Ирина Веретенникова - Магия в стиле экстрим

В первый раз я даже не заметила, как потеряла сознание. Прикрыв на минутку глаза и устало расслабив руки, провалилась в беспамятство. Не знаю, сколько пришлось провести времени в таком состоянии, только когда очнулась, испугалась до дрожи. Тело сползло куда-то вниз головой, с ног исчез последний кроссовок и кожа ныла от многочисленных порезов, словно меня голой провезли по мелкой тёрке. Глаза слезились от боли и зловония, но я жива, а значит, снова продолжала медленно двигаться дальше. Сколь уже преодолено, как много времени прошло с тех пор, как попала сюда? На эти вопросы затруднительно дать ответ.

Я закрывала глаза, от них всё равно нет толку, и вспоминала Аморана. Чем сейчас занят любимый, о чём думает? Быть может обо мне? Пушистый толстый Пряник трётся о его ноги или требует внимания более радикально, запрыгивает на руки и слюнявит шершавым языком. Как хочется вернуться к ним, бросить тяжёлый путь к Оракулу и бежать сломя голову в радостные объятья. Только если повернуть назад, наша сказка превратится в трагедию, без надежды и будущего. Я вновь сражалась за того, кого люблю. Всё что оставалось — упрямо продвигаться дальше, ежеминутно напарываться на лезвия, выступающие из стен и слушать собственные стоны.

Проходило время, сознание ещё трижды уплывало, собственные ладони давно перестали ощущаться. Они превратились в кровавое месиво, как и остальное тело. Каждое движение продолжало изощрённую пытку, когда с тебя мелкой стружкой сдирают кожу. Слёзы давно выплаканы, голос охрип от вытья в темноту из-за боли и страха. Эту дорогу я обильно оросила кровью. Сознание постоянно балансировало на грани и наступило своеобразное отупение, когда двигаешься на автомате и протискиваешься дальше, почти забыв о цели, о себе. Просто знаешь, что так нужно и делаешь это с собой снова. Маленький шаг — новая боль, она обжигает спину и грудь, но из-за странного тумана в голове, ты чувствуешь её откуда-то издалека. Остатки одежды болтаются кровавыми лохмотьями, и кажется, что нет сил даже на малейшее движение. Но ты снова делаешь новый шаг, и всё повторяется вновь. До тех пор, пока двигаться становится некуда.

— Это тупик, — шепчет паника, но даже её истеричный голос далёк и не может пробиться сквозь дурман в голове.

Рука протискивается в очень узкий проход, там за ним ждёт расширяющееся пространство. Но как преодолеть рубеж? Нужно подняться немного вверх, уперев руки и ноги в стены. Окровавленная кожа скользит по острой поверхности и не даёт закрепиться. Я ползу, пытаюсь нащупать более широкий лаз, и даже чувствую лёгкий поток свежего воздуха. Ещё усилие, нужно последнее усилие! Остаётся неистово потянуться к источнику внутри себя, призвать всей душой хотя бы маленькую нить силы.

— Приди, молю! Помоги!

Необходимо стать тонкой и гибкой, как веточка. Стройное тело представляется узкой змейкой, способной проникнуть под любой камушек. Я растекаюсь струйкой воды и преодолеваю любую преграду. Что для меня узкий лаз — просто безделица, а не преграда. Делаю глубокий вдох и втягиваю в себя живот, хотя, какой у воды живот? У неё нет неуклюжего, ободранного тела, застрявшего в стене, поэтому она свободно проходит сквозь узенькие расщелины и падает вниз с двухметровой высоты.

Сознание вернулось вместе с болью. Голова раскалывалась, похоже, я опять ударилась ею о камень. То ли увиделось в бреду, как моя плоть стала водой, то ли мокрое от крови тело само смогло протиснуться сквозь отверстие в стене, уже не разобрать. Я столько раз теряла сознание, что сейчас путалась в реальности. Глаза, привыкшие к полной темноте, теперь щурились и болели от яркого света. Он лился откуда-то сверху. Я подтянула к себе колени и попыталась осмотреться вокруг. Повезло добраться до большой пещеры, и здесь, слава богу, не было той страшной темноты. Пейзаж не сильно поменялся, везде снова белые стены и большие обломки скальной породы, но вверху обнаружился выход наружу. Именно оттуда проникал солнечный свет, и к нему вело нагромождение камней. А это значит, что нужно ещё немного проползти и я смогу вновь взглянуть на синее небо и согреться под светом двух светил этого странного мира, так щедро дарящего удивительные зрелища и тяжёлые испытания.

— Ещё чуть-чуть, ну пожалуйста, — уговаривала себя.

Я пыталась пошевелиться и с тоской смотрела на свет. Но тело отказывалось терпеть дальнейшие издевательства над собой и не подчинялось приказам и мольбам. Глаза нашли ту самую расщелину, из которой мне посчастливилось выпасть сюда. И если бы на створках узкого прохода не темнели кровавые отпечатки пальцев, я бы ни за что не поверила, что в такую узкую щель можно протиснуться. От свежего воздуха в голове понемногу прояснялось, но чётко вспомнить, как удалось проскользнуть через ушко иголки, да и вообще добраться сюда, так и не получалось.

— Осталось всего несколько шагов. Просто несколько шагов, — твердила себе, собираясь с силами. — Не для себя, я сделаю их для Аморана. Ради него смогу, должна.

Перед глазами снова возник образ любимого, и запекшиеся губы растянулись в вымученной улыбке. Солнышко моё, Аморан, я обещала, что вернусь к тебе из любой бездны и отсюда тоже выберусь. Ты согреешь в горячих объятиях и окутаешь родным ароматом летних скошенных трав. Зелёные глаза наполнят мир покоем и нежностью. Вот, смотри, я уже поднимаюсь на четвереньки и карабкаюсь по камням к свету, твоему свету. Ладони соскальзывают, а ногти давно стёрты до мяса, но ведь осталось потерпеть ещё чуть-чуть? Глазам больно смотреть на твой лик, прикрою их на минуточку. Дыхание свежее и чистое шевелит волосы. Полежу под твоими ласковыми лучами и согрею озябшее, усталое тело. Да, я устала, очень утомилась, любовь моя. Почему же так холодно? Согрей, не уходи, потому что сил больше нет, я отдала их все…

Пальцы легонько касались полупрозрачной поверхности, тёплой и шершавой. Она, словно тонкая кожица, пронизана бессчётными сосудами и капиллярами, утолщающимися к низу. Как сквозь мутное стекло, внутрь яйцевидного кокона проникал свет, он давал возможность не чувствовать себя запертой в мрачном замкнутом пространстве. Я удивлённо рассматривала свои руки с аккуратными ноготочками, розовую и гладкую кожу, под которой виднелись синие змейки тоненьких вен. Исчезли следы пребывания в жуткой зловонной расщелине. Никаких шрамов от многочисленных порезов и ссадин не осталось, только чистая и обновлённая кожа. Боль оставила меня, и измученный организм наполнялся энергией и силами. Он нежился в животворящих потоках, что исходили от мутных стенок кокона.

Я лежала, свернувшись калачиком, на дне большого сосуда, похожего по форме на гигантское яйцо. Здесь, как в утробе матери тепло, спокойно и уютно. Мысли текли неспешно, будто опасались нарушить благостное состояние покоя и расслабления. Где бы я ни очутилась, мне необходимо сейчас именно это. По ту сторону промелькнула тень, кто-то двигался снаружи. Но кто там находился, разглядеть подробнее не получалось, виднелся только размытый силуэт, не более. Мне ничего неизвестно о намерениях существа, что находилось совсем близко. При таких обстоятельствах надо бы испугаться или насторожиться, но исцеляющая сила наполняла душу негой и доверием ко всему миру вокруг.