Константин Калбазов - Пес. Страж

Сэр Жерар барон Гатине.

– Гх-ха, гх-ха, гх-ха!

На этот раз приступ кашля был особенно сильным. Казалось, мужчину лежащего на широкой постели с балдахином, сейчас вывернет на изнанку или как минимум он начнет выплевывать свои легкие. Однако, как не плохо было его состояние, как не мучителен кашель, он все же прекратился, и ни одно из предположений так и не оправдалось. Мужчина с облегчением откинулся на подушки, подоткнутые таким образом, чтобы он мог сохранять хотя бы подобие сидячего положения. Рука с зажатым в ней платком безвольно упала на одеяло и тут стало заметно, что совсем уж бесследно кашель не прошел. На белой тряпице было отчетливо видно розовое пятно и чем оно могло быть не оставалось никаких сомнений.

Сухонький старичок, все еще сохраняющий свою осанку и вполне крепкий, тут же приблизился к больному. С абсолютно непроницаемым лицом забрал из разжавшейся ладони страдальца испачканный платок, а на его место лег свежий, выстиранный и выглаженный заботливыми руками. Вот так сразу и не поймешь, как он относится к происходящему. Но это только на первый взгляд, стоит повнимательней заглянуть в его глаза и там можно безошибочно прочесть боль и страдания, разъедающие его изнутри. Нет, не безразлична ему судьба больного, хотя по почтительному отношению точно ясно, что между ними пропасть.

Слуга и господин. Возможно ли такое? Возможно. Особенно если ты с младенчества присматриваешь за ребенком, который на твоих глазах с каждым годом становится все взрослее. Вот он мальчик, а вот уже юноша, который медленно и вместе с тем стремительно превращается в молодого человека, полного сил как душевных, так и физических. И наконец настает момент, когда ты с затаенным страхом провожаешь его в первый поход. Он воодушевлен в предвкушении новых приключений и ощущений, а ты не можешь на это смотреть спокойно, так как там куда он отправляется много опасностей, этот же ветреный, по сути мальчишка, уже давно тебе не безразличен.

Проходят годы, ты превращаешься в старика, а тот кто вырос на твоих глазах, оборачивается в статного и сильного мужчину. Но для тебя он все так же дорог и ты не можешь взирать на него просто как на сюзерена. И вдруг случается такое, что ты со всем грузом своих лет остаешься на ногах, а сильного мужчину внезапно подкашивает болезнь. Ну и какими глазами взирать на то безобразие, которое устраивает капризная и своенравная судьба?

– Спасибо, Бернард,– глубоко дыша поблагодарил больной, потом бросил внимательный взгляд на старого слугу и ободряюще улыбнулся,– Выше нос, старина. Я еще жив.

С каждым словом речь больного все тверже, хотя голос дрожит, и заметна хрипотца, но становится окончательно ясно, приступ миновал. Теперь у него есть передышка, часа в два… До следующего приступа, мучительного выворачивающего кашля. Но проводить время в ожидании его, больной не собирается. Он большую часть жизни провел в беспрестанных заботах, трудах и походах, безделье его загнало бы в гроб скорее болезни.

– Бернард, позови лекаря.

– В этом нет необходимости, ваше величество,– раздался молодой и сильный голос из угла большой спальни.

Больной посмотрел в ту сторону откуда говорил лекарь и его взгляд остановился на мужчине среднего сложения и по всему видно не старше тридцати лет. Однако внешность обманчива. Этому мужчине сейчас куда как больше лет, чем Бернарду, эдак раза в два и до старости ему еще ой как далеко. Лекарь. Скорее уж колдун. Но колдун полезный, уже не одно поколение служивший королевскому дому Несвиж. Впрочем, служил – это слишком громко сказано. Они, эти колдуны, вообще своеобразный народ и живут скорее уж сами по себе, выбирая себе спутников жизни по только им понятным мотивам и критериям. Вот и учитель этого когда-то выбрал пра-пра-пра, ныне восседающего на престоле Георга третьего, барона Авене, Вассенберга, Кастро, Комон, графа Гиннегау, Хемрода, короля Несвижа. Скажем так, он был другом и спутником королевского дома, который некогда выбрал себе его учитель, ныне покойный. Они жили значительно дольше обычных людей, но вовсе не были бессмертными, хотя и убить их не столь уж и простое занятие.

Когда-то, несколько сотен лет назад, церковь, начавшая забирать слишком много власти в свои руки, хотела было объявить поход на этих лекарей-колдунов, но вынуждена была отступиться. Эта братия оказалась не так проста и понимая, что в одиночку им не выстоять, начала прибиваться к различным владетелям, которые могли бы их защитить, а вернее совместно с которыми у них получилось бы это сделать. Эти люди или и не люди вовсе, оказались очень полезными, так как если использовать с умом их способности, то можно было достигнуть многого, что сумели оценить при всех дворах.

Или если быть точнее, то это понимание пришло постепенно. Так что те кто сумел рассмотреть свою выгоду раньше остальных, тот и получил рядом с собой лучшего лекаря. Хм. Наверное все же колдуна, хотя сами они предпочитали называть себя мастерами. Но их всех называли лекарями. Правда тут немало зависело и от личной симпатии приглашаемого ко двору, так что наличие сильного государства никак не гарантировало наличие сильного лекаря при дворе. Например самый признанный из светлых мастеров находился при дворе графства Бефсан и никакая сила не могла его подвигнуть изменить своему выбору.

Были и темные мастера. Это те, кто предпочел остаться полностью независимым. Темными они прозывались вовсе не из-за того, что служили каким-то темным силам. Все гораздо проще. Они всегда находились в тени, в самом темном углу, не гнушались темными делишками, от чего их клиентура была весьма ограничена, а услуги стоили очень дорого и не всегда их можно было покрыть золотом. Порой в оплату нужно было доставить нечто очень редкое, но необходимое для работы мастера.

Они постоянно совершенствовались, постигая все новые знания. Обычно мастер брал себе только одного ученика, очень редко двоих. Тут три причины. Во-первых, не так уж и много среди людей тех, кто обладает даром, чтобы стать мастером. Во-вторых, беря себе ученика мастер фактически усыновляет его, и им предстоит прожить вместе долгие-долгие годы, а значит нужна родственная душа. И наконец, в третьих, избранный должен желать учиться, получать от этого удовольствие и быть готовым посвятить свою жизнь только этому ремеслу. Каждая из трех причин, уже серьезное препятствие само по себе, а в совокупности…

– Что же ты прячешься в углу, словно темный мастер и спокойно взираешь на то, как я тут издыхаю,– горько улыбнулся страдающий от болезни король.