К. Колесниченко - Закат [СИ, полностью]

— Где он сейчас?

— Ждет на первом этаже.

— Скажи ему, что я буду рад с ним поговорить.

Дарвин тихо закрыл дверь и вышел в коридор, его мягкий шаг был почти не слышен. Я подумал о том, чтобы наполнить бокал, полупустая бутылка на ощупь была прохладной. Старые и дорогие напитки имеют тонкую вязь рун, которые не позволяют достигать ему комнатной температуры. Никто не любит пить теплый коньяк.

Дверь вновь открылась и в комнату вошел Виктор. На этот раз я услышал его шаги заранее, но остался сидеть на своем месте.

— Продолжаешь пить в одиночестве? — голос у Виктора был чуть напряжен, думаю он размышлял до какого состояния я уже успел напиться.

— Просто продолжаю пить. Тебе налить?

— Нет, благодарю, — он прошел через комнату и сел в кресло возле окна. — Только одиннадцать часов дня.

— Ты не правильно ставишь приоритеты, — заявил я делая глоток, — не только, а уже одиннадцать. Не стоит ждать и подчинятся чужим приоритетам, делай то, что хочешь, а то можешь не успеть.

Виктор наклонился вперед и сложил локти на коленях. Только сейчас я заметил, что он одет в рабочий костюм следователя. Строгие брюки и теплые ботинки с острым носком, на теле плотный, черный свитер с высокой горловиной.

— Слушай, Логан. — его лицо напряглось и во взгляде появилась сосредоточенность. — Я не могу сказать, что понимаю что ты сейчас чувствуешь, мне не приходилось через это проходить. Но я считаю что это не правильно. Александра была отличной девушкой, и не заслуживает того чтобы после ее смерти ты сидел и медленно спивался.

Хорошая речь, так говорят друзья, чтобы подержать тебя в трудную минуту, они не могут тебе помочь, есть проблемы и случаи когда помощь не возможна, но они все равно продолжают быть с тобой и дают то единственное что могут.

Поддержку. Был ли Виктор моим другом?

Я знал следователя не больше недели, и если бы он не оказался моим соседом по дому, сидел бы он сейчас передо мной?

— Не заслуживает говоришь? — я одним глотком осушил бокал до дна и вытер губы ладонью. — Семь лет назад, я так же потерял своих родителей. И знаешь что я узнал с тех пор? — лицо Виктора напряглась еще сильнее. — Что бы ты не делал, каждый день ходил на могилу или целыми днями на пролет проливал бы слезы по погибшим это не имеет значения. Помни ты их или тупо забудь, им до этого нет никого дела, и уж можешь мне поверить, через какое-то время тебе тоже не будет до них никакого дела.

Виктор сжал кулаки, пальцы громко хрустнули.

— Я слышал про них, мне жаль Логан что так все получилось, мне жаль что погибла Александра, но это не повод сидеть в комнате отгородившись от мира и беспрерывно пить, нужно жить, ведь если жизнь такое дерьмо, то не проще ли просто взять и перерезать себе вены?

— Ты слишком спешишь, ты не понимаешь…

— Я и не собираюсь понимать, — повысив голос перебил меня следователь. — Мне достаточно и того что я вижу. Ты сидишь в этой комнате уже второй день и только делаешь себе хуже. Ты не должен так поступать, мы еще должный найти того кто это сделал. Молах сказал что ты уже сталкивался с этими типами, это может помочь.

Виктор и сам до конца не понимал о чем говорит. Я смотрел в его глаза и видел как в них мелькают самые разные чувства, отголоски десятков мыслей проскальзывали где то глубоко в нем. Он знал что мы должны действовать, искать виновных и думать над тем как не допустить повторения прошлых ошибок, не позволить обстоятельствам и чужой воли забрать близких.

Стремление к действиям в человеке горит почти всегда, огонь что то изменить, доказать себе и в первую очередь другим людям что ты способен не только сидеть на месте и вести свое существование. Ты можешь больше, намного больше. Но подобно обычному огню, такие порывы нужно питать настоящими поступками, а не только размышлениями как изменится твоя жизнь после того как ты это сделаешь.

— Ты сейчас говоришь о месте, Виктор. Но скажи, ты хоть раз мстил?

— Нет, — он не отвернул головы. — Но считаю, что у меня появилась достойная причина сделать это в первый раз.

— Ты не знаешь, о чем говоришь. Спроси у своего начальника, он тебе объяснит, к чему приводят подобные желания.

Выживший, искалеченный после плена Молах был лучшим учителем чем я. Его опыт не ограничился простыми душевными шрамами, которые можно забыть, приняв достаточно вина.

— Он сказал, что месть не дает ничего кроме разочарования, — странно что они вдвоем вели беседу о подобных вещах. — Но она помогает вернуться к жизни, помогает двигаться дальше и оставить прошлое в прошлом.

Я посмотрел на темно желтую бутылку, в которой еще оставался янтарный напиток, ничего кроме временного помутнения он не способен мне дать. Затем перевел взгляд на замершего в ожидании Виктора. Он предлагал мне найти виновного и посмотреть сколько в нем крови. Два выбора, не громадных и пугающих своим будущем, а простых поворотах, которые мы совершаем каждый день. Но каждый из них был всего лишь начальной точкой, последствия от выбора которой придут позже.

Думаю Александре бы не понравилось что я сижу и бессмысленно просаживаю деньги ее отца.

— Как твое ухо?

От неожиданного вопроса, Виктор сначала удивился, а затем медленно расслабился. Я видел, как он сделал кажущийся ему незаметный выдох.

— Отлично, — он повернулся ко мне левой стороной лица, показывая вполне живое и розовое ухо. — Целители прилатали его почти сразу же, сказали что мне повезло, ничего опасного не успело попасть в рану. Но когда они его пришивали, это было ужасно.

— Целители не признают анестезию и обезболивающие, — сказал я. — Просто они сначала учатся резать а потом лечить. Что с ногой Молоха?

— Кость выправили, и наложили заклятие. К завтрашнему обеду она должна срастись полностью. Пока что он находится в госпитале. Целители обещают, что ему нужно лежать еще неделю, но думаю он выйдет оттуда намного раньше. А как вышло, что ты оказался здесь? — он кивнул на кресло. — Я думал, ты лежишь в одной из палат.

— Целители не слишком любят лечить вампиров, — коротко ответил я. На самом деле, как сказал мне Дарвин, меня сюда привезли лишь благодаря содействию Катарины. — Тем более меня вылечить достаточно просто.

Я показал ему темную бутылку без марочной этикетке, стоящую на полке, возле кровати. Виктор кивнул, показывая, что понял о чем я говорю. Затем достал из кармана брюк сложенный вдвое конверт.

— Кстати, тебе пришло письмо, — он протянул его мне, для этого ему пришлось приподняться с кресла, — принес обычный посыльный, мальчишка лет тринадцати.

Я развернул его и присмотрелся на восковую печать. Открытый глаз в центре монеты — символ дома Каддо.

— Это от Квалена.

— А кто это?