Ирина Веретенникова - Магия в стиле экстрим

— Пожалуйста! — шелестело обожженное горло, а тело ползло дальше по бесконечным ступеням.

— Пожалуйста! — кричала мысленно, потому что губы спеклись и отказывались открываться.

Показалось или тьма немного развеялась? С невероятным усилием разлепила глаза и присмотрелась. В паре метров возникли чьи-то руки и потянулись ко мне. От раскрытых ладоней исходило тусклое сияние, но рассмотреть их хозяина не представлялось возможным. Фигура осталась по ту сторону непроглядной тьмы. Я даже не знала, принадлежат ли сияющие ладони живому существу или некой статуе, потому что пальцы не шевелились, словно принадлежали каменному изваянию. Но они единственный маяк света, я потянулась к ним без раздумий. Чтобы коснуться рук не хватало всего нескольких сантиметров. Бездна! Остаться на ступенях или кинуться к протянутым ладоням, оторвавшись от поверхности? Если не удержусь, то упаду вниз. Но остаться на ступенях вдруг стало ещё ужаснее.

В последнем усилии я кинулась к протянутым ладоням. Доли секунды тело летело в неизвестность, лишившись опоры. Ненавистные ступени остались позади, внизу лишь бездонная темнота, а вся надежда заключалась в тонких дланях, что сияют впереди. И я летела на свет, доверяя ему. Мы всегда выбираем свет и часто ошибаемся. Но не сейчас, потому что, стоило прикоснуться, как бледные холодные пальцы намертво обхватили мои запястья, и я повисла, словно в оковах.

В голове прояснилось, в тело вливались прохладные потоки: живительные, приносящие облегчение в каждую измученную клеточку. Зрение обострилось, я завертела головой, пыталась рассмотреть, кому принадлежат удерживающие меня руки. Но вместо этого увидела струи красных шуршащих лент, летящих верх. Алые шёлковые полосы двигались ко мне со всех сторон. Прохладные прикосновения гладкой ткани приносили исцеление обожжённой коже. Запекшаяся корка облетала с тела рваными лоскутами, а на её место ложилась холодная ткань, наматывалась слой за слоем, как вторая кожа. Ленты затянули ноги и руки, обхватили туловище, аккуратно обмотались вокруг шеи и головы. Не настолько туго, чтобы задохнуться, но достаточно плотно, чтобы лишить возможности видеть. Я почувствовала себя мумией, висящей над бездной.

А потом пришли незнакомые голоса. Тонкий мир пока закрыт для мага, и посмотреть на присутствующих не представлялось возможным. Но ощущение скользящих взглядов отчётливо чувствовалось всем телом. Сколько их, задевающих повисшую фигурку минутным интересом и тут же равнодушно отстраняющихся? Десятки, сотни?

— Нет, — слышала чёткие сухие голоса.

— Нет, — произносили вновь и вновь совсем рядом.

— Нет, — звуки удалялись, как и произнесшие их.

— Нет, нет, нет, — летело со всех сторон, и я поняла, это и есть выбор. Никто не хотел связываться со мной и отвергал.

— Пожалуйста! Помогите, прошу! — всё кричало внутри, но с каждым новым "нет" надежда вернуться на Мотейру с единорогом таяла. Каждый взгляд пронзал до глубин, как рентген и оставлял ни с чем.

— Нет, — очередной отказ обрывал будущее и пускал по ветру.

— Я возьму её! — голос прозвучал звонко и оставил после себя оглушающую тишину. Сердце подскочило от нежданной надежды. Она вспыхнула в душе, возрождённая простыми словами.

— Оставь! — раздалось со всех сторон.

— Видишь, у неё нет судьбы. Взяв девушку-мага, обрекаешь себя на неизвестность и опасности.

— Я возьму её, — упрямо повторял голос.

— Ведомо, для чего она пришла. Но не боги ведут мага по острой грани.

— Значит таким быть испытанию!

— Остановись или грозит остаться с ней до конца.

— Никто не знает её будущего, а с этой минуты и моего. И я радуюсь этому безмерно!

— Подумай!

— Моя воля! — резкий оклик прервал поток голосов, взывающих одуматься и отступить.

Снова тишина и через минуту мы остались одни — я и незнакомый обладатель непреклонной воли. Пальцы на запястьях разжались, ничем не удерживаемое тело полетело вниз. От страха душа ушла в пятки. Шёлковые ленты распустили волосы, слетели с лица и позволили увидеть того, кто выбрал меня. Темнота расступилась перед мощной фигурой скачущего коня.

Серое тело двигалось плавно и стремительно, длинная вьющаяся грива развивалась от резвого бега. В её волнах переливались белые пряди. Такого же цвета светился гладкий рог на лбу. Чёрные копыта отталкивались прямо от воздуха, беззвучно и легко. Удивительное зрелище и захватывающе красивое. Единорог предстал не милой беззащитной лошадкой с добрыми глазами, а громадным зверем, смотрящим с некой решимостью и даже свирепостью. Линии корпуса завораживали хищной красотой, мышцы перекатывались под серой, словно вечерний туман, шкурой, но белые пряди, как лучи ночного светила, яркими вспышками мелькали в гриве и хвосте. Они и, конечно, чудесный рог освещали дорогу.

Когда единорог приблизился вплотную, я заметила, что на самом деле не падаю, а скорей парю. Вблизи он оказался ещё больше и мощнее. Мы посмотрели друг другу в глаза, и я поняла, что пришла сюда не напрасно. Это прекрасное, горящее невероятной внутренней силой существо пойдёт рядом по всем дорогам. Не знаю, что увидел единорог, но взгляд суровых глаз смягчился и потеплел, свет чуть померк и горел не столь яростно. Острые уши, до этого нервно прижатые к голове, теперь чутко прислушивались к моему дыханию. Я потянулась к изогнутой шее, поймала шёлковистую прядь конской гривы и через миг очутилась сидящей верхом. Никакого страха, потому что мягкая сила зверя надёжно удерживала от падения. Никогда до этого момента не ездила верхом, но бег единорога, как полёт и я наклонилась, чтобы обнять могучую шею.

Колени плотно обхватили гладкие бока, всем телом чувствовалось каждое движение единорога. Я закрыла глаза и наслаждалась бегом-полётом. Постепенно сердца забились в унисон, удивительное единение овладело серым единорогом и маленьким магом, затянутым в красные ленты. И уже не отличить, кто больше радуется, кто несётся в тёмном пространстве храма, а кто прижимается всем телом. На краткий безумный миг мы оказались единым существом, и это будоражило кровь.

— Я не ошиблась в тебе, маг, — раздался весёлый голос в голове.

— Э-э-э…Ты девушка?

Что я несу? А вдруг у единорогов самки называются как-то иначе и она обидится или разгневается?

— Понятно, в анатомии лошадей ты совершенно не разбираешься. Ладно, просвещаться будем потом.

— Там темно было, — мямлила я, сгорая от стыда. Где были глаза, когда я решила, что она конь? Вот идиотка!

— Ну да, — хмыкнули в голове, — темно.

— Прости, если обидела.

— Аяна.

— Что?

— Меня зовут Аяна, — оборотень повернула ко мне голову и я увидела своё отражение в миндалевидном зрачке.