Олег Говда - Воин. Возвращение

— Да… Жаль… Нельзя… — проворчал я, как можно строже, и сунул нос в пивную кружку.

— А я о чем?! — вскинулся как ужаленный староста. — Думаешь, не понимаю, что Императору проще стереть с карты одну деревеньку, чем дать нелюдям повод к войне?

Угу, картина маслом. Любое посягательство на жизнь и свободу вышеозначенного тролля, чревато осложнением международной обстановки, вплоть до перехода в горячую фазу. А это значит, что зловредная тварь (иначе с чего бы шум поднимали?), пользуясь дипломатической неприкосновенностью, пакостит во вверенном мне округе, а укоротить шаловливые лапы, и уж тем более — накостылять ей не моги. Ню-ню… До чего ж отсталый народ проживает в здешнем средневековье. Ну, ничего, зато я аж по уши подкован передовым опытом развитой цивилизации. Как там говаривал, кажется, незабвенный папа Мюллер в исполнении Броневого? 'Нет человека — нет проблемы…' Впрочем, возможно он этого и не говорил, но на суть дела такая подробность не влияет. Совершать подлость или глупость гораздо приятнее, ссылаясь на авторитеты. Особенно, если те уже не в состоянии возразить и привлечь за клевету.

— Знаешь, Ярополк… — мое раскрепощенное, двумя полными кружками и ополовиненной третьей, подсознание спешило выдать на-гора неприкосновенный запас народной и авторской мудрости. — Один очень умный товарищ, утверждал, что если нельзя, но очень хочется — то можно.

Староста посмотрел на меня такими глазами, с какими, наверно, в свое время апостолы внимали словам Спасителя. Потом глотнул из кружки, видно сухое горло отказывалось производить членораздельные звуки, и чуть сипло поинтересовался:

— Кто ж так хорошо сказал-то?

— Шолом-Алейхем*. (*на самом деле писатель ничего подобного не говорил, но после пиара Юлиана Семенова, сомневаться в этом или возражать, в культурном обществе как-то не принято)

— Шлем Али-Хем? Шаман степных орков? — Ярополк налег грудью на стол, и прибавил совсем тихо, так что расслышать мог только я. — Интересные у тебя товарищи Владислав Твердилыч. Хотя, чему я удивляюсь, угощая пивом десятника 'барсов'? — и закончил уж совершенно вразнобой. — Спасибо…

Но я понял.

— Погодь благодарить, староста. Я еще ничего не сделал.

— Глупый ты, Влад, хоть и умен… — небрежно отмахнулся староста, смахнув при этом со стола свою, только что опустевшую кружку. — Если знаешь, что надо делать, то как — ужо само придумается… А посему, пошли спать… Пока я, на радостях, петь не начал.

— Ну и что? — не въехал я в опасения Ярополка. — Хорошая песня, разве была когда помехой? Чай, не мордобой, — и уже хотел было затянуть что-нибудь душевное, из фольклора. Какой-нибудь 'Камыш' или 'Дубинушку'. Чтоб и здесь нормально прозвучало.

— Но, но… — мгновенно посуровел староста. — Вот этого не надо. Не люблю… Общественная мошна не бездонный колодезь. Выпить за избавление от огненного зверя, надобно и правильно… Но петь за счет общества — извини, Влад, это уже слишком. На улицу выйдем — горлань себе, что хошь. А в кружале запоешь, я предупредил: сам расплачиваться будешь…

О, как! Здешние правители меня просто умиляли. Вот ведь, заразы, как душу человеческую изучили. Смекаете? Чего после дружеского застолья хочется больше всего? Ясен пень — спеть! И чтоб мне обратно домой никогда не вернуться, если большинство подгулявших компаний, без раздумий выкладывают денежку, только б спеть вместе со старыми или новоприобретенными друзьями. Вот так… И людям приятно, и казне — польза.

Дом встретил меня тишиной и пустотой.

Наверняка оповещенная беспроводным телеграфом типа ОБГ (одна баба говорила) о победе деревенского ополчения над супостатом в лице, пардон, морде Адского Пса, одна штука и последующим омовением, еще раз пардон, — обмыванием вышеназванной виктории… Странно, никакой такой Виктории я в кружале не заметил? Или все-таки была? Короче, Склифосовский! О чем это я, собственно? Наверно не надо было пить последнюю кружку. Или — надо? Вот вопрос! Гамлет отдыхает… Тот самый, который прынц Датский… А причем тут принц? Точно — ни при чем… Нечего свои косяки на других переводить. Судя по всему, моя хозяйка решила не портить себе впечатление о… кстати, о ком? Ах, да — обо мне же!.. Е-мое… Давненько я так не уплывал. Воздух тут другой, что ли?

— Если б только воздух… Тут, Владислав Максимович, все другое…

— Во, уже сам с собой вслух говорить начал, — я кое-как острыми галсами добрался до лежанки и тяжело рухнул в постель. — Совсем покрытие отъезжает…

— Бывает. Верес, наверно, угодить хотел, вот и не отстоянного пивка вам подлил.

— Ха, когда от молодых дрожжей живот пучит и заслонку выпирает, это я еще понять могу. Но чтоб крышку с котла срывало… Не-а, пора спать. А то сначала диалоги в два голоса, а там — и до хорового пения недалече.

Я завозился, пытаясь сбросить сапоги, но не тут-то было. В отличие от родной кирзы, штучное изделие сидело на ноге, как влитое и на провокационные движения не реагировало. А у меня пунктик. Могу спать в чем угодно, где угодно и при любых климатических условиях, но — непременно босиком. Даже носки снимаю. Иначе не отдых, а сплошное мучение и кошмары. Одно, вон уже маячит. И как раз в ногах. С явным намерением перейти к изголовью.

— В тебя трижды плюнуть или перекрестить? — доброжелательно поинтересовался я у невнятного силуэта, и в самом деле возникшем рядом с лежанкой. — Тебе чего надо?

— Учитывая, что это мой дом, то подобный вопрос был бы более уместен в моих устах… — не идентифицированный мною объект завернул довольно заковыристую фразу, что свидетельствовало о наличии у незнакомца интеллекта. Сумев при этом, я сразу и не сообразил, четко обозначить территориальные претензии на занимаемую мною жилплощадь.

— Это почему же он твой? — недоперепив я становлюсь агрессивен. — Имеются соответствующие документы? Па-апрашу предъявить!

— А он мне нравиться, — в наш разговор вмешался еще один голос. — Владислав, прекращайте валять дурака и давайте ближе к делу. Скоро петухи запоют, а нам еще многое предстоит обсудить.

— Как прикажете, — тут же убрал из интонаций задиристость первый неизвестный, хотя обращались, вроде как, ко мне.

М-да, вечер переставал быть томным. Я сел на лежанке, провел рукой по облицовке, собираясь духовно и физически. Шутки шутить настроения больше не было.

— Может, познакомимся для начала, что ли? — почему-то эта фраза показалась мне самой подходящей в данной ситуации. — От полунамеков мы только запутаемся. А я так понимаю: вы торопитесь?

— Вы уловили самую суть проблемы, уважаемый Владислав Максимович, — благосклонно среагировал тот, что был плотнее и стоял впереди. — Я, бывший хозяин этого дома, Владислав Твердилыч. Умер позапрошлым летом…