Евгений Щепетнов - Путь к цели

Шанди трубно ревела, ворочаясь, как Балу, отрывая от себя оборотней и раздирая их пастью и мощными лапами. Но всё-таки она была не взрослым драконом, весящим десятки тонн. В ней было весу тонна, может побольше, то есть практически столько же, сколько и у нападавших, и это при их невероятной силе, ярости, стальных когтях и острых зубах.

Часть оборотней - штуки три - Андрей уже порвал, но оставалось слишком много и они поранили драконницу, которая покрылась ранами и ревела от боли. Нанести серьёзные раны они пока не могли - броня надёжно скрывала тело Шанди, но постепенно, чешуйку за чешуйкой, они нарушали целостность защиты, и существовала реальная угроза гибели Андреевой подруги от множества мелких ран, или же от крупных, когда звери всё-таки сдерут с неё большую часть чешуи.

- Жги! Шанди, жги! - крикнул в отчаянии Андрей, отрывая от неё очередного мутанта и вгрызаясь в его загривок

- Как я буду жечь, когда ты вертишься на линии удара?! - взревела драконица - уходи в сторону!

Андрей отбежал далеко вправо, и ночь разорвал великолепный фейерверк - пламя било из драконницы, как из гигантской паяльной лампы - в центре - какое-то голубоватое, а по краям оранжевое, клубящееся и испускающее резкий химический запах.

Драконница била по кругу, и скоро все оборотни были охвачены страшным огнём, полыхая как свечи - видимо жидкость, применяемая драконицей, не сгорала до конца в первые секунды, и налипнув на тела зверей, работала как напалм. Они визжали, завывали, кусали себя, совершенно потеряв разум (если он у них только был!), а Шанди безжалостно жгла, жгла, жгла…

Через пятнадцать минут на земле остались десяток догорающих костров, воняющих палёной шерстью, мясом и кровью. Всё закончилось.

Андрей облегчённо вздохнув, снова перекинулся в человека - он тоже был покрыт рваными ранами, и когда перекинулся, исчезла боль, исчезли раны. Он даже забыл про одежду - сразу бросился к Шанди и стал ощупывать её, осматривать повреждения.

- Что, плохо? - тяжело дыша спросила Шанди - хорошо, что их не сотня, правда? У меня секрет в железах закончился. Плевать стало нечем. Хорошо ещё, что железы достаточно развились.

- Ты похожа на рыбку, не до конца почищенную кухаркой - хмыкнул Андрей - теперь, пока чешуя отрастёт, пройдёт неделя, не меньше. А то и больше. Будь поосторожнее это время. А раны ерунда - сейчас мы их ликвидируем, будешь как новенькая.

- Оденься - хмыкнула Шанди - потерплю пять минут. А то ты голый на холоде скачешь, синий весь уже.

- Я и забыл чего-то… напугался за тебя. Мда… не ожидал. Знаешь - чего-чего, но такого я не ожидал. Хорошо, что ты со мной. Иначе пришлось бы мне бежать, и как можно быстрее. А я как-то не расположен бегать всю ночь. Всё, я готов - Андрей завязал последнюю завязку на штанах и занялся лечением подруги.

Через полчаса она уже была излечена, только сильно голодна, и как следствие - раздражена.

- Я слетаю, поохочусь, хорошо? Мне сейчас надо много мяса. Хотя… нет уж - потом слетаю. Нельзя тебя оставлять без охраны. Тем более что я чувствую, ты чего-то задумал. Тебя просто съедает нетерпение, и ты хочешь куда-то идти. И это не новая самка…

- А может я в баню спешу? Напариться, помыться? Хочу, чтобы спинку мне потёрли красивые женщины? - рассмеялся Андрей - всё-то ты знаешь!

- Нееет… я чувствую - это не баня. Куда ты собрался, признавайся!

- Хочу отца Никодима навестить.

- Хммм… пошли. Мне тоже хочется посмотреть на местного адепта веры. С его попустительства началось такое безобразие.

Андрей коротко кивнул головой, а Шанди уменьшилась, снова стала хорьком и запрыгнула в карман Андрея.

Он пошёл в деревню, невольно косясь на трупы оборотней. Ему показалось, что в них была какая-то неправильность. Что-то не так, как будто события пошли не по тому сценарию. Монах задумался - что не так, и сообразил - они так и остались зверьми! Андрей вначале удивился, а потом усмехнулся своим мыслям - ну да, так и должно было быть. Это только в киношных ужастиках оборотни после смерти превращаются в людей, а в реальности они так и остаются зверями. Впрочем - а как же тогда та кикимора, которую он убил, и которая при своей гибели почти превратилась в человека? И пришёл к выводу: значит она превратилась ещё тогда, когда голова её была цела, стояла на месте и могла управлять телом, его преобразованием. Ведь фактически оборотень не был никаким волшебным существом, это был мутант, человек, преобразованный под влиянием какой-то заразы, попадавшей в его кровь. Эти оборотни погибли прежде, чем преобразовались в человека, и так остались зверьми. Впрочем - были ли они людьми, в том понимании, в каком это принято понимать? Ведь человек не становится зверем, сменив тело, зверем его делает та звериная сущность, что сидела в его мозгу. Просто при преобразовании в это существо он как бы раскрепощается, выпуская всё чёрное, всё гадкое, что в нём есть. Андрей сумел подавить в себе звериное начало, они - нет.

В церкви, украшенной цветными стёклами окон, горел огонёк, видимый сквозь маленькое окошко. Отец Никодим был внутри - понял Андрей, впрочем - тот и жил при церкви, в отдельной пристройке, соединённой с храмом длинным коридором - это Андрей выяснил у Нерты. Она бывала у священника, когда крестила детей, и ещё по каким-то надобностям.

Андрей подошёл к узорчатой металлической двери и постучал в неё кулаком. Удары гулко отозвались внутри пустого помещения, но долго никто к двери не подходил. Но Андрей не отставал - он бил, бил, бил в дверь вначале кулаками, потом начал долбить ногами так, что дверь вибрировала и звенела, как колокол. Наконец, послышался слегка надтреснутый мужской голос:

- Да иду, иду я! Не дадут почитать молитвы в тишине! Долбят и долбят, долбят и долбят!

Дверь скрипнула, завизжала петлями и открылась.

Отец Никодим стоял качаясь, с трудом удерживаясь на ногах, держась за дверь, как за спасительный круг. Было ясно, что если он сейчас её отпустит - свалится и уснёт. Волосы и борода, всклокоченные и как будто бы вывалянные в соломе, давали понять, что их хозяин пребывал в очень глубокой молитве, но только не Богу, а зелёному змию.

- Ну и чего? Помирает кто-то, что ли? Или поженить кого? Я немного приболел, езжайте в Шустовку, это тридцать вёрст отсюда, там отец Зарик вас обслужит. А я не могу, не могу… - настоятель покачнулся, и упал бы, если бы Андрей его не поддержал. Потом монах подхватил отца Никодима в охапку, легко, как мешок картошки, бросил его на плечо и прикрыв дверь, пошёл вовнутрь церкви. Настоятель чего-то бормотал, размахивал руками, а потом обвис, как будто смирившись со своей участью.

Андрей прошёл через церковь, длинным, грязным коридором, и выйдя в жилую часть оказался в большой гостиной, неприбранной, пыльной, со столом посредине, на котором стояли пустые и початые бутылки вина. Андрей осмотрелся, заметил кушетку возле стены, на которой, собственно, и пребывал священник до того, как его поднял Андрей. Никодим уже храпел на плече 'похитителя, уснув по дороге и храпел, как целый отряд грузчиков.