Рик Риордан - Метка Афины

— Ага, а ты видела его бейсбольную биту?

— Кроме того, Рыбьи Мозги, я думала, что мы сможем прогуляться. У нас не было возможности побыть наедине. Я хочу показать тебе кое-что, мое любимое место на корабле.

Пульс Перси все еще зашкаливал, но не из-за страха влипнуть в неприятности.

— Может быть, мне следует для начала почистить зубы?

— Не помешало бы, — ответила Аннабет. — Потому что я не собираюсь целоваться с тобой, пока ты этого не сделаешь. И приведи в порядок свои волосы, пока чистишь зубы.

Для триремы корабль был огромен, но Перси все еще чувствовал себя неуютно, как будто он вернулся в общежитие академии Янси или в любую другую школу-интернат, откуда его исключили.

Они с Аннабет спустились на вторую палубу, которую Перси еще не изучил, за исключением лазарета.

Она повела его мимо машинного отделения, которое выглядело очень опасно: механизированные детские игровые комплексы, с трубами и поршнями, выступавшими из бронзового отделения; кабели, напоминавшие огромную лапшу металла, змеились по полу и бежали вверх по стенам.

— Как эта штука вообще работает? — спросил Перси.

— Без понятия, — ответила Аннабет. — И это я единственная, кроме Лео, кто может управлять им.

— Это обнадеживает.

— Все будет хорошо, скорее всего. Нам грозило взлететь на воздух только однажды.

— Я надеюсь, ты шутишь.

Она улыбнулась.

— Идем.

Они прошли мимо кладовок и оружейной.

Ближе к корме корабля они достигли двойных деревянных дверей, за которыми оказалась большая конюшня. В комнате пахло свежим сеном и шерстяными одеялами.

Вдоль левой стены стояли три пустых лошадиных стойла, точно таких же, в каких жили пегасы в лагере. У правой стены стояли две пустые клетки, достаточно большие для крупных животных из зоопарка.

В центре пола была двадцатифутовая квадратная прозрачная панель, и если посмотреть в нее, внизу можно было увидеть ночной пейзаж, мили темных сельских земель; трассы пересекались на них, как нити паутины.

— Корабль со стеклянным дном? — спросил Перси.

Аннабет взяла одеяло с ближайшего стойла и постелила его на часть стеклянного пола.

— Садись рядом со мной.

Они расслабились на одеяле, как если бы они были на пикнике, и смотрели на мир, пролетающий внизу.

— Лео построил конюшни, чтобы пегасы могли легко приходить и уходить, — сказала Аннабет. — Вот только он не учел, что пегасы любят странствовать свободно, так что стойла всегда пусты.

Перси удивился, задумавшись, где сейчас был Пират, он надеялся, что пегас летел где-то в небесах и следовал за ними. Голова Перси все еще пульсировала в месте, куда его копытом ударил Пират, но сын Посейдона не обижался на него за это.

— Что ты подразумеваешь, под «легко приходить и уходить»? — спросил он. — Разве пегасам не придется преодолеть два лестничных пролета, что бы попасть сюда?

Аннабет постучала костяшками по стеклу.

— Это запасные двери, как на бомбардировщике.

Перси сглотнул.

— Ты хочешь сказать, мы сидим на дверях? Что, если они откроются?

— Полагаю, что в таком случае, мы упадем навстречу нашей смерти. Но они не откроются. Скорее всего.

— Замечательно.

Аннабет засмеялась.

— Знаешь, почему я люблю это место? Не только из-за красивого вида. Тебе оно что-нибудь напоминает?

Перси огляделся: клетки и стойла, свисающая с бруса лампа из небесной бронзы, запах сена и, конечно, Аннабет, сидящая рядом с ним, ее лицо, таинственно мерцающее в мягком янтарном свете.

— Тот зоо-фургон, — решил Перси. — На котором мы ехали в Лас-Вегас.

Ее улыбка сказала ему, что он угадал.

— Это было так давно, — сказал Перси. — Мы были в плохой форме, мотались по всей стране, чтобы найти эти дурацкие молнии, и попали в грузовик с животными, с которыми жестоко обращались. Как ты можешь ностальгировать по тем временам?

— Потому что, Рыбьи Мозги, тогда мы впервые по настоящему поговорили, ты и я. Я рассказала тебе о моей семье, и… — она сняла свое ожерелье, с нанизанным на него кольцом ее отца и красочными глиняными бусинами за каждое лето, проведенное в лагере-полукровок.

Теперь на кожаном шнурке было кое-что новенькое: красный кулон из коралла, который Перси подарил ей, когда они только начали встречаться. Он принес его из дворца своего отца со дна моря.

— И, — продолжила Аннабет. — Это напоминает мне, насколько долго мы знаем друг друга. Нам было по двенадцать, Перси. Можешь ли ты в это поверить?

— Нет, — признался он. — Так… я уже нравился тебе тогда?

Она ухмыльнулась.

— Да я тебя терпеть сначала не могла. Ты меня раздражал. Затем я терпела тебя на протяжении нескольких лет. А потом…

— Ладно, я понял.

Она наклонилась к Перси и поцеловала его. Это был хороший, надлежащий поцелуй, который никто не наблюдал… ни римляне, ни сумасшедшие кричащие сатиры.

Аннабет отстранилась.

— Я скучала по тебе, Перси.

Перси хотел сказать ей тоже самое, но этих слов было бы недостаточно. Когда он был с римлянами, он оставался живым почти исключительно благодаря мыслям об Аннабет. И «я скучал по тебе» не могло точно выразить этих чувств.

Он вспомнил, как этим вечером Пайпер вынудила фантома покинуть его разум. Перси даже не замечал его присутствия, пока она не применила свою силу внушения.

Но когда фантом ушел, Перси почувствовал, словно из его головы вытащили раскаленный гвоздь. Он не осознавал, как много боли приносит ему дух, пока тот не исчез. Потом его мысли прояснились, а душа удобнее расположилась в его теле.

И когда он сидел здесь с Аннабет, он чувствовал нечто подобное. Последние месяцы просто могли стать одними из его кошмаров. События в Лагере Юпитера казались такими же нечеткими и нереальными, как битва с Джейсоном, когда их контролировали фантомы.

Тем не менее, он не жалел о времени, проведенном в Лагере Юпитера. Оно открыло ему глаза на многое.

— Аннабет, — нерешительно начал он. — В Новом Риме полубоги живут совсем по-другому, в мире и покое.

Выражение ее лица приняло оборонительный характер.

— Рейна объяснила мне это. Но, Перси, твое место в лагере-полукровок. Та другая жизнь…

— Я знаю, — перебил Перси. — Но пока я был там, я видел столько полубогов, живущих без страха: дети ходят в колледж, парочки женятся и воспитывают семьи. Там все иначе, не так, как в лагере-полукровок. Я не переставал думать о нас с тобой… и, возможно, когда-нибудь, когда эта война с гигантами закончится…

Было трудно судить в золотом свете лампы, но ему показалось, что Аннабет покраснела.

— Ох, — сказала она.

Перси испугался, что сказал слишком много. Возможно, он напугал ее большими мечтами о будущем. Обычно, это она строила планы. Перси мысленно проклинал себя.