Евгений Щепетнов - Монах

«Ох и красавец!» — подумал Андрей, и, как нарочно, из-за нависших серых осенних облаков вышло солнце и осветило эту «зверушку» — дракон засиял как яркая елочная игрушка, и Андрей замер в восхищении, боясь упустить такое зрелище.

Неожиданно солнце исчезло. «Опять облака! Не дадут полюбоваться!» — с досадой подумал Андрей и только сделал шаг к дракончику, как вдруг тот радостно воскликнул:

— Вот и мама! Мама прилетела! Сейчас я вас познакомлю!

Андрей поднял голову и увидел пикирующий на него объект размером с КрАЗ, нет — с два КрАЗа!

Эта самая «мама» была настроена очень решительно — с вытянутыми вперед лапами, украшенными метровыми когтями, с наполовину сложенными крыльями, она напоминала истребитель-бомбардировщик. Из ее «ноздрей», которые так живо описал Федор, неслась струя огня, точно нацеленная в макушку непрошеному гостю — благо, что он стоял метрах в пяти от дракончика, отступив от него, чтобы полюбоваться этим чудом природы.

Думать тут было нечего, и, переключившись на сверхскорость оборотня, Андрей рванул вниз по склону со всей возможной прытью, которую мог развить.

Дракониха пропахала когтями то место, где он находился секунду назад, сложила крылья и, превратившись уже в сухопутное, бегающее со скоростью буйвола существо, бросилась в погоню, отбрасывая когтями огромные камни и стреляя струей из «огнемета».

Андрей мчался как скаковая лошадь, с ужасом чувствуя, что вот-вот споткнется о камень и она его настигнет. Однако расстояние между ними оставалось прежним, и, петляя как заяц, он спустился с горы, молясь, чтобы не подвернуть ногу, и бросился в сторону стоящих вдалеке спутников с лошадьми.

Напрягшись, Андрей припустил сильнее — на ровной местности ему было легче бежать, чем по склону горы, перепрыгивая через валуны, — расстояние между ним и преследующей его взбешенной драконихой стало увеличиваться, и уже было хорошо видно наемников, запрыгивающих в седла.

Дракониха, видимо поняв, что на бегу достать его не сможет, распахнула крылья, которыми можно было бы, наверное, покрыть футбольное поле, и, тяжело взмахивая ими, понеслась низко над землей.

Андрей этого не видел, он был сосредоточен на том, чтобы не споткнуться о лисью нору или о случайный камень, однако краем глаза заметил, что наемники пришпорили лошадей и помчались прочь, бросив его на произвол судьбы.

Стальные когти схватили его сзади, сжав как тисками, и земля стала уходить вниз. Деревья, прибрежные камни, скачущие наемники все уменьшались и уменьшались, и побережье показалось во всей своей красе с высоты птичьего полета…

Сердце Андрея захолодело, и он попробовал ослабить хватку когтей, кольцом сомкнувшихся вокруг тела, но не смог сдвинуть их даже на миллиметр…

Дракониха сделала вираж и зашла на пике, похоже решив вбить негодяя в грешную землю, как пикирующий бомбардировщик бомбу во вражескую автоколонну.

Уже отчаявшись, предвкушая сброс «бомбы», Андрей обернулся Зверем, извернулся, сдирая кожу с боков, и со всей мощью своей звериной силы вонзил когти в брюхо драконихи так, что сумел пробить чешую и зацепиться как раз в тот момент, когда она разжала свой захват.

Оборотень повис у нее на животе как огромный клещ, а дракониха трубно заревела и, распахнув крылья, стала выходить из пике, едва не касаясь брюхом склона горы. Наконец ей это удалось, и она заработала крыльями, направляясь в сторону своего гнезда, видимо рассчитывая расправиться с «клещом» уже на месте, Неизвестно почему, но, похоже, она не догадалась попробовать сорвать этого «наездника» тут же, в воздухе.

Андрей ни разу не разговаривал, когда находился в обличье Зверя, потому не знал, сумеет ли его звериное горло выдать членораздельные звуки, однако решил попробовать:

— Эй, Гараскарания, хватит чудить! Давай поговорим! — Получилось хрипло и отрывисто, как будто он лаял. — Я не трогал твоего дракончика, я его лечил!

Дракониха молчала, будто и не слышала.

— Опусти меня на землю, давай все обсудим!

— Молчи! — громыхнул голос драконихи, похожий на раскаты грома. — Я, по-твоему, куда лечу? У меня от твоих когтей просто зудит все! Не дергайся! Сейчас прилетим…

Сделав вираж, огромное существо приблизилось к площадке, откуда началось бегство Андрея, дважды хлопнуло крыльями, приземляясь, приняло горизонтальное положение на земле и сказало:

— И что бы это значило? Слезай с меня, надоел!

Андрей, сжавшись как пружина, отпрыгнул от драконихи и приготовился дать деру, если повторится атака.

Уж теперь, в обличье Зверя, он точно не даст ей себя обидеть!

— Так, объясните, что здесь происходит! — Голос драконихи был холодным и грохочущим, как глыбы льда, отрывающиеся от айсберга и падающие в воду.

— Мам, он меня лечил! Я тебе же кричал, что не надо его трогать, а ты вошла в раж и ничего не слышала! — Дракончик расправил свои убогие крылья и помахал ими в воздухе. — Теперь у меня ничего не болит. Правда, летать я все равно не могу.

— Я бы мог попробовать тебя вылечить, но боюсь, что она меня сожрет! — вмешался Андрей, внимательно следя за движениями драконихи. Как он успел выяснить, Гара могла рвать с места, как гоночный автомобиль, а он не собирался сложить свои кости на какой-то гребаной горе неизвестно в каком мире.

— Да не буду я тебя есть… и вообще, я людей не ем. Я не ем разумного. Впрочем, разве можно такой мусор, как вы, назвать разумным? Но все равно я по привычке вас не ем. Но вот убить — это могу. Ну что вы все претесь в мое гнездо?

— А ты не знаешь? За чешуей, конечно.

— Какой чешуей? — неподдельно удивилась дракониха. — Это вот за этим мусором, что валяется в углу пещеры? Нет, ну вы точно неразумные, надо пересмотреть мое правило вас не есть!

— А то ты не ешь… а куда девались пропавшие люди? Сколько ты загубила за эти годы?

— Убила, да. Но я их не ела. Хотя могла бы. А ты почему с таким осуждением говоришь? Кто моему ребенку крылья сломал? Кто мою девочку изуродовал?! Кто постоянно лез в мой дом, чтобы там пошариться? А? Ты вот — зачем сюда пришел? Поздороваться и пожелать удачной охоты?

— Девочку?! — ошарашенно переспросил Андрей. — Шанти, ты — девочка?! О господи! А я считал тебя мальчиком…

— Ну и что? — обиженно сказал дракончик. — Ну девочка! Дальше-то что? Что, ты с девочками не общаешься, что ли? Зря мама тебя не убила! Все-таки вы, люди, бесцеремонные, наглые, бестактные существа!

— Во-первых, я тебе уже говорил, я не совсем человек. Во-вторых, просто я немного ошеломлен тем, что общался с тобой как с мальчиком. Что такого-то? Я был восхищен твоей красотой, ты прекрасна! Но я думал, что ты мальчик. Извини.

— Стоп-стоп! Оборотень, а что ты сказал до этого?