Денис Куприянов - Кусочек Желания

Арледа поначалу скучала на пире козлолюдов, к тому же она брезговала употреблять их еду и питьё. Но зато после нескольких бокалов ликёра, созданного отремонтированным гномьим аппаратом, праздник стал казаться волшебнице очень весёлым, кушанья – наивкуснейшими, а жизнь – так вообще прекрасной. Кроме того, алкоголь усилил юношеское преклонение Арледы перед Тармом Инлосским чуть ли ни до страсти, и девушка была готова повиснуть на шее своего кумира в любую секунду. Скорее всего, крейстмаг тоже не отказался бы от подобного внимания такой красотки, но о намерениях волшебницы он даже не подозревал, потому что из-за восторженной толпы козлолюдов Арледа не смогла к нему даже близко подобраться, как ни старалась.

Даже дракон проснулся и, оглядевшись по сторонам, обнаружил, что обе его любимые девушки в данный момент заняты какими-то своими делами и им совсем не интересуются. Поскольку козлолюдки Торлеса не прельщали, а у Фаньки появились очень ревнивые кавалеры, дракон разочаровано вздохнул, залпом осушил кружку пива и снова начал клевать носом. Вскоре на его лице появилась благостная довольная улыбка. Пусть и во сне, но Торлес тоже развлекался.

Единственными, кто не получал удовольствия от празднества, оказались Хафейн и Фанька с хомяком. Её меч и конь сразу же оказались в центре внимания, а вот Зернопуз, жалуясь на свою судьбу, предпочёл зарыться поглубже в мешок. Сама же воительница укрылась среди камней, чтобы хоть на время избавиться от поклонников. Демон, напившись местного пойла из козьего молока, вдруг вообразил себя великим поэтом и принялся декламировать своему идеалу стихи о любви, которые большей частью состояли из блеяния и меканья. Ангел вёл себя ничуть не лучше. Стихов он не читал, зато стремился завалить воительницу подарками просто в устрашающих количествах. Ожерелье, составленное из сушёных горных ящериц вперемежку с небольшими булыжниками, окончательно доконало Фаньку, она поспешила спрятаться и теперь всякий раз вздрагивала, когда слышала поблизости голоса воздыхателей, настойчиво ищущих объект своего поклонения.

А пустынник тихо страдал из-за сорвавшейся возможности нормально подраться и необходимости пребывания на бурном пиршестве, которое он считал сборищем грешником. Одному лишь Ефсию Хафейн был готов простить грех чревоугодия. После удержания тем в воздухе огромной скалы, постоянное презрение пустынного воина к толстому магу сменилась уважением. Если лишние жиры дают ему столько силы, значит эту провинность, наверное, и извинить можно, раз всё для дела.

Подвыпивший Урлог ехидно улыбался, наблюдая за выходками окружающих, тем самым расслабляясь перед дальнейшими странствиями. Но пир продолжался, и мысли эльфа постепенно потекли в иное русло. Вскоре ему было не до насмешек над попутчиками, и он принялся думать совсем о другом: о том, что уже скоро сможет увидеть своих сородичей, отыщет кусочек артефакта, и тогда… Кто знает, быть может, именно его желанию суждено исполниться...

Урлог протяжно зевнул и огляделся. Похоже, старый маг не обманул и закинул, куда следует. Суровые горные пики, через которые в ином случае пришлось бы тащиться долгие месяцы, теперь оказались за спинами, а окружали путников низкие холмы предгорий, поросшие густым тропическим лесом.

Однако в данный момент радости варвара по поводу удачного прибытия практически никто больше не разделял. Соратники Урлога занимались куда более важным делом – они мучились и болели из-за перепоя. Посиделки у козлолюдов продолжались практически до утра, поэтому сейчас большинству приключенцев хотелось лишь упасть под ближайший куст и забыться крепким сном часиков эдак на двенадцать. В нормальное состояние пришли лишь варвар, Ефсий, уже начавший набирать прежний вес, и Пэтти, для которого подобные мероприятия оказались не в новинку. Знаменитые хоббитские вечеринки вообще длятся по неделе, без перерыва на сон, так что Зелёный Нос сейчас чувствовал себя лучше и бодрее всех и во всё горло распевал некромансерские частушки, которым его с дура ума научил Тарм:

- Кто-нибудь убейте хоббита, - простонала Арледа, в арсенале которой, увы, не было противопохмельных заклинаний. – Или лучше пускай Басс споёт, может, хоть стошнит после его вокала.

- А почему сразу Басс? – гном страдал от похмелья и настроение имел самое мрачное, а в придачу у него болело горло: петь всю ночь напролёт это вам не шутка. – Я лекарь что ли? Вон к магу иди…

- Увы, но я ещё не восстановил силы, - извиняющимся тоном произнёс Ефсий. - А чары, выводящие из организма алкогольные яды, являются одними из самых трудозатратных. И кстати, я хочу задать один важный вопрос: что будем делать с ним? С девушкой мы вроде разобрались, но с вот этим-то как поступим?

Все озадаченно посмотрели туда, куда указал толстяк, а именно на Хафейна. Принципиального противника пьянства всё-таки удалось споить, правда, случайно. Тармы подсунули ему настойку собственного изготовления. В её состав входили забродившее козье молоко и отвары некоторых трав, которые и перешибали весь алкогольный запах. Потому пустынный воин, совершенно не искушённый в хмельных напитках, принял это пойло за местный чай и уже после трёх кружек упал под стол и отрубился. Причём в себя он до сих пор так и не пришёл, в совершенно невменяемом состоянии свисал с плеча Урлога и только иногда бормотал какую-то чушь о летающих кактусах и говорящем песке. Кроме того, пустынник умудрился потерять под злополучным столом свой головной платок с обручем, которые, естественно, никто искать не стал, так что сейчас ветер свободно трепал его давно нестриженые чёрные патлы.

На другом плече эльфа болталась Фанька. В отличие от Хафейна она страдала вовсе не от похмелья, ведь из-за выяснения отношений с рогатыми кавалерами ей вчера даже толком не удалось выпить. Утром, убегая от обнаглевших поклонников, девушка умудрилась споткнуться и очень сильно приложиться головой об камень. Нашедший её Ефсий исцелил сотрясение мозга и даже убрал со лба здоровенную шишку, но вот в сознание Фаньку решили пока не приводить. К счастью, в момент отбытия отряда рядом не было Ангела и Демона, которые ещё не вернулись от дальних скал, где уже несколько часов безуспешно разыскивали свою возлюбленную, так что уходу воительницы никто не препятствовал.

- Положи их вместе, в обнимку, - злорадно ухмыльнулся Пэтти. – Когда очухаются, будет весело!