Майкл Муркок - Город Зверя

Фризгальтийские китобои сердито закричали, вероятно, заняв сторону Рорсейна. Разгорелась общая драка. Подхватив юбки, девушки с криком кинулись прочь. По телам дерущихся гуляли древки гарпунов.

Увидев, что Бренн упал, Арфлейн бросился на выручку. Оказавшись в гуще фризгальтийцев, Арфлейн наносил и получал удары, его повалили на пол. Внезапно он почувствовал порыв холодного ветра из открытой двери.

Руки китобоев отпустили его. Поднявшись, он вытер кровь с лица. В ушах стоял неприятный звон.

— Рыба! Идиоты! Рыба, говорю я вам! Рыба, охотники за собаками! Рыба, пожиратели пива! Рыба, чтобы очистить ржавчину с ваших копий! Стадо в сто голов, не далее как в пятидесяти милях на юго-запад!

Арфлейн узнал голос Уркварта. Держа в одной руке гарпун и положив другую на плечо стоявшего рядом с ним мальчишки, вероятно, юнги, Уркварт сказал:

— Давай, Стефан.

Запинаясь, мальчишка заговорил:

— Наш корабль встретился с ними в сумерках. Мы были загружены до предела и не смогли остановиться, поскольку еще до ночи должны были попасть во Фризгальт. Но мы видели их. Она шли с севера на юг. Приблизительно двадцать градусов к западу. Большое стадо. Мой отец, наш шкипер, говорит, что такого большого стада не было уже двадцать лет.

Арфлейн наклонился к Бренну, помогая ему встать на ноги.

— Ты слышал, Бренн?

— Да, — улыбнулся Бренн распухшим ртом. — Ледовая Мать добра ко мне.

— Хватит любому судну в доке, — продолжал Уркварт, — даже с лихвой. Они идут быстро, судя по словам отца этого парня, но хороший парусник сможет настичь их.

Оглядев комнату, Арфлейн поискал глазами Манфреда Рорсейна. Тот стоял около стены, сжимая в руке нож и по-прежнему иронично улыбаясь.

Перехватив взгляд Арфлейна, Уркварт с удивлением посмотрел на юношу. Мгновенно оценив ситуацию, он с мрачным видом шагнул к Рорсейну и отобрал у него нож.

— Благодарю, — ухмыльнулся Рорсейн. — Мне пришлось довольно туго.

— Ты что здесь делаешь? — угрюмо спросил Уркварт, поразив Арфлейна фамильярностью обращения к юноше.

Рорсейн кивнул в сторону Арфлейна.

— Я пришел с сообщением к капитану Арфлейну, но он был занят с друзьями. Другие же решили, что я неплохой объект для развлечения. Я и капитан сочли, что они зашли слишком далеко.

Узкие голубые глаза Уркварта уставились на Арфлейна.

— Вы помогли ему, капитан?

Арфлейн с нарочитой небрежностью проговорил:

— Это было глупо с его стороны — прийти сюда. Если вы знакомы, то отведите его домой, Уркварт.

Гостиница начала пустеть. Надвинув на лоб капюшоны, с гарпунами на плечах, моряки расходились по кораблям с намерением отправиться в путь с первыми проблесками дня.

Бренн похлопал Арфлейна по плечу:

— Я должен идти. На такой короткий рейс провизии должно хватить. Рад был повидать тебя, Арфлейн.

В гостинице оставались лишь Уркварт, Арфлейн и Рорсейн.

Переваливаясь с ноги на ногу, между столов бродил Флетч. Три его дочери наводили порядок. Казалось, что к такому ходу событий они уже давно привыкли. Наблюдая за их работой, Флетч не приближался к мужчинам.

Странная прическа Уркварта отбрасывала на стену причудливую тень. Только сейчас Арфлейн заметил, как ловко она копирует форму китового хвоста.

— Итак, вы помогли еще одному Рорсейну, — пробормотал Уркварт, — хотя на этот раз этого не требовалось.

Арфлейн потер засохшую корку крови на лбу.

— Я был пьян и вмешался вовсе не из-за него.

— Однако это была хорошая драка, — весело произнес Рорсейн. — Я и не думал, что могу так драться.

— Они ведь только играли. — В голосе Арфлейна чувствовалась усталость и пренебрежение.

Уркварт мрачно кивнул в знак согласия. Опершись на гарпун, он смерил Рорсейна снисходительным взглядом.

— Они лишь играли с тобой, — проговорил он.

— В таком случае, это была хорошая игра, кузен, — произнес Рорсейн, отвечая на взгляд Уркварта.

Арфлейн терялся в догадках, почему Рорсейн называет Уркварта кузеном, поскольку вряд ли могло быть прямое родство между аристократом и свирепым гарпунщиком.

— Я провожу тебя к нижним уровням, — медленно произнес Уркварт.

— Какая может быть опасность? — спросил Манфред Рорсейн. — Никакой. Я хочу передать сообщение капитану Арфлейну.

Пожав плечами, Уркварт повернулся и, не говоря ни слова, вышел из гостиницы.

Манфред улыбнулся Арфлейну.

— Мой кузен — мрачный человек. Может быть, вы теперь выслушаете меня, капитан?

— Это не принесет мне вреда, — сказал Арфлейн.

Они встали из-за стола и вышли из “Разрушителя кораблей”. Во время спуска на нижние уровни, они избегали пьяных китобоев, которые в радостном настроении спешили на свои корабли. Арфлейн видел, как, оказавшись слишком близко к краю уровня, они ловко пользовались веревочными ограждениями.

По мере того, как проходило опьянение, Арфлейн начал чувствовать боль от ушибов, полученных в схватке.

Наконец Рорсейн заговорил:

— Мой дядя чувствует себя лучше. Он хочет вас видеть.

— Ваш дядя?

— Петр Рорсейн. Ему уже лучше.

— Когда он хочет меня видеть?

— Прямо сейчас, если можно.

— Я слишком устал. Эта драка…

— Сожалею, но я не хотел вашего вмешательства…

— Вы не должны были приходить в эту гостиницу.

— Верно. Это была ошибка, капитан. В самом деле, если бы кузен Длинное Копье не принес хорошие новости, ваша смерть была бы на моей совести.

— Не говорите глупостей, — с отвращением произнес Арфлейн. — Почему вы называете Уркварта кузеном?

— Это наша фамильная тайна, которую я не должен был вам раскрывать. Уркварт — родной сын моего дяди. Вы пойдете к нам? Если вы сильно устали, то могли бы поспать у нас и встретиться с дядей утром.

Пожав плечами, Арфлейн последовал за юношей. Воспоминания возвращали его к дочери Петра Рорсейна.

Проснувшись в слишком мягкой постели, Конрад Арфлейн с изумлением осмотрел небольшую комнату. Ее стены были богато украшены расписанными полотнами, изображавшими знаменитые корабли Рорсейнов во время походов или на охоте. На одной четырехмачтовую шхуну атаковали гигантские сухопутные киты, и капитан убивал кита отравленным гарпуном. На другой корабли продирались сквозь ледяные заторы или входили в город. Старые воины и старые победы, но в любом случае на переднем плане красовался доблестный отпрыск Рорсейнов — с фамильным стягом в руках. Везде — подвиги и насилие.

При взгляде на картины губы Арфлейна тронули улыбка. Он отбросил меха с обнаженного тела. Его одежда лежала тут же, на скамейке. Опустив ноги на пол, он встал и по меховому ковру подошел к тазу с водой для умывания. Арфлейн понял, что он очень смутно помнит, как попал в эту комнату. Должно быть, он был сильно пьян вчера вечером, коль согласился на предложение Манфреда Рорсейна провести ночь в их доме. Надев куртку и брюки, он подумал, увидит ли сегодня Ульрику Ульсенн.