Уилл Эллиот - Тень

— Не смотри, — велел тот же голос.

Кейс послушно отвел взгляд.

Голос, казалось, шел не сверху, а из самой вибрирующей земли под ногами, заставляя Кейса дрожать всем телом.

— Я не являл себя представителям твоего племени раньше. И убедился, что не надо этого делать и впредь. Твое появление здесь вызвало во мне не гнев, как я боялся. Оно принесло печаль, которой я не ожидал. Сейчас я пытаюсь говорить голосом, похожим на твой, чтобы ты мог меня слышать. Трудно выразить в нескольких словах все, что было бы нужно, и так, чтобы ты понял меня. Если я скажу больше, твой разум наполнится моей мыслью, утонет в ней и от него не останется ничего. Ты исчезнешь.

Кейс снова по-идиотски рассмеялся. Он ни разу в жизни не чувствовал себя таким маленьким и почему-то из-за этого ощутил ранее не познанную свободу. Чего бояться? Этот огромный монстр вряд ли страшнее его старой знакомой — смерти!

— Ты тот самый дракон, которого тут поминают все кому не лень? — спросил Кейс.

— Я — Вьин, восьмой из Его выводка. У твоих ног лежит дар, который я сотворил. Он был сделан не для тебя. Не прикасайся к нему пока. Посмотри.

На земле среди сломанных или растолченных в порошок чешуек что-то блеснуло. Это было ожерелье — сияющее, прекрасное.

— Другие пока не знают о моих замыслах — как и о том, что ты здесь. Прибегнув к хитрости, я сумел скрыть твое появление от них. Этот дар я тоже таю здесь, хотя со временем они, разумеется, узнают о его существовании и будут разгневаны. Возможно, они сделают похожие дары, которые станут соперничать с моим. Они могут попытаться. Если так, то у них впереди мало времени — на творение нет даже короткой человеческой жизни. Я же создавал свой дар на протяжении многих, многих поколений. Я предвидел тысячи случайностей. В своей работе я подготовился к каждой из них. Их же попытка будет торопливой и потому неудачной. Не прикасайся к нему пока. Наблюдай за мной.

Одна из лап дракона потянулась, смахнула порошок, собравшийся на полу пещеры, и обнажила скрывавшийся под ним камень, который жалобно затрещал, стоило громадной ступне опуститься на него. Чешуя зверя подернулась рябью, все сухожилия натянулись, когда огромные когтистые пальцы, каждый из которых был больше Кейса, напряглись, отламывая кусок пола. Огромная лапа повернулась вверх. На ней лежал кусок камня размером с машину. Когти Вьина медленно сжались вокруг него.

— Это — и все сущее — сделано из одного и того же материала, взятого в разных количествах и пропорциях. Смотри. — Дракон сжал обломок, и раздался грохот, напомнивший Кейсу канонаду. Камень превратился в пыль. Легкий вздох Вьина — и она поднялась в воздух облаком и повисла, мягко мерцая. Драконья лапа медленно прошла сквозь нее. — Я могу создать из подобного сырого материала куда более интересные вещи, от которых будет намного больше пользы, нежели от камня… Ты понимаешь меня?

У Кейса закружилась голова.

— Нет, сэр, признаться, не понимаю.

Огромная голова дракона склонилась к нему, по взъерошившейся чешуе побежали искры.

— Ты и сам создан из этого вещества, — произнес Вьин. — И каждый твой сородич сформирован так же. Из этого материала можно сделать более полезные вещи, чем ты или другие, однако закон моего Родителя запрещает это.

И все же законы во многом неверны и давно не устраивают нас. Мой Родитель более велик, чем все мы, вместе взятые, ибо мы были созданы Им. Но мой Родитель спит. Стена появилась, когда мой Родитель проснулся в прошлый раз. Ты стоишь сейчас передо мной, почти не испытывая страха. Но я скажу тебе нечто, что заставит твоих сородичей содрогнуться от ужаса. Маятник качнулся.

Огромная лапа стала опускаться все ниже и ниже, пока не нависла прямо над Кейсом.

— Я не ненавижу таких, как ты. Я не желаю вам смерти. И все же я почти уверен, что вы погибнете. Пятеро из моих сородичей ненавидят вас лютой ненавистью и винят в том, что мы заключены здесь. Еще двое говорят, что некоторые из вас должны выжить, когда мы обретем вновь свободу, хотя бы ради Иномирья, твоей земли, которую оберегает наш Родитель. Они будут зваться излюбленными. Ими станут те, кто поможет нам освободиться.

С этим я тоже не согласен. Но я обманываю весь свой выводок. Я хочу, чтобы вы все выжили, и желаю существовать рядом с вами в мире. Я не могу убедить даже своих братьев разделить мое мнение. И не способен добиться этого силой. Я — их главный столп, но остальные тоже обладают силой и мощью.

Массивное тело вновь дернулось. Лапа Вьина еще раз прошла сквозь мерцающее облако пыли, которая не опускалась на землю.

— Из этой материи я могу создать куда более полезные и ценные вещи, чем жестокий камень тюрьмы. И все же плоть, наполненную живым духом и разумом, я не могу воссоздать. Тебе не хочется больше жить?

Кейс покачнулся. Он едва расслышал собственный голос, произнесший:

— Нет. Убей меня, если хочешь. С меня достаточно.

— Твоя смерть — не мое желание, иначе оно бы давно уже осуществилось. Я говорил с тобой, чтобы объединить наши цели, и это теперь сделано. Мои слова проведут тебя по новым тропам, но это путешествие далеко не из приятных и небезопасное. Внемли мне! Даешь ли ты мне благословение на попытку изменить материю, составляющую тебя? Она послужит лучшей цели. Я поступлю так, лишь если ты желаешь этого. Только тогда.

Пещера начала вращаться вокруг Кейса. Он упал, угодив головой в мягкую насыпь из растолченных чешуек. Ожерелье ярко блестело и сияло у самых его ног. В голове крутилась лишь одна мысль: оно было очень красивым.

— Отвечай, — велел Вьин.

— Да. Не знаю… что ты имеешь в виду… но да.

Два ярких драконьих глаза приблизились к нему, излучая пульсирующий свет, окунув его в свой жар, изливая сияние. Тепло и запах огромного зверя поглотили Кейса без остатка. Камень под его жалким, почти безжизненным телом застонал под тяжестью гигантского тела. Дракон открыл пасть. Челюсти сомкнулись вокруг человека, бережно и осторожно поднимая его в воздух, но Кейсу показалось, что он просто летит. А затем его поглотила тьма.

Ноги Анфена давно покрылись волдырями и ослабли, но он, спотыкаясь, упрямо брел на север по Великой Разделительной Дороге. Вскочив на заднюю приступку проходящего мимо фургона с продовольствием, он существенно сократил дорогу, прежде чем возница заметил его и заставил спрыгнуть, свернув на тряскую обочину. Когда это случилось во второй раз, Анфену пришлось несладко. Но воин, покрытый многочисленными царапинами и синяками, вернулся на дорогу и продолжил путь навстречу собственной смерти, которую он начинал ждать с все большим нетерпением.