Ирина Веретенникова - Магия в стиле экстрим

— Обещаешь, что если я расскажу, ты расслабишься, и не будешь метаться? — серьёзно спросила Аяна.

Похоже, что разделённый со мной взрыв боли помог ей сконцентрироваться и взять звериную сущность под контроль. На меня снова смотрели знакомые глаза, по цвету напоминающие капли горячего шоколада.

— Обещаю. Но ты расскажешь всё подробно и только правду.

Аяна села удобнеё, скрестив ноги. Сейчас я могла видеть её лицо и взъерошенные волосы. Тело оборотня излучало тепло, оно немного разгоняло онемение и холод, приносимые савией. Загадочная магия единорога текла через меня, связывая нас в единое существо и разделяя боль на двоих. Неукротимая животная сила жизни, бьющая потоком из Аяны, подавляла часть боли и забирала себе. Именно эта сила должна будет противостоять Проклятью, и удержать тело Аморана в мире, пока я буду разбираться с Гнеком. При нашей первой встрече с Аяной я спрашивала, почему она согласилась последовать за мной? Тогда ответ казался исчерпывающим, но не сейчас. Обстоятельства изменились, и единорогу дружба со мной давалась высокой ценой. Так что заставляет это независимое, обладающее огромной силой, древнее существо оставаться рядом?

На несколько минут Аяна умолкла, собираясь с силами. Она избегала смотреть в глаза. Но когда, наконец, заговорила, голос звучал спокойно и уверенно. Медленно, взвешивая каждое слово, подруга объясняла причину своего поведения, начав издалека. А я слушала и мысленно рисовала образы, навеянные словами подруги. Образы, которые во много перевернули моё представление о мироздании и в очередной раз раздвинули горизонты.

— Приготовься к долгому рассказу, Паулина. Потому что я попытаюсь объяснить тебе то, в чём сама до конца не разобралась, что сидит внутри на уровне интуиции и противоречивых догадок. После нескольких веков, мне казалось, вопросы так и останутся без ответов, что поиск бессмыслен и безнадёжен. Но появилась девочка с тлеющим огнём в волосах. Она несёт за плечами, как неподъёмный плащ — неизвестность, что пугает, но и дарует зыбкую надежду. Я расскажу тебе немного о душах, малыш, — грустно проговорила Аяна.

В нежных знакомых чертах промелькнуло нечто действительно древнее. Эта необычная девушка скрывает слишком старую душу, омрачённую тяжким грузом. В эту самую секунду я невольно прикоснулась к чужой бесконечности прожитых дней, мыслей и таен.

— У каждого народа свои особенности взаимоотношения душ с мирозданием. Самые многочисленные среди разумных существ — люди. В каких бы мирах они не жили, их Творец определил один для всех особый порядок. Души людей привязаны к тому миру, где они обрели плоть впервые и духи-хранители перерождают их снова и снова. Но ещё больше душ не испытали ни одной жизни воплоти, так и оставаясь чистой энергией в пределах населённых людьми миров. Какая бы ни была прожита жизнь, человек никогда не вспомнит о ней, воплотившись в новом теле. Таков незыблемый порядок, текущий из века в век в каждом человеческом мире. С очередной смертью, души не уходят из родного мира, они ожидают своего часа рядом с духом-хранителем. Он сам выбирает, кому и когда перерождаться. За исключением Отверженных, таких как ты, Паулина.

Маги, уникальные в своем роде существа. Источник сливается с уже родившимся ребёнком, неважно какой расы. Только после этого появляется совершенно иное создание, которое постепенно приобретает черты вашего народа. У магов нет собственного порядка для душ, потому что вас рождают представители разных народов, а значит и души подчиняются правилам родившей вас расы. Ты рождена человеком и дочь Хегельга тоже, как и сам холодный маг. А значит, именно поэтому тебе нужно согласие духа-хранителя Мотейры быть принятой в кругооборот человеческих жизней. Вы называете это якорем.

— А если маг рождён эльфом? — я решилась перебить Аяну мысленным вопросом.

— Ты имеешь в виду Алният? У эльфов и единорогов общий Творец, но движения душ совершенно разные. И если мы затронули эльфов, знай, что платой за физическое бессмертие их души уходят из Плеяды навсегда и ни один дух-хранитель не станет перерождать эльфа в своих владениях.

— Навсегда? Но Яван говорил, что ему обещано именно перерождение.

— Его либо обманули, либо вмешаться придётся сущности, способной преодолеть положенный Творцом порядок.

— А что теперь станет с душой Алният?

— Девочка лишилась бессмертия эльфов, в тот момент, когда магический источник слился в одно целое с её телом и душой. Теперь она постепенно становится магом, пусть ещё не инициированным. Но и перерождения ей не дано, как и всем эльфам. Маги живут долго, но не бессмертны. Алният не переродится, когда умрёт, она исчезнет навсегда.

— Куда попадет её душа?

— О! Малыш, ты задаешь главный вопрос сегодняшней ночи! И у меня нет ответа, — Аяна умолкла, взгляд потух. Девушка витала в плену печальных мыслей. Я решилась чуть отвлечь подругу новым вопросом.

— А единороги?

— Вот мы и добрались до моего народа, — встрепенулась подруга. — Единорогами нас называют пришельцы из других миров за нашу любимую животную форму. Но мы зовём себя — мессиады. Когда Творец создал первых мессиад, он наделил нас способностью менять физическую оболочку, огромной силой и уникальной магией. В родном мире мы практически всесильны и неуязвимы, управляя пространством и природой, тёмной и светлой стороной. Но мессиады имеют смертное тело. Несколько сотен лет и оболочка истончается и умирает. Мы возрождаемся в новом теле снова и снова, бесконечное количество раз. Но дар или проклятие Творца в том, что мессиады помнят прошлые жизни и никогда, слышишь Паулина, никогда ничего не забывают!

Наши души никуда не исчезают и не уходят, постоянно перерождаясь в новом теле, навсегда привязанные к одному миру! Ненавижу это слово — "Навсегда", но именно оно основа нашего существования. Единорогов мало, дети рождаются лишь трижды в нашей бесконечной череде жизней — таков порядок Творца. Изначально он сотворил сто мессиад, а остальные их потомки. Но самыми первыми появились мои родители. Они были сильнейшими, нашей основой, стрежнем всего народа.

Когда Творец оставил нас — это почувствовали все, но сильнее остальных мои родители. Их смертные тела истончились, и они больше не возродились. Вот тогда я впервые за века безоблачного, беззаботного существования познала боль утраты и неизбывное горе. Именно тогда я изменилась навсегда, и никто из соплеменников не понял сжигающих меня чувств. Потому что никто не теряет родных и смерть воспринимается как обновление. Лишь я бродила неприкаянной тенью под непонимающими взглядами мессиад, так и не осознавших, что случилось на самом деле.