Ирина Шевченко - И придет волчица

А когда Сэллер ушел, я снова спустилась на берег. Недолго любовалась до половины ушедшим за горизонт золотисто-багряным диском и скользящими по воде закатными сполохами, а потом прикрыла глаза и окунулась в воспоминания улыбчивой длинноволосой девчонки.

Серое зимнее утро. Серое небо, чуть подкрашенное розоватыми бликами поднимающегося с противоположной стороны солнца. Серое море с неширокой кромкой тонкого прибрежного льда. И черная фигура на белом снегу. И танец. Стремительный и прекрасный. Взлетают, рассекая воздух длинные тонкие клинки. Выпад. Наклон. Шаг назад. В сторону. Плавный разворот. Снова выпад. Обманчиво медлительный отход. И резко - в сторону. Разбег. Прыжок. Удар...

__________

Мариза стояла, опершись на невысокий заборчик, и смотрела на море. Рядом замер Ласси с самодельным луком в руке. Вряд ли, чтобы их настолько привлекло зрелище закатного зарева над заливом. Эн-Ферро не удержался и подошел ближе.

- Наверное, это тот парень ее научил, - тихо сказала карди, услышав за спиною его шаги. - Только у него была ящерица. А у нее...

Это было как удар под дых: боль и вздохнуть никакой мочи. И так реально, так осязаемо.

- Это он, да?

- Да, - с трудом проглотив воздух, ответил Лайс.

- Красивый...

Мазохизм чистейшей воды. Причем, в прямом смысле.

- Больше месяца уже прошло.

Кому он это сказал?

- И год пройдет. И десять.

А она это кому?

- Мариза, ты прости за сегодняшнее. Сам не знаю, с чего завелся. Может, Дижели, действительно, девочку родила. Моя память тоже иногда шутки играет.

- Да нет, это ты меня извини, - не оборачиваясь, произнесла женщина. - Мальчик у нее. Я потом вспомнила. Девочка у ее сестры, у Флоры.

У Фиоры. Сестру Дижели звали Фиорой. Но он промолчал. Какая, в конце концов, разница?

__________

Следующее утро стало для меня утром надежд. Если все удалось, если получилось, то, возможно, уже сегодня, вглядываясь в лица наставников, их помощников и учеников, я смогу определить того, кто этой ночью не сомкнул глаз, боясь вновь оказаться в огненном аду...

Но этим надеждам не суждено было сбыться.

Неладное я почуяла, едва въехав в замок. Неестественно тихо во дворе. Мальчишка в керсо серьезный и хмурый. Келая на крыльце нет. Мара прикладывает платок к покрасневшим глазам. Лона в строгом платье, без обычных своих иллюзорных штучек, и лицо, в кои-то веки не скрытое вуалью, бледное и усталое. Медведь показательно спокоен.

- Что-то случилось, наставник?

Это вместо "здравствуйте".

- Случилось. Помнишь Лейну? Она умерла вчера. Здесь, в Школе. Сердце.

- Сердце? - не поверила я.

Мое собственное сердце замерло, прежде чем взволнованно ускорить ход: неужели снова?

- Да, - уверенно подтвердил волшебник. - Тэсс Мара говорит, что несколько лет назад у нее были проблемы со здоровьем. Думали, что все уже в прошлом... И не нужно так на меня смотреть, прошу! Люди умирают и без постороннего вмешательства.

Лейна была одной из лучших на отделении иллюзионистов. Наверняка с первого же года перешла на специальность, потом на таких же, как нынешние, летних курсах перескочила еще один год, и в следующем июне должна была окончить Школу. Значит, ей было не больше двадцати двух. И вдруг сердечный приступ?

- Я сам осматривал тело. Я, магистр Салзар, Мара, Гират. Нет никаких признаков использования магии, нет следов отравления. Она просто вскрикнула, схватилась за грудь и упала.

- Были свидетели?

- Пятнадцать человек. Это случилось прямо во время урока.

Возможно, стоит поверить в то, что эта смерть не имеет отношения к разыскиваемому нами колдуну, но что-то мешало. Может быть то, что Лейна Тило уже была в списке приговоренных еще тогда, в апреле. Нас было двенадцать. Томас и Кайт погибли в тот же день. Ил - спустя еще месяц. Вчера - Лейна. Осталось еще восемь. Двое уже получили перстни и покинули Марони. Двое отдыхают или подрабатываю где-нибудь во время каникул. Мы с Рисой ходим в Школу, как и обычно. Рей Дари помогает Гейнре на летних занятиях, подменяет кого-то из младших наставников. А Ферт в компании таких же как и он безголовых мальчишек со следующей длани отправляется в безумный поход за славой, деньгами и записью в рекомендательном листке.

- Когда похороны? - мы не были близкими подругами, но я должна была с нею проститься, взглянуть на нее еще раз. Хотя бы для того, что бы лично убедиться в отсутствии на теле следов смертоносных заклинаний.

- Сегодня в три.

__________

Яд действовал. Теперь он знал это наверняка. Круглолицая и остроухая иллюзионистка Лейна Тило подтвердила это в течение одного часа. А ведь он дал ей меньше того, что выпила личная ученица Медведя, и тем не менее...

- Ты пойдешь на похороны? - тихо спросила Лона.

- Конечно, - он ободряюще пожал узенькую ладошку.

- Это так ужасно. И ведь ничего не предвещало беды, даже тэсс Дэвина не почувствовала, что что-то может случиться.

Тэсс Дэвина давно уже не чувствует того, что он не хочет сделать общеизвестным. Сложный сбор, простенькое заклинание - и получаешь избирательную блокировку дара. Маг, который это придумал, был гением. Он же догадался настаивать вытяжку из корня кошачьей петрушки на вываренных костях пещерного нетопыря, что позволяло усилить концентрацию яда и скрыть все очевидные последствия его применения.

Но все же девчонка выжила! И не просто выжила, а будто бы даже не ощутила действия отравы, как ни в чем не бывало явившись на следующий день в Школу. И разумных объяснений этому не было...

Зато была тысяча абсолютно безумных. И сегодняшний его сон лишь подтверждал эти безумия.

Страшный был сон. И странный. Там был огонь. И боль. И страх. А когда эта боль и этот страх достигли, казалось, своего апогея, пришла она. Провела рукою по взмокшему лбу и коснулась прохладными губами бешено пульсирующей жилки на виске. У нее были длинные волосы и нежная улыбка...

__________

Погребальный обряд - церемония, несомненно, красивая. Помнится, когда-то я пожалела, что пропустила ее. Теперь же жалела о том, что довелось на ней присутствовать. Служители Омсты в ярких одеяниях, напевная речь чтеца, одуряющий аромат благовоний... И никаких следов враждебной магии вокруг лежащей в украшенном цветами гробу девушки. Видимо, Медведь был прав: иногда смерти не нужны проводники.

И вчерашний мой эксперимент пока не давал результатов: на похороны пришли почти все наставники и ученики, оставшиеся в городе летом - Лейну многие знали - но как пристально не вглядывалась я в их лица, различить, где следы бессонной ночи, а где глаза покрасневшие от слез скорби, не могла. Даже если моя задумка удалась, потребуется время, чтобы узы памяти проявили себя. И хотелось бы, чтобы за это время не случилось ничего нового.