенда начали наливаться кровью глаза. – Хочешь нам сказать, что в этом сарае лежит твое чудо-оружие?! За дураков нас держишь?!

– Да ты не ерепенься, – добродушно усмехнулся Петрович. – Сарай не сарай, а все не так просто. Я ж знаю, что говорю.

Сторожевиков удивил его спокойный насмешливый тон. Он и впрямь что-то знал. Что-то особенное.

Петрович подошел к двери будки, раздвигая заросли и подминая их подошвами. Дверь была вся кривая, обитая ветхим железом, но все же крепкая. На петлях покоился заросший ржавчиной навесной замок.

– Ломать надо, – сказал Петрович. – Ключа, сами понимаете, у меня нету. Да и не поможет он.

– Чем ломать? – звенящим от напряжения голосом спросил Хенд.

– Да сейчас найдем что-нибудь. Вон там поищем, – Петрович кивнул на забор детского садика и уже было повернулся к нему.

– Вместе пойдем! – Хенд схватил его за руку.

– Вместе – так вместе…

Петрович подгадал верно – в садике нашелся нетронутый пожарный щит, а на нем – лом.

– И лопату прихватим, – сказал Петрович. – Мало ли что…

Петли вылетели из двери вместе с гвоздями, даже особо наваливаться не пришлось. Внутри Петрович протиснулся в щель между корпусом трансформатора и стеной и с минуту гремел там каким-то железом.

– Ну, что? – нетерпеливо воскликнул Хенд.

– Лучше посвети, – отозвался Петрович.

Наконец он вытащил из полутьмы и бросил за дверь довольно тяжелый железный лист, испещренный сеточкой рифления.

– Готово дело, – спокойно сообщил он. – Почти.

Хенд заглянул в щель. Между полом и трансформатором чернела дыра. Она была достаточной величины, чтобы туда пролез человек. Но вид ее не вызывал доверия – нора какая-то. Того и гляди какой-нибудь зверь из темноты рыкнет.

– И что же? – Хенд уперся в Петровича тяжелым взглядом. – Там твое оружие?

– Там, там… Можно прямо вниз идти.

Хенд глянул еще раз, теперь вытянув руку с фонарем. На этот раз он разглядел в темноте скобы – вниз уходила лестница.

– Я первый пойду, – неожиданно решил Хенд. – А то сейчас юркнешь в нору – и ищи тебя. Туф, ты за ним.

– Как скажете, господа хорошие, – спокойствие Петровича просто поражало. – Обождите, я вперед нас только лопату кину.

Лопата глухо ударилась о грунт далеко внизу.

Начался путь по влажным шершавым скобам лестницы, он действительно оказался довольно длинным.

Внизу ждала узкая камера с бетонными стенами, в которой с трудом разместились Петрович и Хенд. Туф остался на лестнице.

Хенд осмотрелся, подняв над головой фонарь. Он тут же увидел овальную железную дверь с мощным штурвалом.

– Нам туда, что ли?

– Куда ж еще, – усмехнулся Петрович.

– Так открывай!

– Обожди, тут все хитро, – он крутанул штурвал одной рукой, тот неожиданно легко провернулся.

Петрович взял у Хенда фонарь и принялся шарить пальцами в какой-то щели.

– Есть такое дело, – пробормотал он, извлекая на свет железный стержень сложного сечения. – Теперь все пойдет как надо, слышь.

Он вставил стержень в самый центр штурвала, тот вошел наполовину и застрял. Петрович пошатал его, затем взялся за лопату и частыми короткими ударами забил до конца.

Взялся за штурвал, тот стоял как вкопанный.

– Навались, слышь?!

Заинтригованный Хенд бросился помогать. Туф по-прежнему оставался на лестнице, как гигантский паук, тяжело сопя, роняя на головы товарищам хлопья ржавчины и плесени.

Штурвал поддался – не сказать, что легко, но все же ровно. С каждым поворотом дверь отъезжала вбок сантиметров на пять. Наконец путь был открыт.

– Извиняй, но теперь я первый, – проговорил Петрович, забирая у Хенда фонарь. – Сюрпризы могут быть.

Он скользнул в проход, оставив обоих сторожевиков в темноте. Они вновь забеспокоились.