Евгений Щепетнов - Дикие земли

Воины же не утруждали себя лишней одеждой — благо климат позволяет. Их костюм — набедренная повязка, что-то вроде шотландского килта, под которым нет ничего. Это было видно, когда случайный ветерок задирал подол одеяния. Впрочем, мужчины в таком случае ничуть не смущались, вероятно, считая, что так лучше оценят их достоинства.

А вот варварский обычай подпиливать передние зубы был ужасен — представляю, какие муки они терпели, чтобы превратить себя в этакую акулу. Странно было и то, что нам о них рассказывали как о кочевниках, а они жили оседло. Скорее всего, сведения об орках, как и обо всех Диких землях, были неверными и отрывочными.

Нам принесли угощение, и мы заработали челюстями, запивая все отваром каких-то листьев — чем-то вроде чая. Я посматривал на сидящую рядом старшую жену, она была спокойна, но сумрачна — само собой, когда жизнь меняется так быстро и радикально, задумаешься тут…

— Скажи, Асанта, много ли у нас лошадей?

— Сто двадцать. Кроме того — сорок коров, сто овец.

— Ничего себе! Да, Сарк был богат! А как вы с ними обходитесь? Кто за ними ухаживает? Кто пасет?

— Они в общем стаде, за ними следят молодые парни, еще не принятые в воины. Они пасут их, охраняют, оберегают от хищников и врагов.

— А много врагов? Кто-то нападает?

— Конечно! Постоянные войны. Этот отряд, с которым ты приехал, как раз отправлялся в набег на племя татантуров. Мой покойный муж Сарк любил воевать, он много пригонял скота, привозил имущество и женщин. Что-то продавал, попользовавшись, — женщин, к примеру, что-то оставлял — скот, украшения. Он был сильным воином — честь тебе, что ты сумел его победить в поединке. Он был предводителем одного из отрядов воинов — Белые лица. Никто его не мог победить. Только ты смог. Вы насытились? Отдохнешь после обеда? Может, прислать к тебе молодую жену, чтобы она усладила тебя ласками? Может, ты хочешь меня? Я опытная женщина, тебе понравится.

— Ох, нет… — усмехнулся я, — я предпочитаю свою прежнюю жену, извини. Ты лучше пошли мальчишку к Кранту, пусть придет за мной. Я же лекарь, колдун, умею лечить болезни. Меня попросили заняться вождем.

— Колдун? Жаль, что ты уезжать задумал… нам бы все женщины завидовали — воинов-то полно, любимое занятие мужчин тыкать своими глупыми палками и железками друг в друга, а вот колдунов очень мало. Ты сильный колдун, сильнее нашего шамана?

— Не знаю, сильнее ли… может, и сильнее. Он же не может лечить, а я могу.

Асанта крикнула бегающему возле дома мальчишке, приказав ему бежать к вождю, и тот унесся, сверкая пятками.

— Хорошо бы, чтобы, прежде чем уйти, ты оставил ребенка нашей младшей жене — нам бы нужен был ребенок от белого колдуна — все бы женщины нам завидовали!

— Сомневаюсь, что моя белая жена одобрит это, — закашлялся я, поперхнувшись чаем.

— А ты спрашиваешь ее мнение? У вас женщины, как я погляжу, имеют много власти. Жаль, очень жаль, но все-таки подумай над этим, она очень миленькая, Сарк за нее много скота отдал.

Я передал моим друзьям то, о чем мы говорили с Асантой, опуская некоторые пикантные подробности. Они заинтересовались, пытались расспрашивать, но я остановил их, сказав, что потом выясню детали, сейчас не до того, некогда. И точно — в дверном проеме показался Крант. Я с трудом узнал его без белой страшной маски, нанесенной на физиономию. Без нее он выглядел вполне приличным парнем с открытым доброжелательным лицом — пока не откроет рот и не покажет свои заточенные, как у акулы, зубы. Тогда сразу вспоминаешь, что это не обычный юноша, загоревший на солнце, а опасный орк-убийца, с детства воспитываемый для войны, разбоя и грабежа.

— Готов, Витор, лечить моего отца? Пойдем к нему?

— Пошли. Ребята, оставайтесь здесь, я сам схожу. Скоро вернусь, и тогда обсудим планы на будущее.

Мы вышли из хижины, и воин повел меня к центру деревни, где стоял большой дом — впрочем, ненамного больший, чем моя хижина. Видимо, покойный Сарк занимал в племени довольно высокое положение.

Почему-то всегда дом вождя — во всех селах, городах и столицах — находился в центре. Возле него стояли вооруженные воины, обвешанные железом. Они смотрели на меня так грозно, как на потенциального супостата, вероятно, вознамерившегося унести их гниющего вождя в дальние страны.

Мы вошли в хижину, и, несмотря на проветривание, в нос шибанул отвратительный запах гниющего мяса. Я уже понял, что работа будет нелегкой… Сохранить бы в желудке то, что я опрометчиво съел полчаса назад.

Вождь лежал на циновках, а рядом с ним находилась экзотическая личность, обвешанная амулетами, фигурками зверей, кусочками зеркал (где они их взяли? Видимо, выкопали). В носу у него была продета кость, что, впрочем, не мешало ему произносить заклинания, помогающие больному как мертвому припарки.

Он оглянулся на нас и злобно прошипел:

— Чего ты привел этого белого? Если уж моя магия не помогла, белому тут делать нечего! Прогони его отсюда!

— Магст, хуже уже не будет! — спокойно сказал сын вождя. — Дай ему полечить отца, почему ты против? Или ты ждешь, что твой сын займет место вождя, когда отец умрет?

— Ты, щенок, осмеливаешься мне, шаману, говорить такие слова?! Да я тебя прокляну сейчас так, что ты сгниешь, как твой отец! — Шаман вдруг замер, как будто спохватившись, что сболтнул лишнего, и вышел из хижины, бормоча на ходу проклятия всем этим белым и их друзьям.

Вождь открыл глаза, потом с трудом спросил:

— Кто это, Крант?

— Это колдун, из-за пустыни. Я привел его для того, чтобы он тебя полечил, отец. Позволь, он тебя полечит. Колдовство шамана все равно не помогает…

— Пусть лечит… — слабо двинул рукой вождь, — все равно мне осталось жить недолго. Хуже уже не будет. Может, хоть умру быстрее…

Крант махнул мне рукой — давай, мол, и я подошел к постели умирающего.

Зрелище было ужасное: с его тела слезала кожа как перчатка, обнажившиеся мышцы местами почернели — похоже, начиналась гангрена. Непроизвольно я буркнул себе под нос:

— Как он еще жив-то, непонятно.

Сын, похоже, меня услышал и с гордостью в голосе сказал:

— Он был очень сильным человеком, самым сильным в племени! Никто не мог его победить, даже Сарк! Потому и жив до сих пор, он сопротивляется смерти, не дает себя увести.

— Скажи, Крант, а когда это все началось? Когда он заболел?

— С год назад. Может, поменьше… точно не помню. Вначале у него была слабость, лихорадка, потом становилось все хуже и хуже, и скоро он уже не мог передвигаться без помощи, а сейчас он уже… ну сам видишь. Да, вот еще что — волосы у него вылезли, и рвало его сильно.

— А шаман лечил его? Давал ему что-нибудь пить — лечебные отвары, травы какие-нибудь?