Майкл Муркок - Город Зверя

Поспешно вернувшись в свою комнату, Арфлейн принялся собирать вещи. Он был уверен, что выполнит се требование. Он не увидит ее до тех пор, пока корабль не будет готов к выходу.

Закинув за плечи мешок, он быстрым шагом направился по извилистым коридорам к выходу из дома, надеясь, что свежий воздух выветрит из его головы сумрачные мысли.

В зале он встретил удивленного Рорсейна.

— Куда вы, капитан? Неужели на корабль? Я думал, что вы отправитесь туда завтра…

— Сегодня, — прорычал Арфлейн, постепенно обретая утерянное самообладание. — И прямо сейчас. До выхода на лед я буду спать на борту. Так будет лучше.

— Возможно, — согласился Рорсейн, обращаясь больше к себе, чем к Арфлейну.

Из всех вновь открытых для себя черт своего характера больше всего Арфлейна поражала способность отказаться от своих принципов ради обладания чужой женой. Столь же неожиданным было для него то, что он не мог спокойно воспринимать разлуку с этой женщиной.

Он скверно спал, постоянно возвращаясь в мыслях к Ульрике Ульсенн. Он ждал, уже без всякой надежды, что она вернется к нему, когда же этого не произошло, Арфлейн был вне себя от гнева. Он ходил по кораблю, по любым пустякам кричал на команду, рассчитывал матросов, нанятых им днем раньше, распекал почем зря офицеров в присутствии экипажа, при этом требуя, чтобы ему докладывали обо всем, что происходит на судне, приходя, однако, в ярость, когда его беспокоили по пустякам.

У Арфлейна была репутация хорошего шкипера, сурового, непоколебимого и честного. Китобои, составлявшие костяк команды, стремились попасть на “Ледовый дух”, несмотря на таинственную цель предстоящего путешествия. Теперь же кое-кто из них раскаивался в этом.

Арфлейн подписал контракты с тремя офицерами, вернее, оставил на борту двух имеющихся, а в качестве третьего пригласил Уркварта Длинное Копье. Казалось, что Уркварт не замечает странного состояния Арфлейна, но Потчнефф и старый Кристоф Хансен были удивлены и расстроены происшедшей в нем переменой. В отсутствии Уркварта, что случалось довольно часто, они, пользуясь случаем, обсуждали эту проблему со всех сторон. Арфлейн понравился им с самой первой встречи: Потчнефф высоко ценил в нем честность и силу духа, Хансен ощущал с ним тесную связь, основанную на воспоминаниях о днях их соперничества. Ни тот ни другой не понимали причины возникшей в Арфлейне перемены, и все же, веря своему первоначальному впечатлению, они надеялись, что вскоре все станет на свои места. Однако день ото дня терпение Потчнеффа таяло, так что Хансен едва уговорил его повременить с уходом.

Огромное судно почти полностью заменило паруса и тросы. Арфлейн проверял каждый штифт, каждый узел и каждый линь. Он осматривал корабль дюйм за дюймом, контролируя прилегание крышек люков, натяжение троса, правильность положения рей. Время от времени он испытывал рулевое колесо, поворачивая полозья корабля.

Сначала, встречаясь с Арфлейном, экипаж радостно приветствовал его, но вскоре команда стала избегать этих встреч, а суеверные китобои начали поговаривать о проклятье и обреченности экспедиции. Однако очень немногие поспешили расторгнуть контракт.

Арфлейн молча наблюдал с мостика, как тюк за тюком, бочка за бочкой загружался трюм корабля провиантом. С каждой новой тонной груза он вновь проверял работоспособность штурвала и полозья.

Однажды, заметив Потчнеффа, проверяющего, как один из матросов закреплял лини на грот-мачте, подошел к ним и повис на вантах, оценивая крепость узлов. К несчастью, один из них развязался.

— Вы называете это узлом, мистер Потчнефф? — оскорбительным тоном произнес он. — Я думал, в ваши обязанности входит проверять качество выполняемых работ.

— Так точно, сэр.

— Мне хотелось бы доверять своим офицерам, — усмехнулся Арфлейн. — Учтите это на будущее.

Вечером Хансен едва убедил своего товарища остаться на работе.

Шло время. Были назначены четыре порки за незначительные проступки. Казалось, что Арфлейн умышленно провоцирует экипаж убраться с корабля еще до выхода на лед. И все же многим он импонировал, а тот факт, что на корабле вместе с ним находился Уркварт, служил дополнительным стимулом для дальнейшего пребывания под командованием Арфлейна.

Изредка на борт поднимался Манфред Рорсейн. Обычно Арфлейн докладывал, что до выхода корабля осталось еще две недели, но с каждым разом, под тем или иным предлогом, он все дальше переносил дату, мотивируя это своей неудовлетворенностью оснащением корабля и ссылаясь на опасность предстоящего путешествия.

— Все верно, но с такими темпами мы упустим лето, — мягко напоминал ему Рорсейн.

Нахмурившись, Арфлейн отвечал, что может вывести корабль в любую погоду. Его осторожность, с одной стороны, и явная беспечность, с другой, мало убеждали Рорсейна, но он молчал.

Наконец ледовая шхуна была полностью готова. На ее борту царил идеальный порядок, на шлюпбалках, выполненных из китовых челюстей, слегка покачиваясь на ветру, висели небольшие шлюпы. Китовый череп на носу шхуны, ухмыляясь, смотрел на север, как бы бросая вызов поджидающим их опасностям. “Ледовый дух” был готов к выходу.

Все еще не решаясь послать за пассажирами, Арфлейн молча стоял на мостике, оглядывая корабль. На мгновение его охватило искушение выйти в рейс без Ульрики и Манфреда Рорсейна. Лед впереди корабля закрывали тучи снега, поднятые ветром, серое небо спустилось до самых мачт. Ухватившись за поручни, Арфлейн думал, что отправиться к открытому льду в такую погоду не составит труда.

Вздохнув, он повернулся к стоящему рядом Кристофу Хансену.

— Пошлите человека к Рорсейнам, мистер Хансен. Пусть передаст, что, если ветер продержится до завтра, утром мы отправляемся.

— Да, сэр. — В голосе Хансена прозвучало сомнение. — Завтра утром, сэр?

Арфлейн понимал причину его беспокойства. Погода явно портилась. К утру, вероятно, разразится снежная буря, видимость упадет почти до нуля, паруса можно будет поставить с большим трудом.

Но уже решив для себя, Арфлейн отвернулся от него.

Спустя два часа он заметил крытые сани, запряженные шестеркой бурых волков.

Внезапно налетел сильный порыв ветра с запада, накренив корабль на левый борт. Арфлейну не понадобилось отдавать команду проверить швартовочные канаты. Мгновенно несколько человек бросились к борту. Экипаж “Ледового духа” намного превосходил по своей численности все корабли, бывшие под командованием Арфлейна, но даже в минуты раздражения он сознавал, что дисциплина на корабле безукоризненная.

Сани, запряженные волками, остановились под самым бортом корабля.