Олег Говда - Воин. Возвращение

Для начала, даже не садясь, тролль сцапал каплуна и целиком отправил в пасть. Потом, как пыжом, придавил его там четвертинкой капусты и смачно захрустел. Кочерыжкой и перемалываемыми куриными косточками… Довольно урча, обошел импровизированный стол и тяжело опустился на специально приготовленный цельный пень. А то, какой же табурет выдержит такой вес? Внимательно оглядел запасы яств. Подозрительно покосился на нас, но видя, что мы остановились на почтительном расстоянии и не претендуем, успокоился. Глотнул из ближайшего ведра (воды), так что оно опустело на половину, и потащил в пасть ковригу с салом. Видимо, вкус ему понравился, потому как тролль долго не глотал, задумчиво жуя, а после взял еще один бутерброд.

Вторую порцию пережевывал еще дольше. Знамо, не зря утверждают, что от сала развивается склероз. Как съешь утром кусок, так потом весь день пообедать забываешь. Похоже, у Хозяина эта болезнь прогрессировала взрывообразно. Запихнув в себя третий кусок, он сонно похлопал глазоньками и протяжно зевнул. Вылил в себя остатки воды из ведра и, обняв руками столешницу, как заправский гуляка, улегся мордой в салат. А еще минуту спустя, богатырское храпение великана, уведомило всех о том, что Хозяин доволен и изволят почивать.

— И что дальше? — поинтересовался Титыч. — Это и есть твой план, Владислав Твердилович?

— Только часть. Самая маленькая… Не бухти, — я подошел к столу, отрезал у гуся ноги и вручил их девушкам. По одной каждой. Себе сложил бутерброд из оставшегося хлеба и сала, завернул в несколько капустных листков и сунул все это кулинарное изделие, формой и объемом напоминающее футбольный мяч, в котомку. — Пусть поспит малец. А когда опять к нам вернется, направишь его вслед за стадом. Вместе с вот этими двумя красавицами, которые, если б так увлеченно не жевали, то подтвердили бы свое согласие.

Девушки дружно замычали и замотали головами, но жестковатое, рассчитанное на челюсти тролля, гусиное мясо так просто не проглотишь, а выплюнуть они не сообразили.

— И как я это сделаю? — не понял староста. — А главное: зачем?

— Отвечаю по очереди. Первое, Хозяин, как проснется, пить захочет — сало пересоленное. Ты ему молочка подсунь. Ведерка такому богатырю мало будет. Попросит еще. Вот ты, Титыч, и укажешь ему: куда остальное молочко ушло. Предложишь сходить напиться, а заодно и другим принести. Он еще молодой, привык старших слушаться, да и не трудно это, сходит… Второе — зачем?.. Надо, чтоб его следы поверх коровьих отпечатков легли. Тогда ты сможешь уверенно врать гоблинам, что весь деревенский скот тролль угнал. Чем только подтвердишь нашу придумку. А чтоб великан не позабыл куда и зачем пошел, Листица с Милкой его проводят. Туда и обратно… Потом, запритесь все в башне и не высовывайтесь. Что говорить Лупоглазым и всем, кто еще прибудет на вечеринку, ты и сам знаешь.

— А ты, Влад, что делать станешь? — Титыч все-таки задал вопрос, на который мне не очень хотелось отвечать. Но и его можно было понять.

— В гости к зелененьким наведаюсь… Интересно поглядеть, как они устроились. Может, перейму чего в дизайне и архитектуре.

— Нет!!

Так, девчонки с кляпом справились и решили, что им уже можно вставить свое мнение.

— Мы тебя не отпустим одного.

— Знаешь, Титыч, я вот тут подумал, — начал я неспешно. — Что поживу-ка я еще немного бобылем. Одному привычнее. Ты, когда Листицу мне сватал, говорил: тихая, покладистая, даже не заметишь, что в доме кто-то появился. А она не только строптива — на каждом шагу мне перечит, так еще и подружкой такой же обзавелась. Все, решено: забирай обратно…

— Хорошо, Влад, — девушка ответила так тихо, что я едва расслышал. — Будет так, как скажешь. Но только одного я тебя в топи не пущу…

— А девка права, — кивнул Ярополк.

Предатель. Он что, никогда не слыхал о мужской солидарности? Или не понимает, почему я не хочу брать с собой девчонок? Рейнджеры, блин!

— Утопнешь… — продолжил староста, не обращая внимания на мое усиленное мигание и прочие гримасы.

— Это ж с какой радости?

— Ты же скрытно к гоблинам подобраться хочешь, верно? А другого обходного пути, как через топи, туда нет.

— Ну, так что? — я проиграл, но согласиться с этим еще не мог. — Я же на этих болотах вырос.

— Не на этих, Влад. Многое изменилось. Там где стежки были протоптаны — теперь трясина. Ночью не пройдешь. А днем — гоблины заметят. Так что хозяюшки твои, дело говорят. Зря серчаешь…

О, уже не хозяйка и подружка, а — хозяюшки…

'Ну, чего упрямишься, как баран перед новыми воротами?'

'Это кто?! — я чуть не подпрыгнул от злости. — Обложили?! Все умные, а я один дурак получается?'

'Получается…, получается…, получается… Это эхо…, эхо…, эхо…'

— Чего?! — от такого массированного наезда, я даже растерялся чуток.

'Собственно, чему ты удивляешься? В пустой-то голове, только эху и гулять, со сквозняком перекликаясь…'

— А с Хозяином я парочку ребят отправлю. Не волнуйся… — повторил Титыч, решив, что это я его не расслышал. — Главное, сам на рожон не лезь. И девушки тебе в этом, тоже пригодятся. Будешь осторожнее…

* * *

Дорогу сквозь топи девчонки знали. Оно и не удивительно, сколько раз хаживали сюда за разными ягодами. И все-таки провалиться в трясину исхитрилась одна из них. Получив очередное восемьсот шестьдесят четвертое, последнее китайское предупреждение, в виду инсинуаций по поводу системы проветривания чердачных помещений и обещание кое о чем подумать вслух, дух моего тезки постарался изо всех сил. Я 'вспомнил' об этих болотах все!

Естественно, сначала была сцена примирения с искренним уверением, что впредь, никогда. Полнейшее повиновение и никакого волюнтаризма. Потом, переправа на лодке, в обвод острова. Не волоком же ее тащить…

Помню, как-то хохотал от души над геологом, спросившим у чукчи в лодке, на веслах которой сидела беременная женщина: 'что он делает?', и получившим ответ: 'жену в роддом везу'. Мои женщины хоть и не беременны, тьфу-тьфу-тьфу, ну так и я не чукча. А посему место на веслах мне было уготовано по умолчанию. Ничего, приноровился, поднатужился и… справился. Трудно с непривычки, но и не бином Ньютона.

Дальше передвигались ломаным зигзагом. Ориентируясь по приметам… Очевидным девушкам, и скрытым для меня. Пока я окончательно не потерял терпения и не поговорил по душам с подселенцами. Сразу полегчало. Привычный к болотистой местности, Влад Твердилович, заранее знал: куда шагнуть, а в которую сторону, невзирая на заманчивую гладь, соваться нельзя.

А примерно спустя полчаса, я обратил внимание, что хлюпанье и чваканье, производимое вразнобой нашим трио, превратилось в слаженный дуэт. Оглянулся и не увидел Милки.