Джордж Мартин - Пир стервятников

У Бриенны в животе точно нож повернули.

— Сир Хиль, — с трудом выговорила она.

— Ее лучше не трогать, ребята, — предостерег сир Хиль Хант. — Это Бриенна Красотка, Тартская Дева, зарубившая короля Ренли и половину его Радужной Гвардии. Подлость ее не уступает уродству, а страшней ее нет никого… разве что ты, Нужник, но твой папаша был задницей буйвола, так что тебе простительно. Ее-то отец — Тарт Вечерняя Звезда.

Стражники, заржав, отвели алебарды.

— Может, ее под стражу взять, сир? — спросил сержант. — За убийство Ренли?

— А зачем? Ренли был мятежником. Мы тоже были мятежниками, все до единого, но теперь верно служим королю Томмену. — Рыцарь сделал крестьянам знак проезжать в ворота. — Стюард его милости порадуется вашему товару. Вы найдете его на рынке.

Старик приложил костяшки пальцев ко лбу.

— Благодарствую, милорд. Настоящего рыцаря сразу видно. Пошли, жена. — Они снова впряглись и загрохотали колесами по булыжнику.

Бриенна двинулась следом, Подрик за ней. Настоящий рыцарь… м-да… Слева, у входа в переулок, стояла разрушенная конюшня. Наискосок от нее, на балконе своего заведения, перешептывались три полуодетые шлюхи. Одну Бриенна как будто помнила по лагерю — та как-то спросила, что у нее в бриджах, хрен или дырка.

— В жизни не видал лошади безобразнее, — высказался сир Хиль, глядя на Подрикова скакуна. — Странно, что на ней сидите не вы, миледи. Не хотите отблагодарить меня за вмешательство?

Бриенна спешилась, оказавшись на голову выше рыцаря.

— Я отблагодарю вас при случае — на турнире.

— Как отблагодарили Рыжего Роннета? — засмеялся Хант. Красивый переливчатый смех заставлял забыть о его некрасивом лице. Когда-то это лицо казалось Бриенне честным, но после стало ясно, что она ошибалась. Взлохмаченные каштановые волосы, ореховые глаза, небольшой шрам у левого уха, ложбина на подбородке и нос крючком. А вот смех у него славный, и смеется он часто.

— Разве вы не должны охранять ворота?

Он скорчил гримасу.

— Мой кузен Алин гоняется за разбойниками. Он, несомненно, вернется с головой Пса, покрытый славой, а я должен вместо него стеречь эти ворота, благодарю за напоминание. Надеюсь, вы остались довольны мною, моя красавица. Что вы, собственно, ищете?

— Конюшню.

— Есть одна у восточных ворот. Эта сгорела.

Бриенна и без него это видела.

— Касательно того, что вы сказали солдатам. Я была с королем Ренли в миг его смерти, но убило его колдовство. Клянусь в этом на моем мече. — Она взялась за рукоять, готовая сразиться, если Хант в глаза назовет ее лгуньей.

— Угу. А с Радужной Гвардией разделался Рыцарь Цветов. Сира Эммона вы, пожалуй, еще одолели бы — он всегда лез на рожон и легко уставал. А вот Ройса вряд ли. Как боец он был вдвое лучше вас… хотя вы и не боец. Жаль, что нет слова «боица». Что же привело Тартскую Деву в Девичий Пруд?

Я ищу сестру, девицу тринадцати лет , едва не сказала она. Сир Хиль отлично знает, что у нее нет сестер.

— Мне нужно повидать одного человека в месте под названием «Смердящая гуска».

— Я думал, Бриенна Красотка с мужчинами не встречается, — подковырнул он. — «Смердящая гуска»… подходящее имечко. Пахнет там уж точно не благовониями. Это около гавани, но сначала вы отправитесь со мной к его милости.

Сира Хиля Бриенна не боялась, но ведь он — один из капитанов Рендилла Тарли. Стоит ему свистнуть, и на подмогу прибежит сотня солдат.

— Разве я под арестом?

— По делу Ренли, вы хотите сказать? Да кто он такой? Короли у нас давно поменялись, иные и по два раза. Про него все и думать забыли. — Он взял Бриенну за локоть. — Прошу вас сюда.

Она отдернула руку.

— Сделайте одолжение, не прикасайтесь ко мне.

— Извольте, — с кривой улыбкой ответил он.

Бриенна с трудом узнавала памятный ей город, пустой и разрушенный. Теперь на улицах толпились свиньи и ребятишки, а сожженные дома почти все снесли. На пустырях зеленели огороды, стояли торговые палатки и рыцарские шатры. Строились повсюду: на месте сгоревшей деревянной гостиницы росла каменная, на городской септе клали новую крышу. Пилы и молотки звенели в осеннем воздухе. Рабочие таскали бревна, десятники разъезжали туда-сюда. У многих на груди красовался охотник Тарли.

— Город отстраивают солдаты? — удивилась Бриенна.

— Они предпочли бы, конечно, играть в кости, пить и развратничать, но лорд Рендилл счел за лучшее занять их работой.

Она полагала, что Хант отведет их в замок, но он шел к гавани. Торговые корабли снова вернулись в порт, отметила она с удовлетворением. У причалов стояли одна галея, один галеон, большой двухмачтовый баркас и два десятка рыбачьих лодок. В заливе тоже виднелись рыбаки. Если в «Смердящей гуске» ничего мне не скажут, куплю себе место на корабле , решила Бриенна. До Чаячьего города она доберется быстро, а оттуда и до Гнезда недалеко.

Лорд Тарли вершил правосудие на рыбном рынке.

У самой воды установили помост, к которому приводили обвиняемых. Слева стояла виселица с петлями человек на двадцать. Пока что на ней болтались четверо — один недавний, трое давнишних. Мертвеца, созревшего в самый раз, клевала одинокая ворона — все прочие разлетелись, напуганные толпой горожан, которые собрались в надежде увидеть, как будут вешать еще одного.

Лорд Тарли сидел на помосте вместе с лордом Моутоном, бледным рыхлым человеком в белом дублете, красных бриджах и горностаевом плаще, застегнутом пряжкой-лососем из червонного золота. Сам Тарли был одет в кольчугу, вареную кожу и стальной панцирь. Над левым его плечом торчала рукоять большого меча. Меч этот, по прозванию Губитель Сердец, был гордостью его дома. Внизу стоял щуплый подсудимый в домотканом плаще и грязном кафтане.

— Я никого не трогал, милорд, — донеслось до слуха Бриенны. — Просто взял то, что оставили септоны, когда убегали. Если хотите отрубить мне за это палец — нате, рубите.

— Да, вору обычно отрубают один палец, — жестким голосом ответил Тарли, — но тот, кто ворует в септе, крадет у богов. Семь пальцев, — приказал лорд, обращаясь к капитану стражи. — Большие оставьте ему.

— Семь?! — Вор, побледнев, затрепыхался в руках схвативших его стражников, но слабо, как будто казнь уже совершилась. Бриенна невольно вспомнила, как закричал сир Джейме, когда аракх Золло отсек ему руку.

Следующим перед судом предстал пекарь, обвиняемый в том, что подмешивал опилки в муку. Ему лорд Рендилл назначил штраф — пятьдесят серебряных оленей. Пекарь поклялся, что у него нет таких денег, и лорд присудил один кнут за каждую недостающую монету. Далее пришла очередь изможденной серолицей женщины, наградившей дурной болезнью четырех солдат Тарли.

— Полить ей срамные части щелоком и бросить ее в темницу, — распорядился лорд. Пока рыдающую потаскуху волокли прочь, ему попалась на глаза Бриенна, стоявшая между Подриком и сиром Хилем. Лорд нахмурился, но не подал виду, что узнал ее.