Ирина Чернова - Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать

К вечеру следующего дня козу освежевали и Курт повесил над костром чуть ли не всю тушу. Я выпросила у него переднюю часть чтобы сварить и над поляной начали виться совершенно необыкновенные запахи, от которых сводило живот. Бульон заправили крупой и получилось очень приличное блюдо, но в тот вечер все до отвала наелись жареной козлятины и на примитивный кулеш не польстились. Котелок с ним было решено оставить на дорогу - по словам Курта, до границы княжества оставалось около дня пути, а там уже вдоль тракта стояли постоялые дворы.

С утра парни слопали чуть ли не половину котелка, мотивируя это тем, что его будет легче нести. Курт очередной раз поворчал, что вареное мясо едят только селяне, а он привык к жареному, но здоровый кусок лопатки забрал самым первым и мы двинулись дальше.

Местность становилась все гористей, постоянные подъемы и спуски утомляли не меньше пройденного километража. Людей нам почти не попадалось - эта часть земель Айзенштадта считалась глухоманью и основные передвижения совершались в обход гор, где было больше селений. Напрямик с телегами было идти трудно, разве что верхами или пешком и пользовались этой дорогой только те, кто спешил. Нет путников - нет сел, в горах мелькали домики, но это было слишком далеко от нас и вполне возможно, что дорогу туда знали только местные жители.

Седловина между высокими горами показалась уже давно, но приближалась крайне медленно. Дорога петляла то вправо, то влево, но раз Курт ткнул пальцем в нее, то надо идти именно туда.

- Глядите, вон за теми горами уже начинается Герлау. Хорошо, если к вечеру дойдем, а то и заночевать придется здесь. Раньше тут село было, да сперва грязевым потоком снесло его, а потом земля сдвинулась и совсем похоронила всех. Кто жив остался - в Герлау ушли, там и обосновались. А на том месте, что голое осталось, так земля и ползет год от года. То постоит на месте, а то опять как ухнет вниз, да еще и дорогу с собой прихватит. В темноте искать нечего, только засветло смотреть надо, чтобы ноги не переломать на камнях да трещинах. Это самый трудный участок, но зато и граница земель Айзенштадта уже близка! Как пройдем, можете считать, что епископу Кобургскому мы нос натянули! - Он хлопнул парней по спинам и пошел вперед, насвистывая себе под нос. Мы потащились следом.

Дело в том, что всю дорогу Курт шел налегке и даже съестные припасы тащили мы втроем. Но возражать против такого положения дел никто не осмеливался - Гунтер один раз попытался переложить часть груза на Курта, но получил от него кулаком в зубы и перестал искать справедливости.

Обходя огромные глыбы и прыгая через трещины, что поменьше, я с завидным равнодушием смотрела вокруг. Горы они всегда красивы, но количество опасностей, подстерегающих там, превышает желание находиться в их пределах, а уж жизнь в горах и вовсе была мне непонятна. Этакий вечный дамоклов меч над головой - обвалы, оползни, лавины, нет уж, по мне лучше от всего этого держаться подальше! Мы пробирались по той части старой дороги, что попала под грязевой поток много лет назад - практически и дороги-то не было видно, но она была значительно короче, чем новая, уходившая серпантином вверх. В сумерках было уже трудно ориентироваться и мы то и дело спотыкались, чертыхаясь и проклиная здешние места.

- Все, дальше не пойдем, - Курт бросил свой мешок рядом с нагромождением камней. - Ложимся спать, костер разводить не будем, дров тут не насобираешь. Я первый дежурю, потом Гунтер, Лукас и Марта. Будете смотреть в оба - если услышите, что камни двигаются, немедленно будите, чтобы не попасть под обвал. Дай Бог, пронесет на эту ночь.

На эту ночь пронесло, а где-то далеко слышался низкий рокот, от которого хотелось убежать как можно быстрее и дальше. Закутавшись в плащ, я наблюдала, как в горах встает солнце и уходит туман, поднявшийся еще до моего дежурства. Несколько раз слышались дробные перестуки по камням, но скорее всего это были горные козлы, которых спугнули хищники. К утру все покрылось росой, от которой отяжелели плащи и одежда и стало знобить от влажности. Курт распинал заспанных парней и мы пошли к седловине.

Княжество Герлау находилось частично на равнине, частично между двумя горными хребтами, не очень высокими и заросшими густым лесом. Это были старые горы, по которым можно было даже ходить и в отсутствии дорог, но запросто заблудиться в многочисленных холмах и распадках. Дорога после приметной седловины сбегала вниз, крутилась между подножиями холмов, взбиралась наверх и снова шла вниз, а вдоль нее с обеих сторон шли отворотки к селам и деревням, скрытым за темно-зелеными вершинами гор. Вдоль дороги уже шла цивилизация - гомонили постоялые дворы, шастали люди и вовсю кипела жизнь.

Не дожидаясь темноты, Курт повернул к низкому строению за высокой каменной стеной с широкими воротами, откуда несся запах еды. Еще не доходя до него, он остановил нас на дороге.

- Давайте говорите, сколько у кого с собой денег и прочего, - приказал он. - Лукас?

- Крестик только серебряный, а из денег - две марки серебром.

- Маловато будет... Гунтер?

- Марка золотом, три марки серебром, пфеннигов пятнадцать наберется.

- Получше будет. Марта?

- Три марки золотом, пять марок серебром, пфенниги в узелке завязаны. - На самом деле золотых марок у меня было семь, но почему-то я решила припрятать остальное.

- Каждый давайте мне по серебряной марке, я буду расплачиваться за нас в трактире сам. Цен вы все равно не знаете, обманут вас запросто.

- Ничего подобного! - вспыхнул Гунтер. - Я ходил уже с солдатами и знаю, как надо платить! Нечего меня учить!

- В рыло захотел? - рявкнул Курт. - Тогда забирай свои деньги и вали куда глаза глядят, только потом не жалуйся, что тебя обобрали до нитки! Ты еще до двери не дошел, а уже гонор показываешь, что дальше будет? Что командир сказал, то закон в отряде!

- А у нас что, отряд? - не сдавался Гунтер. - Пока я еще никому ничего не обещал и не клялся в верности!

- Дурак ты, если до сих пор не понимаешь, что мы - отряд! Пусть маленький, но опасный, и я тут командир. Убивать не буду, но зубы пересчитаю при надобности. Научишься подчиняться, научишься и воевать, тогда без денег не останешься, дурья твоя башка!

- Ну и отряд...- протянул Гунтер. - Баба с нами еще...

- Цыть! Когда на стене стоял, то не говорил, что Марта - баба и ей не место наверху! Если не присматриваться, да она шапку натянет поглубже, то и не поймет никто. Зато стреляет она не хуже тебя...бабу нашел, сопляк...

- Курт, мне бы там воды горячей попросить, помыться надо. - От грязи я уже вся исчесалась и мечтала о ведре горячей воды как о самом большом благе в ближайшее время. - Если надо заплатить отдельно, я заплачу.