Александр Саргарус - Программа приручения илли проект Гелеарр (Часть-3, неоконченная)

– Джес, а ты не знаешь, что все, кто добирается до той или иной власти, считают себя правыми во всем? Ну, или всех вокруг в этом убеждают.

– Да знаю уж!

– Знаешь, Джес, а я даже немножко рад, что все произошло так, как произошло.

– Рад?

– Ну да. Если бы нам не пришлось лететь сюда за двумя заблудшими…

– Да, то мы бы не узнали много полезного. Я знаю.

– А можно вопрос? – спросил Нимуш.

– Валяй.

– Нас вы зачем позвали?

Алекс обвел взглядом всех бывших студентов и сказал:

– Я же обещал, что секретов между нами не будет и по мере того, как мы будем что-то узнавать от вас, то будем ставить вас самих в известность. А тут такой судьбоносный разговор…

– Чего тогда Каролину не позвали?

– А ей мало новостей за последнее время?

– Ну, не знаю…

– Правильно. А я знаю. Для нее сейчас абсолютно все как снег на голову, не надо же ее засыпать настолько, чтобы она не смогла выбраться. Не волнуйся, от нее этот разговор никто в тайне держать не будет.

– К слову, – сказала Барбара, – я вот не поняла, о чем они вообще говорили. Да и не сходятся некоторые истории с теми, что вы нам рассказывали.

– Может это потому, что и мы не все знали, – сказала Элая.

– Может, – согласился Алекс. – Но еще этот принцип работает и в обратную сторону.

– В смысле?

– В смысле, может эти трое и сами не знают правды, а обсуждают только ту версию, которую им спускает руководство.

– То есть ты отказываешься верить в то, что они могут быть человечнее, чем мы думали, и что в наших историях они выставлены в плохом свете просто потому, что мы не пытались добираться до истины?

– Нет, почему же! Но, малыш, ты слишком недолго среди нас, и не знаешь о том, что тогда мы пытались докопаться до истины. Тогда, когда у нас еще не было устойчивого мнения о корпорации, я лично искал настоящие причины многих событий. Только вот Телепатопия себя тогда вела очень по-свински, и им таки удалось убедить меня в том, что во многом были замешаны именно они. И что мы теперь слышим? Оказывается, они хотят обсудить с нами какие-то проблемы и рассчитывают на наше понимание? А не до хера ли, простите за выражение, они на себя берут?! Кем они вообще себя возомнили?!

– Алекс, – нарочито добродушным и успокаивающим тоном сказала Джессика, – но ты же сам сейчас подтверждаешь то, что они о нас говорят. Мы их не слушаем…

– Да не слушаем! А почему они ничего не говорили тогда, когда слушали? Тогда им это, значит, было не выгодно, да?

– Но… Алекс… может быть дело не в том, что выгодно, а что нет?

– Да? Расскажи это тем, над кем они ставили свои эксперименты, глядишь – возьмут и проникнутся. Или трем с половиной миллиардам женщин, которые пропали в один «прекрасный» день.

– Но… а если они действительно не виноваты?

– Прямо – может и нет. Но ведь эти трое могут и не знать степень замешанности своей корпорации в этом деле. Отсюда возникает обратный вопрос – а стоит ли тогда проникаться их проблемами и мнением? Да и то, что их удивляет, что мы не бросили поиски женщин, говорит не в пользу их внезапно появившегося человеческого отношения или, боже упаси, гуманизма.

– Знаешь, я вот тоже иногда удивляюсь, почему мы до сих пор их ищем?

– Джес… ты чего? Разумом тронулась?

– Нет… я все понимаю… но не будет ли лучше, если мы их все-таки не найдем?

– Джес… я тебя сейчас правильно понял?

– Видимо, нет. Алекс, я не хочу сказать, что я не хочу их найти. Но столь долгий срок… повод подозревать, что, в конце концов, можно найти лишь большую могилу. Многие ли выдержат такое… осознание? Это все-таки три с половинной миллиарда жизней… женских жизней…

– Верно. Это очень много женщин. Наших женщин!

– Вот именно! Алекс, даже ты себя начинаешь вести не очень адекватно каждый раз, когда поднимается эта тема. Что уж говорить об остальных…

– Джес, скажи честно, а если бы ты была на месте одной из них, ты бы хотела бы, чтобы тебя нашли? Чтобы тебя нашел?

– Ну, разумеется, хотела бы! Но не надо так ставить вопрос, ведь…

– Ведь ты у нас умная, верно? И вот с каждым годом ты начинала бы все больше понимать, что раз тебя и остальных похищенных не нашли, то либо мужики ваши перегрызлись из-за остатков женщин, либо из-за них же совершили какую-то глупость, которая погубила их всех… либо нашли другое решение.

– Алекс, не надо…

– Надо, Джес. Как женщине тебе был бы очень приятен хоть один из этих вариантов? Сомневаюсь. Но ведь отсутствие спасательного флота так или иначе подтверждает, что что-то все-таки произошло…

– Хорошо, найдем мы их, некоторые будут еще даже помнить своих парней, мужей, отцов и т.д. Но что они увидят, когда мы их привезем обратно? Что мужики нашли другое решение?

– Джес, понимаешь…

– Нет, не понимаю! Я вот вообще не понимаю, чего ты пытаешься добиться?

– Джес, все женщины по своей натуре – приспособленки, они, в конце концов, примут реальность такой, какая она есть. Собственно, гаремы существовали и раньше. Причиной их создания, было тоже неравномерное соотношение мужчин и женщин. И ничего, пережили. Переживем и еще раз. Какой-то выход будет найден, главное – найти их и спасти.

– Слушай, ты так говоришь, будто все женщины просто мечтают попасть в гарем!

– Мечтают или нет – значения не имеет. Главное, что это наши женщины. А если ты не помнишь, то я вообще отношусь к тем, кто принимает реальность такой, какая она есть, не переосмысляя ее так, как выгодно мне. Ну так вот, вне зависимости от того, что тебе может показаться… да и что может показаться кому бы то ни было, проблемы возврата спасенных женщин как таковой не будет . Они приспособятся… нет, мы приспособимся, ведь они всегда принадлежали к виду homo sapiens . К нашему виду. И ничего страшного не произойдет по их возвращению. Мелкие драмы отдельно взятых личностей – не в счет. Они не окажут глобального влияния.

– Ты так говоришь, как будто для тебя – это лишь вопрос чести.

– Да, чести, но не только. Далеко не только. Это и вопрос самоутверждения, как расы. Ведь рано или поздно поползут слухи о том, что какое бы решение мы не нашли, но своих женщин уберечь не смогли. А ты ведь знаешь, что проще что-то не допустить однажды, чем не позволить этому повториться? Мы должны их найти еще и потому, чтобы наши собственные люди были уверены в том, что мы способны сделать это.

– Что «это»?

– То, что мы способны спасти своих, даже после того, как допустили роковую ошибку. То, что мы способны оправится от роковой ошибки…

– Алекс… но ты же понимаешь, что все это хорошо звучит, если мы их найдем живыми . А если не найдем или найдем, но мертвыми… что тогда?

– Во-первых, такое количество смертей спрятать… даже одна жертва всегда тащит за собой тележку улик, а несколько миллиардов, так и подавно. Во-вторых, мы все-таки найдем ответ на вопрос куда они делись. Такая масса людей… должна была оставить по себе след… хоть где-нибудь. Ну и если мы узнаем, что к этому причастна какая-то раса конкретно… то они за это поплатятся.