Юрий Иванович - Коварные сентеги

На этот вопрос Кремона последовал туманный ответ:

– Традиции… Да и ровно в полночь все фонари гаснут до следующего вечера…

Получалось, что глухой ночью замыслившие недоброе люди слишком не побалуют. Сами ничего особенно не увидят, зато их действия будут видны как на ладони.

Более половины обитателей города, попадающие в категорию «рабы», никуда не спешили, ничего не несли и в самом деле прогуливались. Кто в одиночку, кто парами, среди которых сразу выделялись возлюбленные, кто компаниями или семьями. Встречались, останавливались, заводили громкие и бурные разговоры. Иначе говоря, сделал дело – отдыхай смело! Получалось, что рабовладельцы в клетках никого особо не держали, на замок не запирали и показательные наказания в публичных местах не устраивали. В скотских условиях никто не жил, одевались все опрятно, а порой и нарядно. Ну и флирт, любовь и последующее увеличение численности населения только приветствовались.

Риона уже знала, что многие браки заключались тут по любви, и поинтересовалась судьбой рождавшихся детей:

– Неужели они не видят своих родителей?

– Почему не видят? – покосился на нее Сату-Л гав. – Дети растут и воспитываются возле матери, и принадлежат тому роду, у кого числится рабыня. Отцы могут проведывать детей, общаться с женами и даже порой оставаться на ночь. Если детей становится много, и их отец желает проживать с ними, представители хозяев сходятся по этому поводу и торгуются. Порой мужчину выкупают, но чаще практикуется обмен рабами. За семейного отдают аналогичного по возрасту или совсем молоденького парня.

Если сравнивать с жизнью рабов, которая еще не так давно существовала в той же Менсалонии, то вроде вполне сносное существование. Живи себе не тужи! И только успевай размножаться! Да уж…

Если бы только не красочные кепи у каждого на голове…

Да не довлеющая над каждым рабом возможность перепродажи в иные руки-крылья…

И тут произошла весьма показательная и несколько странная встреча. Какая-то женщина сама сменила курс и чуть ли не столкнулась с Сату-Лгавом. Но вместо того, чтобы замереть и извиниться, затараторила:

– Ну, наконец-то! Где так долго пропадал? Мы тебя уже раз пять похоронить успели, каждый день к тебе заскакиваю!

Могло показаться, что Коллекционер от такой наглости несколько смутился, растерялся, а то и вообще не желал разговаривать с этой рабыней. Потому что в ответ стал каркать, а не говорить:

– Я тоже рад тебя видеть, Салажа, но мне сейчас некогда. Приходи завтра, поговорим…

Но женщина, на кепи которой красовался ярко-красный помпон, продолжала частить словами и вести себя словно это она владелица сентега или, в крайнем случае, родная тетушка-опекунша:

– Ай, какой ты стал гордый и неумолимый! Ну прямо целый император! А может, у меня времени завтра не будет! Что тогда будешь делать? Ха-ха! Хотя я уже вижу, что ты в очередной раз здорово обогатился. Вон сколько товара твои новые рабы на себе волокут… О-о!!! – она приблизилась к замершим мужчинам и принялась их бесцеремонно ощупывать. – Какие экземпляры! Чудо! А мускулы, словно сталь! О-о!.. А смотрят так, словно сейчас живьем сожрут! Аки драконы, честное слово! Давно я таких не видела, давно!.. Продать не хочешь? Куплю обоих, по любой цене!

– Обойдешься! – несколько нервно сказал сентег и скривился от набравшего еще большую силу женского голоса. И быстро поставил вокруг них полог неслышимости, не давая возможности подслушивать тут же придвинувшимся ротозеям.

– Это я-то обойдусь? – возмутилась Салажа. – И это такая твоя благодарность? Вот чего стоят все твои прежние заверения в дружбе? Как что хорошее урвал, так все себе, а меня, значит, можно и побоку пустить? Ну ладно, ладно! Ты только домой доберись, совсем по-иному запоешь!

– А что дома?! – перья на Сату-Лгаве встали дыбом, выдавая его чрезмерное напряжение. – Что там случилось?

– Да ничего катастрофичного, но вряд ли ты обрадуешься. По твою душу тут уже такие личности наведывались, что мало не покажется. Боюсь, тебе от их интереса солидными суммами откупаться придется. И нападавшая позавчера банда сильно твое имущество подпортила.

– Так что же ты мне голову морочишь, Салажа?! Мне домой спешить надо!

– Да сколько угодно спеши. Только помни, что этих рабов только я покупать буду. Считай, что мы с тобой уже договорились!

Последние слова она уже кричала вслед сорвавшемуся с места отряду. Неприятные известия вывели Коллекционера из себя невероятно, и он уже чуть не бежал, отталкивая с дороги излишне нерасторопных людей магической силой и не обращая внимания на извинения.

Пораженный Кашад не удержался от вопроса:

– А кто она такая?

– Конклатерра… – сказал, словно выплюнул, сентег.

– Первый раз слышу, ты нам о ней не рассказывал. Это ее прозвище?

– Я много чего еще не рассказывал! – стал злиться рабовладелец. – Вы еще много чего не знаете.

– Потому и спрашиваю! – довольно строго стал давить Кашад. – Так кто она?

Сентег повернул на другую улицу, по обеим сторонам которой тянулись довольно вычурные особняки. С трех сторон каждого двора возвышались стены, а перед фасадом стояли только разнящиеся по высоте решетки. Сату-Лгав шагал молча, наверняка в душе возмущаясь подобной настойчивостью, но потом все-таки ответил:

– Конклатерра – это одно из досадных исключений нашего общества. Правда, если смотреть со стороны сентегов… Скорей это – даже зло. А может, и необходимость, создавшаяся исторически и никоим образом не имеющая логического разрешения…

– А если более конкретно? Чем страшна конклатерра?

– Чем?.. Да хотя бы самим фактом своего существования! – кажется, сентег тянул время, не желая говорить конкретно. – Уж слишком много прав у подобных и в самом деле обнаглевших самок вида человеческого… Ох! – вдруг выдохнул Сату-Л гав, споткнулся и чуть не растянулся на тротуаре, покрытом красивой отделочной плиткой. – Что же это?!.

Сентег уставился на трехэтажное здание за решеткой. Оно выглядело удручающе: черное от копоти, навес парадного крыльца разрушен, три из восемнадцати окон наглухо закрыты деревянными щитами. Видимо, как раз через них на первый этаж и пытались проникнуть нападавшие.

– Мой дом… – пробормотал сентег и бросился вперед.

Он схватился за один из прутьев решетки, и тотчас на чердаке здания глухо ударил колокол, а ворота стали открываться. Когда хозяин стал входить во двор, дрогнула и входная дверь дома, послышались чьи-то восклицания.

«Магическая система опознавания, сродни той, что у меня в «Каменной Радуге», – подумал Невменяемый, все подмечая и фиксируя в памяти. – Хотя они по уровням несовместимы. Здесь простые опознавательные и охранные структуры. Всего лишь… А вот кто это так нашего местного друга обижать надумал? Неужели враги из Курганда и здесь его достать попытались? Потому что если местные так взъелись, дело плохо… можно и без помощи остаться… Тем более эта сварливая и наглая бабенка что-то утверждала по поводу предстоящего откупа от каких-то «личностей». А кто может подобное потребовать, как не представители городской власти. То есть по всему получается, что Коллекционер сейчас в довольно тяжком, если не катастрофическом положении…»