Александр Саргарус - Программа приручения илли проект Гелеарр (Часть-3, неоконченная)

– Хорошо. Я пошел.

– А может доешь? – спросила мать.

– Да нет, не хочу. Все, всем пока.

– Иди, иди. Я еще позвоню преподам, чтобы они тебе какую-нибудь задачу посложнее нашли.

– Да, – обернулся Чарли на пороге дома и улыбнулся, – они умеют.

Сын ушел. Родители некоторое время сидели за столом молча. Потом мать сказала отцу:

– Выгляни, он точно ушел?

Отец выглянул во двор. Сына нигде не было видно.

– Ну, кажется, ушел.

Женщина спустила с потолка большой круговой коммуникатор и включила его. На экране появилось лицо мужчины средних лет и спросило:

– Да?

– Кажется, у нас новая проблема, – сказала женщина.

– Какая?

– Он начал вспоминать не то, что надо.

– Это как?

– Ему приснилась мертвая Каролина и чернохвостая покачивающаяся тварь.

– Каролина мертвая как…

– Да, как Криптойл.

– Эх… хреново это. Кажется, прав был Шейн.

– Вы мне вот что объясните: как может сементарис «вспоминаться»? Он же и есть причуда из воспоминаний. Пусть и специально внесенных, но…

– Быть может, ты не знаешь, но человеческая память устроена так, что мы запоминаем даже те моменты, когда что-то вспоминаем. А так как, никогда и не было такого воспоминания, то и запомнил он его заново. А мы когда сементарис снимали, то воспоминания о его деятельности не удалили.

– А почему?

– Потому, что сементарис – искусственное воспоминание. А вот то, что о нем помнит человек – уже естественное. Мы воспоминания с участием сементариса только блокировали. Но если у него расшатались блоки, то это может быть чревато неприятными последствиями.

– Почему? – спросил мужчина по эту сторону экрана.

– Потому сементарис – вирусное явление. А копия вируса, как известно, может быть достаточно опасной, даже будучи лишенной приличной части вредоносного кода.

– Но мы же о разуме говорим, – сказала женщина. – А вы сравнение с компьютером приводите. Разум – это все-таки не компьютер.

– Да? – ухмыльнулась физиономия на экране. – Кто сказал?

– Но…

– Вот что, милочка, ваша роль не разбираться в сути строения разума, так что не лезьте не в свою стезю.

– Хорошо. Зачем тогда нужно было делать вредоносным сементарис?

– А это вообще-то его суть. Как и обычного компьютерного вируса. Если бы мы категорически не хотели им вредить, то и не ставили бы сементарисы.

– Так что теперь делать? – спросил мужчина по эту сторону экрана.

– Придется его на что-то перестраивать.

– Перестраивать?

– Да. Внимание его надо на что-то другое обратить. Причем резко, чтобы хотя бы немного шокировать. Иначе он может и не забыть на время то, о чем сейчас думает.

– А почему бы просто не стереть все и не начать заново?

– Потому что на город рухнул корабль, если вы уже забыли.

– И что?

– А то, что оборудования у нас больше нет. Его завозить надо. Это несколько дней пройдет. За это время, если дальше так пойдут дела, он не только может вспомнить не то что положено, но и еще и кардинально убедиться в том, что мы ему враги.

– С чего вдруг? – спросила женщина. – Если мы все равно все сотрем…

– Милочка, а вы знаете, что концентрированная злость – это хуже генетической памяти?

– Э-э-э… чего?

– Короче, если он успеет вспомнить все то, что ему наплели про нас, пока он к нам не попал, а также учитывая то, в каком свете мы после этого предстанем в его глазах, может произойти эффект резонанса отрицательных эмоций. Выразится это в дополнительной озлобленности по отношению к корпорации и тогда уже с 90% вероятностью мы не сможем ему заблокировать бывшие воспоминания, так как он сам будет разрушать все блоки чуть ли не быстрее, чем мы будем их ставить.

– А почему так?

– Потому что разум, как ни странно, не враг самому себе. Он может навредить себе по незнанию или по убеждению. Но также по убеждению он способен сам себе помогать такими силами, которые в обычной жизни дремлют, ожидая, пока человек разумный дойдет до того уровня развития, дабы ими пользоваться. Учитывая возможности вехимировцев, которые мы сами в них взрастили, в результате мы можем получить серьезного врага из того, кто меньше всего нам во врагах нужен.

– Если они такие страшные, как вышло, что мы их в унокосне проморгали?

– Не проморгали, милочка. У нас их увели из-под носа. Видимо, считать себя самой секретной конторой с самыми далеко идущими и сверхпродуманными планами было чудовищной ошибкой. Нашелся кто-то более секретный и более дальновидный.

– Только чего эти самые хитрожопые умудрились затащить наших вехимировцев в самое нежелательное место в галактике? – заметил третий собеседник.

– Судя по тому, какая сейчас складывается картинка, это было просто нелепым стечением обстоятельств, – сказало лицо на экране.

– Обстоятельств? Если они узнали, что прилетело на том корабле, то какого черта они полетели к проблеме, а не от нее?

– А ты бы у них спросил это, умник!

– Да нет, просто это нелогично. Если они знали, кого утащили у нас из-под носа, то зачем же подвергать их такой опасности?

– Вот это нас и ставит в ступор.

– Ладно, фиг с ними, с этими неизвестными. Откуда Билл знает про чернохвостых?

– Он сражался с ними.

– Вот так просто? Он сражался… а вам не кажется, что это уже перебор?

– Вы видео с «Такара» видели?

– Да.

– Вот это был перебор. Самое главное, что после такого видео мы ждали именно ее к нам в гости. Ан нет, эти двое прилетели. Выходит она такое уже вытворяет без активированного сементариса.

– И что?

– А то, что есть те в этой галактике, кто прекрасно знает, кто эти ребята и на что они способны. Мало того, они еще прекрасно знакомы со всеми нюансами, и умеют их обходить. Я не удивлюсь, если они умеют и сементарисы снимать.

– Но ведь запаролены же сементарисы-то!

– Да, а сержант Гейл стащил с «Такара» пароли-то! И чего-то мы его найти не можем. То есть весьма вероятно, что он их отвез тем, кому нужно, тем, кто разбирается…

– Кстати, по поводу… что там с нападением вчерашним. Выяснили кто это был?

– Нет.

– Ну ребята…

– Мы выяснили только то, что проникавший или проникавшие, контактировал всего с двумя охранниками, описание у которых сходятся. И больше никто ничего не видел.

– А что они хоть искали? – спросила женщина.

– Информацию о Каролине.

– То есть они тоже не знают, куда она делась?

– Видимо да. И это плохо.

– Да нет, это хорошо.

– Для кого хорошо? То, что проникавшие не знали, где она, на руку тому, у кого она. Но ведь Каролина сейчас не у нас. А для нас это значит, что появилась, вероятно, третья заинтересованная сторона. И хрен бы с ним, если бы это были просто какие-то барыги, прослышавшие о ценном товаре и теперь собирающими информацию на него. От таких отделаться – раз плюнуть. А вот если это еще кто-то, кто понимает, что происходит, то я начну сомневаться в том, действительно ли эта операция секретна, и не смеется ли над нами сейчас вся галактика в прямом эфире.