Орландо Паис Фильо - Энгус: первый воин

— Представляться принцессам в низко надвинутом на глаза шлеме — это дурной тон, невежа!

Должно быть, я и вправду очень изменился, поскольку на лице Идвала продолжала играть все та же нагловатая улыбка.

Но в следующее мгновение я резким движением снял шлем и…

— Энгус!!! — сразу же закричала Гвинет.

О, как рванулась она ко мне, как вились по ветру ее тонкие одежды, как мы слились с ней в страстном объятии!

Затем я открыл глаза и увидел, как улыбается довольный Оуен, а вместе с ним и счастливый король Родри.

Я крепко поцеловал Гвинет и только после этого обратил взгляд на Идвала, этого подонка, который все еще стоял как громом пораженный.

— Что, Идвал, подлая змея? Что ты скажешь, если я сейчас сотру эту глупую ухмылку с твоего лица, а?

Я говорил тихо, но мои слова явственно разносились над толпой.

Король быстро привлек к себе Гвенору, и Идвал правильно расценил этот жест как нежелание короля видеть его здесь в такой час.

— Пусть справедливость исполнится немедленно! — воскликнул король, и я видел, как он стиснул руку племянницы и посмотрел на нее долгим любящим взглядом, ибо она была в отчаянии. Но вот, прошептав что-то ей на ухо, король отпустил ее.

— Ну что, обделался, принц? — со свойственной ему грубой прямотой спросил Оуен.

Охрана Гвеноры расступилась, и я подошел к Идвалу ближе.

— Это Энгус МакЛахлан, вождь пиктов и скоттов, наш преданный союзник! — громко объявил король. — Подойди сюда, Энгус!

Гвенора хотела что-то сказать, но ее прервал дрожащий голос Идвала:

— Нет, это никакой не союзник, это подлый норманнский предатель! Он связан с норманнами! Пикейщики, к бою! — приказал он воинам Кайр Гвента, которыми по-прежнему командовал.

— Никому не двигаться с места! — в следующее же мгновение властно крикнул король, отчего все замерли, как неживые.

— Да, доблестные воины! Я тоже приказываю всем стоять на месте! — подхватила Гвинет.

— Гвенора! — взмолился Идвал.

— Что это ты, неужели вдруг решил спрятаться за женскую юбку? — мстительно крикнул я, указывая на него пальцем. — Ты же у нас известный победитель! А потому я, Энгус МакЛахлан, вызываю тебя на бой на арене Кайр Лиона!

— Быстро же ты забыл свое поражение, норманн! Неужто ты и вправду захотел умереть как можно скорее? — сразу же воспрянул духом Идвал и еще издевался надо мной, будучи уверен в своем превосходстве.

— В Кайр Лион! — взревел я.

— Кайр Лион! Да ты сдохнешь там, норманнский пес! На этот раз я тебя не пощажу! — И он церемонно склонил голову.

— Да будет так! — подытожил король. — Завтра мы решим этот спор на арене Кайр Лиона.

Я не хочу надолго откладывать окончание этой истории и могу сказать, что, когда на следующий день выезжал в Кайр Лион, чтобы снова встретиться там с Идвалом на арене, у меня возникло странное ощущение, вскоре вылившееся в отчетливое понимание того, что правда всегда всплывает из любой глубины, и справедливость всегда так или иначе торжествует. Теперь все было на моей стороне: симпатии короля, защита войска, опыт владения оружием. А эта падаль, по чьей милости я так долго был рабом, стояла передо мной, галантно и презрительно улыбаясь. И только Гвенора, бедная Гвенора, прежде такая гордая, теперь выглядела совершенно несчастной. Она стояла, едва держась на ногах, опираясь на плечо короля и не отпуская его руки.

Перед началом поединка Оуен заговорщицки подмигнул мне, и я решил устроить из предстоящего боя истинную забаву. Сначала позволил себе одним из приемов, которым научил меня Оуен, отсечь своему противнику руку, а потом, играючи, раздробил ему голову топором, поскольку выбрал двойное оружие, — в одной руке меч, а в другой топор, отказавшись от щита. И вот этот пес мертв, арена умолкла в ужасе, и только мои пикты и скотты ревели от восторга. Впрочем, король тоже выказал удовлетворение тем, что такая гадина перестала, наконец, отравлять его королевство. Гвенора впала в отчаяние, зато Гвинет открыто гордилась мной. Она гордилась конечно же не тем, что я убил этого негодяя, а тем, что благодаря мне восторжествовала справедливость. Это, впрочем, не мешало ей сочувствовать сестре, которую она очень любила и за слепоту которой так переживала. Гвинет долго боялась за последствия этого союза Гвеноры, особенно в последнее время, когда узнала о его коварных замыслах. К тому же такой петух, как Идвал, никогда бы не удовлетворился одной женщиной…

Но как бы ни шествовали в этой жизни счастье и горе рука об руку, нам вновь пора было возвращаться к норманнам.

На сей раз тревожные новости пришли с юга.

В 875 году во владениях короля Уэссекса Альфреда появилась новая датская армада. На этот раз варвары напали на графство Дорнсет, и мы поспешили на помощь королю Альфреду.

Оказалось, что наша победа при Кайр Глоуи не нанесла норманнам большого ущерба, и они продолжали прибывать на остров. Появлялись все новые конунги и ярлы, а с ними простые воины в несметных количествах. Появился и другой норманнский король, который оказался ничуть не лучше, а даже, пожалуй, хуже Хальфдана.

Звали этого нового норманнского короля Гутрум, и имел он под своим началом могущественную армию. Одним же из основных ближайших намерений Гутрума являлось именно завоевание королевства Уэссекс.

Теперь норманнское войско разделилось надвое: король Гутрум в сопровождении еще двоих королей, Оскитела и Анвиунда, решительно направился на юг, в то время как Хальфдан со своими братьями Хвитсерком Рагнарссоном, Уббе Рагнарссоном и Сигурдом Змееглазым сосредоточились в Нортумбрии.

В Мерсии же все еще оставался Цеовульф, безропотная игрушка Хальфдана, готовый всегда поставлять ему требуемые войска и провизию. Таким образом, опираясь на уже занятые земли, норманнская волна продолжала заливать остров. Прибывали новые суда, прибывали целые флотилии. Мы же сражались пока лишь с небольшой их частью, стараясь разрушить сложившийся на острове миф об их неуязвимости.

Сыновья короля Родри, Анарауд, Мерфин и Кадел, находились в то время в Сейсилвге — земле с южной стороны от центра Кимра, месте, которое когда-то уступил Родри его тесть. Они пытались завершить работы по укреплению большого замка Динефвра, построенного из цельного камня и прозванного Колоссальным. Этот превосходно расположенный бастион стоял на границе, поблизости от залива моря Свана, как неустрашимый страж южного Кимра. Однако к этому времени датчане уже не раз появлялись на границах Дайфеда и начали постепенно проникать в южный Кимр через каналы, прорытые неподалеку от этого замка.

Весь следующий год мы с Оуеном, Браном и самим королем сражались по всему Кимру, в то время как сыновья Родри бились на юге. Однако это не помешало доблестным братьям все-таки успеть завершить укрепление Динефвра.