Эллен Датлоу - С точки зрения Тролля

На следующее утро его разбудили глухие раскаты грома. Дождь с такой силой барабанил в стекла, что казалось, вот-вот разобьет их. Ирен зажгла свечи в канделябрах, но маленькие огоньки не могли разогнать сгустившуюся мглу. Донгогглз надел отороченное мехом твидовое пальто и шляпу с твердыми полями. Он взял зонтик с серебряной ручкой и отправился навстречу разбушевавшейся стихии.

Он медленно шел по городу, получая удовольствие от каждого шага. Он не боялся промокнуть, ему нравилось смотреть, как суетятся люди, словно кролики, ныряющие в свои норы. Вода текла по улицам, унося с собой мусор, который оставался после этих неаккуратных животных. Ему в ноздри ударил сильный запах — камня, земли и гниющего дерева. Когда на улицах никого не осталось, он направился в парк и подставил лицо под струи дождя. Гроза выстреливала молниями, гремела громом, ломала деревья. Впервые за много недель на его лице появилась улыбка.

Домой в этот день он вернулся поздно, медленно поднялся по лестнице, вода стекала с его пальто и шляпы; там, где он ступал, начинали струиться маленькие ручейки. Донгогглз насторожился, заходя в парадную, — в какой-то момент ему показалось, что он видит Молли Коротышку, — а потом вздохнул с облегчением, обнаружив, что его никто не поджидает. Он повернул ключ в замке своей двери и скривился, услышав незнакомое хихиканье в прихожей. Переступая через мусор, он увидел Молли, прячущуюся в коридоре за стойкой для зонтиков. Она прижала палец к губам, жестом призывая его к молчанию.

— Что ты здесь делаешь? — грубо спросил он.

— Вот ты где! — воскликнула его старшая дочь, указывая на Молли. — Мы играем, папа. В прятки. И я выиграла!

— Твой отец смошенничал! — возразила Молли. — Так не честно. Не честно портить другим удовольствие. Я должна перепрятаться.

Его дочь надула губы и начала плакать, и Молли, сжав кулаки, сдалась. Но, идя по коридору в спальню к девочкам, она бросила через плечо на Донгогглза полный угрозы взгляд.

— Мошенники получают по заслугам, — пробормотала она.

Донгогглз сердито прошествовал на кухню к Ирен. Она сидела за столом, подперев подбородок рукой и угрюмо глядя в чашку с чаем. Она не подняла головы, ни когда он вошел, ни даже когда зарычал и бросил мокрую шляпу на стол.

— Почему эта девчонка здесь? — потребовал он ответа.

— О, дай им поиграть. Они просто маленькие девочки, — раздраженно ответила Ирен. — У меня не хватит духу огорчить сегодня девочек. Я потеряла свое блюдо, твой подарок, — сказала она, поднимая на него печальные глаза. — Ума не приложу, куда оно делось.

— Я подарю тебе другое, — ответил Донгогглз, и ее лицо просветлело от радости. — Когда мы вернемся в лес, — добавил он, и жена снова уткнулась в чашку.

— Не хочу я туда возвращаться. Мне нравится здесь, — упрямилась Ирен.

Донгогглз заскрипел зубами. Клятва была клятвой, он не мог ее нарушить. Но он жаждал сломать кости маленькой Молли Коротышке и высосать из нее кровь. Он пообещал себе, что этой ночью будет внимательнее. Что ничего не случится.

Но Донгогглз устал. Он прошел в тот день много миль под проливным дождем и смертельно хотел спать. Всхлипывая, Ирен подала ему ужин на золотой тарелке, от еды поднимался горячий пар. Он наелся до отвала, надеясь, что это придаст ему бодрости, но когда насытился, у него стали слипаться глаза. Он слабо сопротивлялся неизбежному и в конце концов позволил Ирен отвести себя в кровать. Она расстегнула пуговицы на его твидовом пиджаке, вынула из карманов разные мелочи: золотые часы на цепочке, кожаный кошелек и нож в ножнах. Она стянула с него мокрые от дождя и тяжелые брюки и с нежностью уложила его в постель.

Донгогглз тут же провалился в глубокий сон без сновидений.

Он проснулся на рассвете от едва слышного стука и сел на кровати. Кто-то пробирался по комнате к коридору. В замке входной двери повернулся ключ. Он вскочил, ночная сорочка путалась у него в ногах, не давая бежать. Когда он добрался до лестничной площадки и посмотрел вниз, то увидел, как Молли Коротышка и ее сестры заходят в свою квартиру. Молли, услышав шаги на площадке, подняла голову, и в рассветном полумраке он увидел, как ее губы искривились в злобной улыбке.

— Я поймаю тебя, Молли Коротышка, — с яростью прошептал он.

Она рассмеялась и крикнула ему:

— Нет. Ты ничего мне не сделаешь, а вот я на тебе заработаю. Возвращайся в Испанию, или откуда ты там приехал, старый болван… И дочки твои пусть проваливают, мне наплевать.

— Кто шумит? — раздался возмущенный голос с нижнего этажа.

Тут же заплакал ребенок, залаяла собака, и другие раздраженные голоса присоединились к общему шуму. Донгогглз вернулся в квартиру, не желая привлекать к себе лишнего внимания. Захлопнув дверь, он решил, что не может больше закрывать глаза на опасность, грозящую его семье и ему самому. Будь ей это под силу, Молли Коротышка бы их уничтожила. Они ничего ей не сделали, но это не имело никакого значения. Как и то, что почти целый век они жили тихо, и за это время он не забрал ни одной человеческой жизни: на его тарелке появлялась только безвкусная и жесткая мертвечина, которую он подбирал там, где ее оставляла для него старуха-смерть. Но клятва оставалась клятвой, и он не мог ее нарушить. Зато мог придумать, как избавиться от Молли, не нарушая данного обещания.

Тем утром он быстро оделся, стараясь не разбудить спящую жену и дочерей. Когда он потянулся за ножом, золотыми часами и кошельком, чтобы переложить их с прикроватной тумбочки себе в карман, он понял, что Молли Коротышка украла — его кошелек, в котором никогда не кончались монеты. Это был подарок его отца, испокон веков передававшийся в их роду от отца к сыну. Он был сделан из кожи мантикоры, а монеты появлялись из металлической вселенской пыли. Каждый раз, когда кошелек открывали, он заново наполнялся монетами. Донгогглз зарычал. Все их богатство находилось в этом кошельке. Без него у них не было шансов выжить, ведь Донгогглз был слишком горд, чтобы идти работать, как простые смертные, сыновья Адама. Его род был слишком древним, и он не потерпел бы такого непотребства. У них еще оставались сокровища, которые можно было продать, но постепенно они бы растратили свое наследство, утратили свою историю.

Донгогглз натянул пальто и быстро сбежал вниз по лестнице в туманное утро. Влажный воздух коснулся его лица, и он знал: прежде чем сегодня вечером он вернется домой, он придумает, как им навсегда избавиться от Молли Коротышки.

Тем вечером Донгогглз вернулся домой поздно, он шел по опустевшим улицам; в такое время по ним бродили только бездомные кошки. И все равно, открыв дверь в квартиру, он снова услышал веселый смех своих дочерей и Молли Коротышки с ее сестрами. Он улыбнулся, несмотря на то что его душила ярость. Ирен встретила его в прихожей и взяла у него пальто и шляпу. Всем своим видом она молила его о прощении.