Патрик Ротфусс - Страхи мудреца. Книга 2

— Приходите в мои покои сегодня вечером. И, поскольку я не могу дать вам ответ, разрешите мне вместо этого предложить вам мой собственный вопрос.

— Вопросы я ценю не меньше ответов, ваша светлость.

До встречи с маэром оставалось почти пять часов, так что я наконец мог выбраться в Северен-Нижний по своим делам. С конного лифта небо казалось таким ясным и голубым, что слезы наворачивались. И в таком-то настроении я и направился в трактир «Четыре свечки».

Народу в трактире было немного. Неудивительно, что трактирщик заметил, как я направляюсь к лестнице, ведущей наверх.

— Твоя стой! — крикнул он на ломаном атуранском. — Платить! Комната только для платить!

Не желая скандала, я подошел к стойке. Трактирщик был тощий, засаленный дядька с густым ленаттским акцентом. Я улыбнулся ему.

— Я просто зашел навестить знакомую. Даму из третьего номера. Длинные черные волосы.

Я жестом показал длину волос.

— Она еще здесь?

— А-а! — сказал он, понимающе взглянув на меня. — Девушка. Динай имя?

Я кивнул, зная, что Денна меняет имена так же часто, как иные женщины прически.

Засаленный дядька снова кивнул.

— Да. Красивый черный глаза? Она уехать долго.

Сердце у меня упало, невзирая на тот факт, что я и не думал надеяться, будто она окажется здесь столько времени спустя.

— А вы не знаете, куда она могла уехать?

Он издал короткий лающий смешок.

— Нет. Вы и другие волки за ней приходить, нюхать. Моя знать — моя бы вам продавать, много денег заработать. Но нет, понятия не иметь.

— Может, она мне записку оставила? — спросил я без особой надежды. Во дворце Алверона для меня ни писем, ни записок не было. — Она могла рассчитывать, что я буду искать ее здесь.

— Вот как? — насмешливо сказал он, потом как будто что-то припомнил. — Моя думать, быть записка. Может быть. Моя читать мало. Ваша ее хотеть? — он улыбнулся.

Я кивнул, слегка воспрянув духом.

— Она уехать, не платить за комната, — сказал он. — Семнадцать с половиной пенни.

Я достал серебряный кругль и показал ему. Трактирщик потянулся за монетой, но я положил ее на стол и придавил двумя пальцами.

Он юркнул в кладовку и исчез там минут на пять, не меньше. Наконец он вернулся, сжимая в руке туго сложенную бумагу.

— Моя найти! — торжествующе сказал он, помахав бумажкой в мою сторону. — Тут бумага мало надо, только печь разжигать.

Я взглянул на листок и еще сильнее воспрянул духом. Он был сложен точно так же, как то письмо, которое я поручил лудильщику. Если она переняла эту уловку, значит, она, видимо, прочла мое письмо и оставила эту записку для меня. Есть надежда, что в записке говорится, куда она уехала. И как ее найти. Я подвинул монету трактирщику и взял записку.

Очутившись на улице, я поспешно шмыгнул в нишу дверного проема, зная, что большего уединения на многолюдной улице все равно не найти. Я бережно надорвал записку, развернул, подвинулся ближе к свету. Там говорилось:

«Денна!

Мне пришлось уехать из города по поручению моего покровителя. Меня не будет довольно долго, может быть, несколько оборотов. Поручение мне дали внезапно, и отказаться было нельзя, иначе бы я непременно нашел случай повидать тебя перед отъездом.

Я сожалею о многом из того, что наговорил тебе во время нашей последней встречи, и очень хотел бы извиниться перед тобой лично.

Я отыщу тебя, когда вернусь.

Когда колокол пробил восемь, я отправился к маэру, оставив Цезуру у себя в комнатах. Без него я чувствовал себя странно, будто голый. Удивительно, как быстро привыкаешь к подобным вещам.

Стейпс проводил меня в гостиную маэра, и Алверон послал слугу сказать Мелуан, чтобы она присоединилась к нам, если ей угодно. Я мимоходом подумал: а что будет, если она не захочет прийти? Он и ее накажет тремя днями молчаливого укора?

Алверон уселся на диван и задумчиво посмотрел на меня.

— До меня доходили кое-какие слухи касательно ваших недавних странствий, — сказал он. — Некие фантастические россказни, которым я верить не склонен. Быть может, вам угодно будет объяснить, что произошло на самом деле?

Сначала я удивился, как это до него так быстро дошли известия о моих приключениях под Левинширом. Потом сообразил, что он хочет знать подробности нашей охоты на разбойников в Эльде. Я про себя вздохнул с облегчением.

— Я так понимаю, Дедан встретился с вами без особого труда? — спросил я.

Алверон кивнул.

— Мне очень жаль, что пришлось отправить его вместо себя, ваша светлость. Ему недостает такта.

Он пожал плечами.

— Ничего страшного не случилось. К тому времени, как он явился ко мне, нужда в секретности миновала.

— Так он доставил мое письмо?

— Ах да, письмо! — Алверон достал его из ближайшего ящика. — Я счел его чем-то вроде странной шутки.

— Простите, ваша светлость?

Он посмотрел на меня в упор, потом опустил глаза на письмо.

— «Двадцать семь человек, — зачитал он вслух. — Судя по их действиям и облику — опытные наемники… Хорошо обустроенный лагерь с примитивными укреплениями».

Он снова поднял взгляд.

— И вы рассчитывали, будто я поверю, что это правда? Вы не могли впятером управиться с таким количеством разбойников.

— Мы застали их врасплох, ваша светлость, — сказал я с самодовольной скромностью.

Лицо у маэра вытянулось.

— Ну, довольно. Оставим этот провинциальный юмор. На мой взгляд, он изрядно отдает дурным вкусом. Просто расскажите мне все, как было на самом деле, и покончим с этим.

— Я и рассказал все, как было на самом деле, ваша светлость. Если бы я знал, что вы потребуете доказательств, я позволил бы Дедану доставить вам мешок отрубленных пальцев. У меня ушел целый час на то, чтобы отговорить его от этой идеи.

Это не вызвало у маэра того отторжения, на которое я рассчитывал.

— Возможно, вы напрасно его отговорили, — сказал он.

Ситуация переставала выглядеть забавной.

— Ваша светлость, если бы я хотел вам солгать, я бы придумал что-нибудь более убедительное.

Я предоставил ему немного поразмыслить над этим.

— Кроме того, если вам нужны лишь доказательства, возьмите и отправьте кого-нибудь проверить это. Трупы мы сожгли, но черепа по-прежнему лежат, где лежали. Я отмечу на карте место, где находится лагерь.

Маэр зашел с другого конца:

— А как насчет второй части истории? Их главарь. Человек, который не обратил внимания на простреленную ногу. Тот, который ушел к себе в палатку и «исчез»?

— Это правда, ваша светлость.

Алверон долго не сводил с меня глаз, потом вздохнул.

— Тогда я вам верю, — сказал он. — Тем не менее это странные и горькие вести, — пробормотал он себе под нос.