Юрий Иванович - Коварные сентеги

К тому же не стоило забывать, что случаев резко негативного отношения к боларам хватало во все времена даже со стороны людей. То там, то здесь их то на дрова пытались оприходовать, то в рабство загоняли и заставляли заниматься переноской тяжеленных плит и мостовых опор, то вообще запрягли для буксировки первого Детища Древних.

Так рассуждали сборщики хвороста, бродя по рощице. Она была настолько мала, что в их диспуте и колдун участвовал, прислушиваясь и подавая иногда реплики.

Рионе не терпелось быстрей добраться до скудного пайка и расслабиться возле костра.

– Вот странно! – воскликнула она. – Ладно, что нет боларов, но почему нет никакой дичи? Ни кроликов, ни черепах, ни фазанов. С нашей стороны их полно, а здесь словно вымерли. Хоть бы змей каких зажарить на костерке…

– Ну, если змеи маленькие, то я был бы не против, – согласился Кремон. – Мясо у них вкусное. Главное, чтобы они только одним размером не пугали. Помню, у меня когда-то похаса пьенте уволок. Представляешь? На переправе…

Они дошли до южной оконечности рощицы. Кремон взобрался на обломок камня, пытаясь подальше охватить взглядом окрестности, постепенно погружавшиеся в сумерки. И почти сразу спрыгнул на землю.

– Каш! – прошипел он направлявшемуся к ним колдуну. – У нас гости! Сентеги!

Все трое присели за камнем и принялись наблюдать за событиями. В их сторону, выписывая несуразные зигзаги, мчался сентег. Его мощные длинные ноги с твердейшими когтями были босыми, зато все тело было увито многочисленными ремешками, затянуто парочкой ремней и обвешано разными подсумками, мешочками и набором колющего и режущего оружия. Плюс за спиной у него виднелась довольно объемная коробка, похожая на походный ранец. Подобные использовали воины пехоты в армии Баронства Радуги. Дополняло все это некое подобие шарфа – длиннющий кусок ткани, многократно обмотанный вокруг длинной и тощей птичьей шеи.

Зигзагами сентег бежал потому, что за ним, обжимая с двух сторон, гнались два соплеменника. И в руках у одного из них было довольно странное на вид оружие. Хотя некоторое сходство с литанрой у него имелось однозначно. Длиной около метра и, скорей всего, довольно тяжелое. Второй тоже, при ближайшем рассмотрении, оказался вооруженным для дальнего боя: в его руке, переходящей в крыло, было зажато подобие блестящего штопора. Что интересно, никто из сентегов при беге своими рудиментарными крыльями не пользовался для ускорения. Разве что для поддержки тела при поворотах и преодолении препятствий.

В остальном же различия только и заключались в расцветке шарфов.

Бежать, петляя, и бежать по прямой – разные вещи. Поэтому догонявшие довольно быстро сократили расстояние до беглеца, и тот, что со штопором, выпустил из своего оружия искорку ярко-синего цвета. И эта искорка, как убегающий ни метался, таки его настигла. Пострадавший сентег снизил скорость, крылья обвисли, и в его движениях появилась обреченность.

– Или яд, или нечто парализующее! – прокомментировал Кремон увиденное.

– У меня такое впечатление, что гонятся за беглым преступником, – заметил напарник.

Но, кажется, пара загонщиков не ставила целью пленение своего собрата. Второй вскинул ружье, и послышался громкий щелчок, словно после пуска стрелы из арбалета. Размытым пятном мелькнуло что-то белое, врезавшееся в грунт прямо под ногами беглеца. Гулкий удар вызвал не взрыв, а как бы вскипание почвы. Беглеца приподняло метра на два в воздух, смешало с песком и мелкими камнями, а потом все это обрушилось на землю. Вначале показалось, что беглец уже и не поднимется, даже его преследователи стали замедлять бег.

Но тот оказался жив и сравнительно цел. Словно феникс из пепла, он вырвался из тучи пыли и, вновь набирая скорость, устремился к роще. Правда, теперь он бежал вдвое медленней, прихрамывал на обе ноги и был несколько скособочен.

Вряд ли у него имелся шанс спрятаться в маленькой роще, но стремился он туда так, словно от этого зависела его жизнь.

Обладатель ружья сделал рывок, выбрал удобное место для стрельбы, замер на нем и выстрелил во второй раз. И как раз в тот момент, когда убегавший попытался с ходу вспрыгнуть на камень, чтобы, оттолкнувшись от него, оказаться в рощице. Светлое пятнышко заряда попало ему в нижнюю часть туловища, так сказать, в тазобедренный сустав. Удар получился страшный. Тело сентега бросило в сторону, несколько раз перевернуло в воздухе, и тот безвольной куклой врезался в крону дерева. А на землю, медленно планируя, посыпались перья.

– Отбегался, урод! – скорей каркнул, чем выкрикнул загонщик со штопором.

И ему точно таким же голосом вторил его товарищ:

– А жаль, что его не казнили! – И опуская ружье, шагнул вперед.

Говорили сентеги на всемирном языке вполне понятно, хотя и довольно специфически. Но тут уже ничего не поделаешь, иначе не позволяла птичья гортань. Гнались скорей всего и в самом деле за преступником, а значит, эти двое представляли некие силы правосудия. Ну и двигался стрелок так, что в любом случае заметит присевших за камнем людей. А нет хуже, чем прятаться в такой ситуации. Лучше уж сразу обозначить свое присутствие и показать свое миролюбие.

Что Кремон и сделал, встав во весь рост, приподняв руки вверх и стараясь говорить громко и торжественно:

– Приветствуем вас!

Загонщики замерли, и он доброжелательно добавил:

– Мы стали невольными свидетелями вашей погони за преступником. Мы не причиним вам зла…

На этом все парламентские переговоры с давно искомыми братьями по разуму оказались прерваны самым брутальным образом. Первая, а за ней сразу же вторая искорка слетели со штопора. И почти тут же второй сентег выстрелил из ружья. Ну разве что перед выстрелом прокаркал единственное слово, словно ругательство:

– Молт у ны!

От искорок людей охранили обереги. Все-таки многие из них имели в себе защитные структуры самого широкого спектра, вот некоторые и сгодились. Против страшного и непонятного снаряда Кашад выставил щит. Удар получился настолько мощным, что от щита почти ничего не осталось, и колдун растерянно воскликнул:

– У меня сил самый мизер!

Это означало, что теперь вся надежда троицы на литанру. А ведь достать нож и метнуть было намного быстрей, чем изготовить это оружие Древних к стрельбе, а потом еще и попасть по двум движущимся мишеням. Однако ножи на дистанции тридцать – тридцать пять метров никак не могли повлиять на исход поединка. Знали бы, что перед ними заведомый враг, таились бы за камнем до последнего, а потом с близкого расстояния метнули по парочке ножей – и дело сделано.

Повезло еще, что в ружье закончились заряды. Сентег лихорадочно стал выковыривать блок из ложемента, а потом вставлять новый, присев при этом, словно наседка. Но вот его коллега, осознав бесполезность своего штопора, хотя и выстрелив из него еще три раза, вдруг запустил в людей массивный и мощный огненный шар. Как Эль-Митолан, он при создании шара наверняка не пожалел двух третей всей своей силы для этого магического оружия.