Александр Данковсеий - Папа волшебницы

-- Может, у них защита была, у строителей этих, -- робко предположил я, наконец.

-- Может, и была. Может, людей было так много, что каждый рядом с камнями находился совсем чуть-чуть. Хотя поверить в это сложно. Ведь подгонять их друг к другу надо точно, чтобы смертоносный выдох одного точно уравновесил жадный вдох другого. То есть желтых и черных должно быть поровну с точностью до горсти.

Я так и не понял, про вдох и выдох - это поэтическая метафора или строгий термин.

-- Ладно, мы с тобой попали в старый-престарый замок, которому много лет и который стоит бездну сил и денег. Что из этого следует?

-- Ну, прежде всего, что Реттен был прав. Средний колдун, наткнувшись на такое богатство, может попробовать сыграть в свою собственную игру. В столице Смарис действительно, скорее всего, не знают о том, что тут происходит. Хотя, запросто может оказаться, что не потянет средний колдун такое количество золота и тьмы. Кстати, не на этот ли замок и сам Кей зубы точил? Черный Король, да с магической подготовкой... Это как раз для него гостинец. С его помощью король может и императором стать, -- Сайни осекся. Вспомнил, наверное, что я слышал о его "королевском" статусе. Я предпочел по этой половице не ходить - еще провалюсь.

-- Хорошо, Реттен был прав. Но дети где и делать нам чего?

-- Пока - ждать. Разбираться. Пытаться понять, где мы очутились. Вот если Дрик и Юля тут - тогда уже действовать. В твоей неожиданной манере.

-- В моей?!

-- А то в чьей же? Грибом-колючкой самого Кея Реттена свалить - в это никто бы не поверил.

-- Да говорю ж тебе, я тут ни при чем.

-- В твоей сумке он вырос? В твоей. Ты вилсипед вел, когда в сумку выстрелил гриб - ты. Реттен к тебе подошел - к тебе.

По-моему, сам факт того, что Князь, грозный и непобедимый, чуть было не отправивший его к праотцам, погиб столь странной смертью - нелепой, немыслимой - не давал Сайни покоя. Не давал больше, чем факт нашего пленения. Судя по всему, мой спутник находился в состоянии легкой прострации. Обычно деятельный и, главное, куда лучше моего разбирающийся в местных реалиях, он в нашем походе командовал, а я подчинялся. Обоих это устраивало. А теперь "ждать, разбираться". Из моего словарика выражения. Впрочем, чем я тогда недоволен? Ничего более внятного предложить все равно не могу.

-- Ладно, ждать так ждать. Не возражаешь, если я совмещу ожидание со сном. А то после всех этих рыцарских турниров и водных скачек организм покоя требует. Вишь, зеваю так, что желудок виден.

С этими словами я забрался на ближайший лежак - как был, в штанах и обуви (причем и то и другое мокрое). И закрыл глаза, собираясь крепко придавить на массу, не дожидаясь ответа Лелека.

Ответить Лелек не успел. Надсадно завизжал болт, выдираемый из дверного косяка. Завизжал - и сломался со звонким "крак". К нам пожаловали гости. Аж четыре здоровых амбала со взведенными арбалетами (ну еще бы, после бойни на пляже наша двоица вполне могла считаться особо опасной), какой-то неприятный типус с колючими злыми глазками и тетка. Тетка, кажется, была здесь главной.

Я говорил, что Лелек был выбит из колеи смертью Реттена? Так вот, практически соврал. Тогда он, можно сказать, лишь слегка удивился. А теперь... ТАКИМ изумленным я Сайни ни разу не видел. Приоткрытый рот, вытаращенные глаза - все дурацкие киношные атрибуты на лице. Кажется, он хотел что-то сказать, но подавился словами. Причем пялился он именно на вошедшую тетку. Или, если угодно, даму.

Не знаю, что его так ошарашило. Ну тетка и тетка, не первой молодости, чуть высохшая (но не до состояния старой селедки), с короткой и какой-то кривой стрижкой. Бледная какая-то - тусклые белобрысые волосы, губы чуть-чуть розовее щек, а щеки цвета пыльной слоновой кости. Хотя, может, освещение такое... Явно властная. Похоже, умная - судя по глазам. Но ничего выдающегося, за исключением брючного костюма (университетские дамы носили все больше балахонистые одеяния, хотя юницы встречались и в брючках). Я, было, подумал, что это очередная Лелекова знакомая. Но он и на Князя так не смотрел. Не просто знакомая, а давно почившая родственница? Школьная учительница? Право, не знаю, что так могло удивить моего, в общем, не склонного к излишней эмоциональности спутника.

В руки он себя взял в рекордно короткие сроки. Но раз я столь бурный всплеск заметил, значит, визитеры смогли.

Однако виду не подали. Более того, ни звука не произнесли. Пауза затягивалась. И я аж вздрогнул, когда невольно нарушил ее наполненную смыслом тишину самым плебейским скрипом. Скрипел, конечно, не я, а топчан, с которого ваш покорный слуга решил встать. Все-таки в помещение люди зашли, да еще хозяева, да еще дама. А я тут валяюсь быдлом невоспитанным. Словом, остатки джентльментсва взыграли в соответствующем месте - и под местом заскрипело.

На меня взглянули с явным неудовольствием - такую торжественность момента испортил. И тут же взгляд хозяйки бала сменился - из презрительного стал пронзительным, как рентгеновский аппарат старого образца. Рискну ошибиться, но, по-моему, она была удивлена немногим меньше Лелека, только справилась быстрее - по лицу мелькнула лишь тень эмоции. Но ясная такая, отчетливая, с многозначительным "ага" где-то на заднем плане. На мой счет явно были сделаны какие-то выводы. Знать бы, какие...

-- Итак, дорогие мои, -- заговорила, наконец, дама на чистом Криимэ, но с неожиданным мягким "г", как принято в Украине. -- Наверное, я должна бы сказать вам "спасибо". Вы избавили меня от опасного и сильного противника. Осталось только понять, зачем вы это сделали. Заметьте, вопроса "как" я не задаю.

По-моему, тетя не лишена некоего самолюбования. Очень хочется ей казаться знающей, значительной и вообще "номером раз". У меня начальница такая была.

Следовало что-то ответить. Но Сайни молчал. Причем, по-моему, не целенаправленно держал паузу, а просто не находил, что сказать. Мне почему-то стало жутко неудобно, и я брякнул:

-- Позволено ли нам будет узнать, под чьей крышей очутились двое мирных путников?

Честно, не знаю, почему эдак завернул. Я и по-русски так могу только на письме, если напрягусь. А тут еще и языковой барьер... Но, кажется, сработало. В том смысле, что тетке пришлось напрячься, чтобы понять, о чем я.

-- Позволено. Можете звать меня Блакрис. Теперь я хочу услышать ваши имена. По-хорошему же гости должны представляться первыми.

Лелек все молчит. А я уже начинаю злиться. Должен бы бояться - все-таки арбалеты, нацеленные в пузо, не добавляют комфорта. А я злюсь. На тетку эту, на Лелека, на весь этот долбанный-передолбанный мир, который сперва показался таким гостеприимным, а потом отобрал и спрятал дочку.

-- По-хорошему, -- в тон Блакрис ответил я, -- в гости приглашают иначе, без этих железяк, без воинов и прочих нехороших людей. Меня можете звать ..э-э... да вот зовите Митёк.