Павел Шумилов - Давно забытая планета. Дракон замка Конгов

Шевелиться в скафандре было трудно. Сэм переключил систему дыхания на чистый кислород и сбросил давление до двух десятых атмосферы. Потом прикинул свои запасы. Воды и продуктов в скафандре на неделю, кислорода — с учетом пойманных баллонов — на две недели.

Как удачно все сбалансированно — подумал он — умру от жажды и удушья одновременно. Глупейшая ситуация. Смогут меня спасти? Мою орбиту вычислить легко. Время, когда я сюда попал, известно с точностью до микросекунды. Скорость вращения станции легко измерить. Вычислят, в какую сторону я вылетел, переправят сюда орбитальный буксир и отловят. Если успеют. Только бы догадались, что в камере дна нет. Должен же Ким догадаться, что не мог я всю кучу багажа из камеры за восемь секунд вытащить. Ну, подумает, что меня из камеры вынули. Я же сам замутил ему мозги Местными. Они неделю ждать будут, только потом начнут беспокоиться. Нет, самому надо выпутываться.

Сэм включил на всякий случай аварийный радиомаяк, вытянул из кармашка скафандра карабины и защелкнул на вентилях баллонов. Потом свинтил с одного баллона свежеизготовленный редуктор и попытался согнуть патрубок. Не получилось. Привинтил редуктор на место и, используя его как рычаг, согнул все–таки патрубок, направив его вдоль оси баллона. Теперь не свинчивался редуктор — мешал вентиль. Чертыхнувшись, Сэм срезал редуктор лазерным пистолетом.

— Переделал кислородный баллон в реактивный двигатель. Попытаюсь причалить к станции — наговорил он в черный ящик. До станции было уже больше трехсот метров. Сэм зажал второй баллон между ног, приоткрыл вентиль на первом. Первые минуты никак не мог справиться с управлением. Отдача струи раскручивала его вокруг центра тяжести. Ничего не получалось, пока Сэм не догадался корректировать направление струи рукой в перчатке. Уже через минуту удалось погасить вращение.

— Лечу к станции, — надиктовал он. — Станция вращается. Буду заходить с полюса.

Теперь управлять полетом было легко и приятно. Раздражала только большая инерционность. Заметное изменение ориентации начиналось секунд через пять после изменения положения руки. Первая попытка захода на швартовочную площадку провалилась. Он слишком разогнался, не смог погасить скорость и пролетел по инерции еще метров тридцать. Зато второй заход был выполнен мастерски! Сэм затормозил в полуметре от леера, закрыл вентиль баллона, подтянулся и зафиксировал каблуки в гнездах фиксаторов на палубе. Манометр на баллоне показал, что израсходована всего треть запаса кислорода.

— Нахожусь на швартовочной площадке. Иду к шлюзу. Пытаюсь открыть наружную дверь. Кнопка не работает, открываю вручную. Открыл, вхожу в шлюз, — комментировал Сэм. — Черт, темно. Замечание на будущее — на шлеме надо сделать фонарь помощнее. А, нет, это я его на вполсилы включил. Открываю внутреннюю дверь. Мать моя!

Дверь шлюза выходила в ангар. Весь потолок ангара, который снаружи выглядел металлическим, изнутри был прозрачным. Огромное помещение заливал яркий солнечный свет. В центре, принайтованный к полу, стоял настоящий космический корабль. Шаттл. Не какой–нибудь там уродец, орбитальный буксир, не угловатый посадочный модуль для безатмосферных планет, а белоснежный красавец! Дельтавидное крыло, два вертикальных киля, сопла двигателей диаметром в человеческий рост. Изящные линии не портили даже следы копоти на обшивке. В немом восхищении Сэм минуту любовался кораблем. Потом отцепил карабины от баллонов с кислородом и, оттолкнувшись от перил, поплыл к кораблю. Провел рукой по кромке крыла, потрогал сопло двигателя. Прижавшись стеклом гермошлема к иллюминатору, долго и восхищенно рассматривал кабину.

— Нахожусь в ангаре. Огромное помещение. Весь потолок прозрачный. Видно все небо. Очень красиво. Иду к нуль–камере — скороговоркой надиктовал для черного ящика.

Найти нуль–камеру оказалось несложно. Сэм достал из кармана скафандра крошечный карманный компьютер, воткнул фидер в гнездо большого компьютера нуль–т камеры. Другой фидер воткнул в такое же гнездо своего компьютера, одел на палец перчатки специальный наперсток с острым кончиком и начал осторожно нажимать кнопки на миниатюрной клавиатуре. Установив связь через нуль–канал с Земной орбитальной, переключился на обычный, акустический канал.

— Ким, ты меня слышишь? Мы были идиотами. Выдумывали всякие ужасы, а тут в камере просто пола нет, слышишь? Наши киберы прямиком в космос вылетали. Они сейчас тут по всей орбите раскиданы, слышишь?

— Сэм, это ты? — ударил в наушники девичий голос. — Сэм, Сэмик, это ты?

— Санди, ты умница! Ты золото! Самородок! Если бы не твой багаж, я сейчас летал бы в открытом космосе и плакал слезами с кулак величиной. Я вернусь, расскажу, ты со смеху умрешь. Санди, представь, сижу я на кислородном баллоне верхом, как на лошади и лечу задницей вперед! Санди, передай Киму, сюда нужно послать четырех орбитальных монтажников с сеткой 30 на 20 метров. Пусть закрепят сетку тросами по краям дыры, чтобы груз в космос не вылетал. А потом пусть посылает сварщиков и металлоконструкции. Надо стены и пол варить.

— Я передам, Сэмик.

— Передай, только пусть не жадничает и не порет горячку. У меня тут воздуха на полторы недели, воды и продуктов на неделю. Это то, что с собой. На складах я еще не смотрел. Воду и воздух точно найду, а продукты, конечно, испортились.

— Я передам, Сэмик.

— Да, Анне и Лире пока не говори, где я. Скажи, кончаем ремонт большой камеры, только не уточняй, какой. Тогда все будет честно. А Угольку можешь сказать, только предупреди, чтобы не проболталась.

— Я скажу, Сэмик.

— Санди, ты чего носом хлюпаешь?

— Это не я, это помехи.

— Да ну! Слушай, ты сокровище! Конец связи. Оставляю компьютер на линии, если что срочное, надиктуй, я приду, прослушаю. Следующий сеанс связи через четыре часа. Пока.

Прошла, казалось, вечность, прежде, чем появились всадники. Первым скакал След. Он перевесился из седла почти до земли и не отрывал глаз от цепочки следов где–то в метре перед копытами лошади. За ним, весело переругиваясь, скакали остальные. Подъехав к истоптанной площадке, След остановил лошадь, выпрямился в седле и присвистнул.

— Хорь! — крикнул он. — Ты проиграл. Она разбирается в Игре лучше всех нас вместе взятых. Будь я проклят, если хоть раз видел такое, — След сделал широкий жест рукой.

Мужчины ошеломленно молчали, лишь Хорь вполголоса матерился. Он сразу как–то сник, потерял интерес к Игре. След медленно обошел вокруг площадки, стараясь не затоптать отпечатки Сандры.

— Я мог бы направить вас каждого по одному из следов, но уверен, что никто ничего не найдет, — сказал он. — Вот этот след сдвоен, а здесь она шла задом наперед. А вот это — это просто чудо! Сначала она шла здесь задом наперед, а потом по своим же следам прошла нормально.