Питер Дэвид - Путь к рассвету

Словно сама Судьба устроила заговор против них, чтобы до конца своих дней они не знали ни минуты покоя.

Ему осталось жить шесть лет…

По ночам в постели Деленн нашептывала мужу: «Давай убежим», — и бывали такие ночи, когда он, казалось, начинал всерьез задумываться над ее словами. В тиши ночи он начинал рассуждать о том, чтобы избавиться от своего бремени, уйти в отставку и провести оставшиеся годы в тишине и покое. Но затем наступал рассвет, и ночной Джон Шеридан исчезал куда-то, уступая место Джону Шеридану — человеку долга. Деленн испытывала боль от каждого часа, каждой минуты дня, когда Джон начинал переживать по какому-нибудь поводу. Но увы, это ей было не подвластно. Она могла лишь сочувствовать ему и быть рядом, чтобы подсказать, чтобы поддержать… чтобы не дать потерять рассудок.

И сейчас как раз настал такой момент.

— Идиоты! — в ярости кричал Шеридан.

Они находились в его офисе, только вот правильнее было бы сказать, что Шеридан не находился в нем, а метался по нему, словно плененный зверь по своей клетке. С ними вместе были еще двое — те единственные во всей галактике, кому Шеридан доверял всецело — Майкл Гарибальди и Г’Кар, Гражданин Нарна.

Ни один из них официально на Шеридана не работал. Когда-то давно Гарибальди служил начальником службы безопасности Президента Альянса. Но это и в самом деле были дела давно минувших дней, а ныне почти все свое время Гарибальди уделял проблемам, которые возникали у него как крупного бизнесмена. И сейчас он заскочил на Минбар лишь по пути, направляясь в какое-то совсем другое место. Глядя на его лицо, Деленн начала подозревать, что Гарибальди, скорее всего, сейчас спрашивает себя, не следует ли считать этот импровизированный визит на Минбар большой ошибкой с его стороны.

С Г’Каром совсем другая история.

Трудно поверить, что этот высокий, гордый Нарн был когда-то столь кичливым, столь воинственным, что Деленн пришлось буквально согнуть его, заставив подчиниться своей воле, применив гравикольца [6] Это происшествие было показано в фильме «The Gathering» — прологе к сериалу «Вавилон 5» — прим. перев. . Но с тех пор Г’Кар превратился в подлинного сына Судьбы — по другому не скажешь. Словно он все время помнил, что ему суждено сыграть важную роль в общей структуре мироздания, и безропотно взвалил на себя эту ношу, не позволяя себе ни на миг расслабиться, чтобы никто не смог сказать, будто ноша оказалась ему не по плечу. Если Г’Кар оказывался врагом, он был неумолим. Если он был союзником, то не могло быть союзника более надежного.

Как-то раз Шеридан отозвался о Г’Каре как «руке короля». Смысл этого сравнения был совершенно непонятен Деленн, о чем она и намекнула мужу.

— У древних королей на Земле были слуги, которых называли их «руками», — вынужден был пояснить ей Шеридан. — Они выходили в поле и делали всю черную работу. Ту работу, которую короли не могли или не желали выполнить сами, чтобы не замарать свои настоящие руки. Рукой короля становились лишь самые доверенные и надежные из рыцарей.

— Это, безусловно, очень интересно было узнать, Ваше Величество, — сказала Деленн с откровенной иронией, и низко поклонилась. Шеридан вытаращил глаза, и громко вопросил, не напрасно ли он все это рассказал ей, и, продолжая расхаживать по комнате, позволил себе несколько дружелюбных насмешливых жестов.

Впрочем, в данный момент ему было не до смеха. Негодование Шеридана достигло точки кипения, и ни Г’Кар, ни Гарибальди не могли сообщить ему ничего успокоительного. Потому они предпочли просто промолчать и позволить Шеридану выпустить пар, и это было очень мудро с их стороны.

Он выпускал пар, и его аккуратно подстриженная серая борода топорщилась, словно жила своей собственной жизнью.

— Так и знал, что это случится. Что именно этот мир они выберут в качестве следующей цели. Можно ли найти планету более мягкотелую, менее воинственную, чем Мипас? — спросил Шеридан, но так и не дал никому времени высказаться в ответ: — Брикарн 9. Шандукан. Планета Харпера, — начал он отсчитывать, загибая свои пальцы. — И этот список можно продолжать и продолжать! Все они были беззащитны. И все они были необходимы военной машине Центавра, либо для развертывания позиций, либо для поставки сырья, либо просто для того, чтобы послать сигнал Альянсу, что Прима Центавра представляет собой силу, с которой нужно считаться. Послание, отправляя которое сами центавриане просто в восторг приходят от собственной наглости, действуя все более беззастенчиво с каждым новым безнаказанным ударом! И каждый раз они выбирают такой мир, который распложен на дальнем рубеже, вдали от мест, лежащих в сфере наших интересов. И Альянс, не замечая никакой угрозы для своих интересов, предпочитает ничего не предпринимать против центаврианской агрессии!

— Центавриане проявляют крайнюю осторожность при выборе целей, чтобы добиться максимального эффекта при минимальном риске, — попытавшись вклиниться в монолог Президента, предположил Г’Кар, как один из вариантов.

Шеридан горячо поддержал его.

— Именно. И риск для них остается минимальным лишь потому, что определенные фракции в Альянсе отказываются предпринимать шаги против Примы Центавра! А центаврианам именно это и нужно, чтобы еще больше увериться в правильности избранного курса! Курса, который с каждым годом подводит нас все ближе к началу полномасштабной войны, цена которой окажется слишком дорогой для всех нас!

— «Цена», возможно, как раз такое слово, которое точнее всего характеризует ситуацию, — мрачно прокомментировал Гарибальди. — Не то, чтобы я мог это доказать, поймите меня правильно, но мне кажется, что мы имеем дело с кое-чем куда более серьезным — крупномасштабной коррупцией в рядах Альянса.

— Слишком многие склонны поддаваться искушению закрыть глаза на возможные бифуркации в долгосрочной перспективе в обмен на сиюминутные выгоды, — сказал Г’Кар. — Вся История свидетельствует об этом.

— Что ж, значит, всегда все вот так и происходит? — резко спросил Шеридан. — Всегда в ходе истории сильный предпочитал не замечать страданий слабого, в погоне за собственными эгоистическими целями?

— Конечно, — рассудительно ответил Г’Кар. — Где же вы прятались в течение всех этих миллионов лет?

— Все это в прошлом, — настаивал Шеридан. — Мы ушли далеко вперед. Мы обязаны были чему-то научиться. Научиться тому, что нельзя позволять ворам и извергам безнаказанно творить свои дела. — Он остановился у окна и стал вглядываться вдаль так, будто пытался заглянуть за минбарский горизонт. Будто пытался разглядеть где-то в далеком космосе центаврианские крейсера, подыскивающие себе новую жертву. Потом покачал головой и заговорил снова, удрученным и расстроенным тоном. — Мне казалось, что если Война Теней и могла нас чему-нибудь научить, так только тому, что даже самая великодушная из всех рас может превратиться в деспота, если позволить ей действовать безнаказанно. И все же мы снова оказываемся в той же самой ситуации, равнодушно взирая, как враг собирается с силами, накапливает вооружения, обретает уверенность в себе, поскольку пацифисты из Альянса не считают возможным предпринять хоть что-нибудь.