Ирина Шевченко - И придет волчица

- Почему Гвейн назвал Тар твоим Миром?

- Не знаю. Но иногда мне кажется, что это, действительно, мой Мир. Здесь мне хорошо, я не чувствую себя чужой. Даже на Земле бывало, а тут...

Тут я была своей с первого дня. Легко вписалась в здешнюю жизнь, выучила языки, нашла друзей, обрела силу. Самая большая боль, самая большая радость в жизни нашли меня именно на Таре. Наверное, поэтому я и не привязалась к Миру, где прожила столько лет, но вросла в этот, в котором пробыла не так уж и долго. И если мне суждено остаться здесь навсегда, я не стану прятаться, в то время как ставшие мне близкими и небезразличными люди будут оставаться в стране, стоящей на пороге войны, в городе, где то и дело объявляются какие-нибудь злыдни. Сколько можно так прятаться? Год? Десять лет? Сто? И что это будет за жизнь? К тому же...

- Я не прощу себе, если брошу их. Если начнется война или... Ты же понимаешь меня?

- Понимаю. Да и вообще, я с самого начала не верил во все это - в жизнь в спокойном Мире, в море и ананасы.

- Ты не веришь в ананасы? - со всей серьезностью всмотрелась я в глаза любимого. - А зря. Они существуют.

Но главное, мы поняли друг друга и приняли общее решение, еще там, у Врат: мы остаемся и не станем жалеть об этом - пусть сожалеют те, кому это придется не по душе.

***

Иоллар, действительно, не верил в то, что они так легко уйдут с Тара. И в то, что они застряли тут на века, тоже не верилось. Наверняка Галла что-нибудь придумает. Или Рошан - он ведь обещал. Но пока они здесь, а значит, нужно как-то устраиваться в этом Мире. Не просидишь же все время в четырех стенах? Тем более, время-то неспокойное.

Ромар хотел наведаться в приграничье, туда, где стоял отряд Брайта. Вряд ли, чтоб надумал податься в охотники - он одиночка по натуре - но если начнется война, не исключено, что присоединится к армии защитников Кармола, от добровольцев отказываться не будут. Тин-Тивилир сказал, что не прочь задержаться и понаблюдать за тем, как будут развиваться события, но исключительно со стороны. А у Сэла была Школа - Буревестник твердо решил закончить обучение, прежде чем отправиться покорять Сопределье.

- А если все-таки война? - поинтересовался у него Лар.

- Война - дело долгое. Сначала имперцам нужно будет перейти Волнаву. Наша армия сделает все возможное, чтобы не позволить им это. Но если прорвутся, наткнутся на первую линию обороны - города-крепости: Саел, Раймин. Наши наверняка станут там. Потом - Гварсоттен...

- В общем, ты хочешь сказать, что это не одного дня дело? - понял Сумрак.

- И даже не одного года. Кармол не настолько слаб, да и границы королевства защищает не только армия.

Иоллар знал, о чем он: природные рубежи Кармола сами по себе были первой линией обороны, которую не так просто было взять. Воды Волнавы, берущей свои истоки в Северных горах, и Холодный Кряж, скалистый и труднопроходимый, лишали захватчиков возможности внезапного нападения. В короткие сроки подвести к границе многотысячную армию и организовать ее в наступление врагам не удастся. И если бы не численное превосходство императорских войск, можно было бы надеяться, на то, что защитникам королевства удастся сдержать агрессоров, не выходя за рамки пограничной войны. А так, прорыва не избежать.

- Ты забываешь о магах, - сказал Сэллер. - При правильной расстановке сил можно сдерживать имперцев годами.

- А ты забываешь о море. У Истмана мощный флот. Имей я такой флот, не стал бы тратить время на операции на суше - разумней было бы атаковать с моря.

- Ты не все знаешь о наших морях, - водник подмигнул единственным глазом. - Императора ждет несколько неприятных сюрпризов, если он станет рассуждать как ты.

- Если он станет рассуждать как я, Марони будет одним из первых портов, которые попадут под удар. Захвати залив и город - получишь удобную базу для своих судов и форпост для сухопутных войск.

- Нет. В залив они не прорвутся. Как только будет объявлено о начале военных действий, мы поднимем уровень дна в проливе Соринг. Ни одно судно с осадкой более четырех гиаров не сможет пройти. А те, что меньше... Сам понимаешь, сформировать ударную эскадру из кораблей такого класса - то же самое, что отправить их на верную смерть.

Лар хотел спросить приятеля о чем-то еще, но внезапно отвлекся на обрывок чужого разговора.

- ...так рукой! Хошь, не верь, но я кулаком быка валил с одного удара!

Они сидели в небольшом кабачке у Южных Ворот, и народ здесь встречался самый разный: торговцы с расположенного неподалеку рынка, возвращающиеся с этого самого рынка мещане, селяне из окрестных деревень. Попадались и небедно одетые тэры, зашедшие пропустить стаканчик или перекусить, как и они, в ожидании заказа - Сумрак все же выбрался к оружейникам. Но привлекший его внимание мужчина не подпадал ни под одну из вышеперечисленных категорий. Высокий, грузный, неряшливо одетый, с жирными, давно не знавшимися с водой и мылом волосами и одутловатым лицом, лишенным признаков интеллекта. Таких мордоворотов видят в своих страхах юные девушки, волей случая оказавшиеся на пустынных улицах города поздним вечером - так и представляют, дрожа и оглядываясь, как эдакое страшилище, скаля в похабной усмешке желтые зубы, вывернет из-за угла.

Иоллар не был пугливой девицей, но этот человек ему не понравился.

- Твой знакомый? - Буревестник проследил за взглядом товарища.

- Нет, просто неприятный тип.

Но что-то знакомое в этом субъекте было.

- Брось! Мужик как мужик, - махнул рукой Идущий. - Хотя морда, конечно... И голос, действительно, мерзкий.

Голос! Вот оно - голос!

- Чем это ты его?

- Дык рукой.

Рукой, значит? Воспоминания болью кольнули висок: это потом было пламя, а сначала - тяжелый удар, сбивший с ног, и тающее сознание, успевшее выхватить из погружающегося во тьму мира несколько фраз...

- Ил, ты слышишь?

- Да, конечно.

Возможно ли, чтобы он обознался? Сумрак прислушался к себе - нет, не ошибся: новые, еще не до конца изученные способности включали в себя дающее это знание чутье.

Человек расплатился за выпитое и вышел.

- Сэл, ты б не мог занести к нам мои вещи?

- Какие вещи?.. Нет, ну ты вообще!

Их стол стоял в самом углу полутемного зала, и Лар не опасался, что кто-нибудь из подвыпивших завсегдатаев этого места обратит внимание на то, как осыпалась с тихим шорохом одежда с растворившегося туманом тела.

- Галле что сказать? - спросил, глядя в свою кружку Сэл.

- Скажи, чтоб не волновалась, - прошелестела зависшая у его уха тень, прежде чем опасть на пол, которого не достигал тусклый свет висящих под потолком масляных ламп.

Вечерело, и было совсем не сложно скрываться Сумраком в сгустившихся сумерках.

Лар мысленно улыбнулся случайному каламбуру, пробираясь по узкому переулку вслед за двумя мужчинами, один из которых все еще продолжал громко бахвалиться силой своих кулаков, и делал это вплоть до того, как они подошли к невысокому ветхому домику у самых городских стен. Там здоровяк подтвердил свою историю, кулаком пробив дыру в покосившемся деревянном заборе, похлопал приятеля по плечу, и, пообещав встретиться "как условились", вошел в калитку, а после и в дом. Сумрак прошел за ним.